По секрету с того света - Андреева Валентина Алексеевна

Вот и еще одна загадка раскрылась. Вчера перед отъездом он поручил двум знакомым мальчишкам из соседнего подъезда отследить наш возможный приезд. И незаметно передать, чтобы мы никуда из дома не выходили до его возвращения. Особо отметить тех, кто будет интересоваться «Ставридой». В благодарность за труд была выдана дискетка с захватывающей игрой. Как известно, первую часть задачи выполнить не удалось. Со второй повезло больше. На машину заглядывались два каких-то хорошо одетых типа. Так как ребята вертелись рядом, им и был задан вопрос, давно ли приехали домой хозяева машины. Мальчишки, легко соврав, что не знают, позволили себе поинтересоваться, зачем этим типам хозяева. Один из них нехорошо усмехнулся и сказал: «Машину у них купить хотим», – после чего достал мобильный телефон и куда-то позвонил, но ничего не говорил, просто слушал гудки.

– Новое дело! – возмутилась Наталья. – Ну ни на минуту нельзя расслабиться. Только успокоилась – на тебе! Может быть, это типы Сержа? – жалобно обратилась она ко мне.

– Конечно, Сержа, – поторопилась я успокоить подругу. – Он же сам сказал, что посылал свою братию разыскивать нас.

Денькин лай и два коротких звонка в дверь раздались одновременно (интересно, почему она не облаяла подростка?).

– Следователь! – испуганно воскликнули мы с Наташкой дуэтом и схватились: она – за вышивку, я – за журнал.

– Виктор Васильевич! – обрадовался Алексей и, призывая к порядку собаку, понесся открывать дверь.

Листратов с порога отмел предложение Лешика не разуваться. В коридоре развернулся оживленный диалог на отвлеченные темы, и мы с подругой отметили, что следователь ведет себя с Лешиком как с молодым, но старым, в смысле давним, приятелем. Нас как будто и не существовало в соседнем помещении. Они удалились в кухню, и Наталья возмущенно прошипела:

– Зачем это всех на кухню таскать! Может быть, пойти напомнить, чья там среда обитания?

Она отложила рукоделие, а я журнал. Достойное выражение лица незаметно сменилось у меня, кажется, на весьма глуповатое. Такими нас и увидел Виктор Васильевич Листратов.

Он вошел с большим бокалом кофе и весело поздоровался. Следом за ним со своим бокалом кофе и сушками следовал Алексей. Мы сдержанно ответили на приветствие, удивившись отсутствию гневных нападок, которые усиленно готовились отражать. Как ни странно, но через несколько минут все весело смеялись над шутками Виктора Васильевича. По прошествии еще минут десяти Наталья уже звала следователя просто Витей, а он ее просто Наташенькой. На столе появились вчерашние деликатесы из «Перекрестка». (Только тут я вспомнила, что мы забыли зайти за проявленной пленкой и готовыми фотографиями.)

Чувство настороженности все же не отпускало меня. Заметив это, Виктор Васильевич сказал, что ценит мою сдержанность и с удовольствием готов сообщить: материалами дела доказана непричастность моего мужа к совершенному преступлению. Но в интересах следствия распространяться об этом не следует.

– Его отпустили?! – встрепенулась я.

– Считайте, что отпустили. Он действительно свободен, но увидеться вам пока не придется. Больше ничего не могу сказать. Кажется, разворошили большой гадюшник.

Я кивнула, ничего при этом не понимая, кроме того, что Димка не виновен. Вместо радости навалилась какая-то дикая усталость и опустошенность.

– Витя, а почему ты не топаешь на нас ногами? – спросила Наталья. – Хоть и без злых намерений, но неприятности мы тебе доставили.

– Вот именно, без злых намерений. По-человечески все объяснимо. Ирина… Ирина Александровна по понятным причинам была недовольна первоначальными выводами следствия. Далее сыграл роль стереотип мышления: следствие ищет не виновных, а тех, из кого их можно сделать. Не она первая, не она последняя, кто рвется собственноручно доказать невиновность родных людей. Бывает обидно, когда благодаря таким действиям рушатся блистательно спланированные операции по поимке преступников, а еще обиднее, когда увеличивается число жертв. В нашем с вами случае это можно предотвратить. Мне очень нужна ваша помощь. Как и в чем, я расскажу, а пока, надеюсь, и вы поделитесь со мной своими сведениями.

Рассказывали мы долго. Утаили только то обстоятельство, что знаем, где прячутся Анна и Олег, то есть ни словом не обмолвились о встрече с ними. Виктор Васильевич не перебивал, но иногда просил уточнить детали. Я с уверенностью сказала, что покойник, переночевавший в квартире мужа и продолживший на короткое время свой вечный сон в моей двушке, не являлся Олегом Локтевым. Свидетельство тому – фотографии в доме Силкиных.

Виктор Васильевич не удивился. Зато удивилась я, неожиданно вспомнив, что Олега в покойнике опознала соседка Вероника – милая Никуся. Но все быстро разъяснилось. Покойный был одет в рубашку и бейсболку, в которых Ника неоднократно видела Олега. В первую очередь ей в глаза бросилась именно знакомая одежка, а вторая очередь просто не наступила: Ника жутко испугалась и не стала вглядываться в покойного. Во всяком случае, так она объяснила следствию. И тут я вспомнила, смотрела Ника из-за угла коридора, значит, не могла как следует разглядеть. Но в тот момент у меня не возникло никаких сомнений. Уж очень убедительно Никуся орала.

Закончив свой детальный пересказ событий, включая козу из Дурыкино, мы перешли в разряд слушателей, поскольку Виктор Васильевич стал делиться с нами некоторыми тайнами следствия, очевидно, разрешенными к частичному раскрытию. Подозреваю, что причиной этому послужило его стремление уберечь двух активных идиоток от ненужных попыток ломиться в открытую дверь. Таким образом выяснилось, что роль вологодской тетушки была сыграна Наташкой великолепно, но… не на тех театральных подмостках. Николай и старший менеджер «Альтаира» Юленька были родными братом и сестрой. Мало того, именно они и являлись вологодскими родственниками Олега. Родители давно переехали в подмосковные Мытищи. Николай вначале жил вместе с ними в двухкомнатной квартире, купленной на деньги Юленьки и ее бывшего мужа. А сама Юленька с мужем жила в трехкомнатной квартире в Москве, пока муж не перешел в разряд бывших. Он переехал с вещами к красивой, но далеко не глупой фотомодели. Через полгода эйфория новизны в отношениях с фотомоделью прошла, но зато у Юленьки не прошло чувство горькой обиды на супруга. Она продолжала его любить, но любовь постоянно спотыкалась о порог измены. Представив, каким кошмаром может обернуться дальнейшая жизнь с неверным мужем, если горечь от его измены будет постоянным препятствием на пути к чистой и светлой любви, она решилась на развод. Как прокомментировала эту ситуацию Наташка: «Ну и дура!» Юленьке следовало немного выждать. Рано или поздно, но чувство обиды перевесило бы чувство любви, перейдя в категорию нормальной злости. Та со временем тоже бы остыла, в свою очередь сменившись равнодушием. Юленьке следовало сначала вернуть блудного мужа, назло фотомодели, а уж потом решать, что с ним делать.

Юленькин «бывший» и до сегодняшнего момента не терял надежды вновь обрести с ней семейный покой, поэтому развелся красиво. В том плане, что не стал претендовать ни на мебель, ни на квартиру. Поводом для такой надежды послужили откровения Юленьки одной общей знакомой, посоветовавшей обманутой не маяться дурью и завести любовника.

– Не могу, – пожаловалась Юля. – Веришь, ну не могу, и все тут. Мне бы малышку родить, так ведь и родить-то хочется не от кого-нибудь, а только от него…

Узнав о мечте бывшей жены, измученный изменник обрадовался и с головой ушел в свой бизнес, заваливая любимую и ее родственников подарками, которые в последние месяцы перестали возвращаться бумерангом. И это радовало…

После проводов мужа к фотомодели Юленька упросила брата переехать к ней. Так они и жили вместе, но каждый своей жизнью. Именно Юленька устроила Олега в автосервис «Альтаир». Два года назад туда перешел и Николай, устав получать гроши на кафедре философии в одном из непрестижных вузов.

Мать Олега приходилась родной сестрой матери Юлии и Николая. Родственные отношения поддерживались, в основном, письмами и поздравительными открытками. Вологда казалась очень далекой и потому недосягаемой. Москва из Вологды тоже не просматривалась. Смерть матери Олега оборвала последнюю ниточку связи. Дело в том, что Юленька приехала поступать и поступила в столице на экономический факультет Московского автодорожного института. Вологодская тетушка Олега, не извещенная о смерти сестры, направила ей письмо в котором просила позаботиться о племяннице, надеясь, что та приютит Юлю у себя. Ответа она не получила. Олег письма не видел, поскольку и в руках не держал, а его отец не видел, именно потому, что подержал в руках. К сожалению, в руках принадлежащих пьяному телу и соответствующей ему голове. Не сумев очевидно спьяну соединить буквы в слова, он разозлился и, скорее всего, уничтожил послание.