Я демон! Что это меняет? - Даниил Ткаченко

Я сделал шаг вперед, но будто попал под воду – воздух стал необыкновенно плотным и сопротивлялся мне. Заклинание Грака? И когда он успел? Я злобно зыркнул на гнома. Хм… странно… что это с ним? Сердитый застыл в нелепой позе, держа перед собой на вытянутых руках топор и словно указывая им на меня. Его лицо было напряжено до окаменелости, а глаза совсем остекленели – он явно наколдовал неприятности на мою голову. Ну, я не стал дожидаться, когда он закончит, и, хорошенько оттолкнувшись от пола, прыгнул вперед. Краем глаза отметил, что доски во время моего толчка сильно прогнулись и даже треснули. Колдовство или это я просто так много вешу сейчас? Приземлился в двух шагах от Грака, но проклятый пол не выдержал моего веса и проломился. Гррр! Я оказался в ловушке прямо перед врагом. Более нелепого и унизительного поражения невозможно было и придумать. От боли и ярости я взвыл и взмахнул мечом, одним ударом перерубив топорище у самих пальцев Грака. Махнул в обратном направлении и рассек топорище еще раз. И только после этого до меня дошло, что оно уже должно было упасть на пол, но не только не упало, а ВООБЩЕ не поменяло своего положения в пространстве. Лишь напротив тех мест, где клинок перерубил толстую деревянную рукоять, в воздухе появились темные полоски. Я пригляделся. Одна полоска – около первого рассечения – тянулась влево от рукояти, вторая – вправо. В такой последовательности направлений я и бил, а полоски были не полосками, а облачками удлиненной формы. Облачками из древесной пыли. Я поднял взгляд на Грака. Как стоял, так и стоит. Что за?.. Но сначала выберусь. Упершись руками в пол, я выдернул свое тело из дощатого капкана. Гном продолжал неподвижно стоять. Может, это Сатти его заколдовала? Я обернулся к темной. Она прекрасным, но неподвижным истуканом застыла около выхода. Понятно… и эта тоже. Что за напасть? Но зато теперь я могу выиграть спор. Хе-хе!

Никогда не пробовали покрошить гномий топор в щепки и стальную стружку? Нет? А я это сделал и еще успел полюбоваться, как вся эта красота висит перед хозяином в воздухе, притворяясь целым топором в окружении бурых и серо-стальных удлиненных облачков. А потом мои мышцы стали мелко дрожать, в глазах помутилось, поплыло, и застывший на минуту мир ожил. Сначала на пол осыпалось крошево из топора, потом руки гнома с остатками топорища взлетели вверх, застывшая на его лице маска стремительно изменилась, превратившись в гримасу ярости, о которой также свидетельствовал дикий рев Грака, начавшийся как неясное «у-у-у» и доросший до вполне понятного: «Умри, тварюга!»

Это ж он про меня так обидно кричит!.. В расстройстве чувств я крепко приложил кулаком по макушке гнома. Он хрюкнул и осел на пол прямо перед останками своего топора. Так ему! Будет знать, как обзываться!

Оглушенный Грак тупо смотрел на кучку деревянных колец и кусочков стали, в которые я превратил его топор. Пока он пялился, я убрал меч, перекинулся в дроу и стряхнул с себя остаточный прах дематериализованных тканей. Сапоги опять были испорчены, а вот живая одежда прекрасно выдержала испытание боем. Послышался вздох – до гнома дошло, что перед ним рассыпано.

– Да-да, это твой топор… был. Борода, ты проиграл! Оружие гномов больше не самое лучшее в мире, мой клинок даже не затупился после того, как нарубил этот салатик, оцени. – И я сунул Граку под нос сияющее лезвие своего меча.

Гном все молчал и своей бледностью мог соперничать с вампиром, но я решил его добить:

– И что самое главное – об этом скоро узнают все оружейники, и ваше оружие упадет в цене, а виноват будешь ты.

– Ты уничтожил Секущий… – вот и все, что он произнес.

Бедняга наконец решился коснуться рукой одного из осколков некогда грозного лезвия своего боевого товарища. Брови его соединились в одну линию на переносице, взгляд затуманился, будто от близких слез, из груди вырвался сдавленный стон. Грак зажал кусок стали в кулаке, обхватил кулак другой рукой и с силой прижал ко лбу. До меня донеслось его глухое рычание. Не рано ли я перекинулся?! Но гном не впал в ярость, осторожно отложив кусок лезвия на кучку, он поднялся на ноги:

– Что ты хочешь за свое молчание?

Молодец, сразу тему просек! Все ж гномы – нормальный народец. Я довольно улыбнулся и мотнул головой в сторону Саттории, которая в немом изумлении наблюдала всю эту сцену от прохода к лестнице. Все-таки собиралась удрать?

– Вот для нее все вооружение по высшему разряду, и для орка еще. Ну и мне защиту какую-нибудь понадежней, но чтоб движения не сковывала. – Тут мой взгляд упал на прорванный сапог, и неожиданная мысль заставила произнести: – Например, живую.

Грак вдруг сгорбился:

– Так вот в чем дело!.. Ох, дурак я дурак, на байку купился, дал себя в спор втянуть, а ты сразу за этим ко мне пришел. – Весь вид гнома выдавал его стыд и сожаление. – И как прознал-то? Неужто светлые проболтались? Так и знал, что остроухим нельзя доверять!

Я не стал его разубеждать, подошел к углу, где стоял Дрын, и взял топор за рукоять:

– Оружие для орка я уже выбрал, пошли за остальным?

Грак злобно блеснул глазами, но смолчал и повел нас вниз в торговый зал.

– Выбирайте, а я схожу за Чешуей.

Чешуя?! Ну, пусть чешуя, лишь бы не рыбья…

– Сходи, только без сюрпризов, не забывай, что победил я тебя честно.

– Честно, как же… Прикинулся темным, а сам непонятно еще кто, – бурчал гном, удаляясь в темноту коридора.

Мои чуткие уши различали этот бубнеж, пока не лязгнула тяжеленная стальная дверь и не отсекла его полностью. Видать, у Грака тут не только лавка и тренировочный зал, но и хранилище, если вообще не мастерская.

Я повернулся к Саттории.

– Что скажешь?

– Как давно тебя укусил оборотень?

Гм, и она туда же… Тогда лучше придерживаться той же версии, что и Клэр.

– Тогда, на пустыре, с ними был еще и оборотень.

– Ясно. – Ее лицо было непроницаемо, но мне показалось, что она огорчена.

Я нырнул в дар, вдох – и я частично перекинулся.

– Познакомимся заново? – Мой голос тоже изменился: стал более низким, глубоким и слегка вибрирующим. Саттория вздрогнула. – Привет, что это у тебя? – Я указал на ее плечо и, сделав вид, что собираюсь стряхнуть с него пылинку, провел пальцами по ее щеке, легонько щелкнул по носу. Саттория не смогла скрыть удивления: неужели, став оборотнем, Райнэр научился мягкости?! Я усмехнулся – это был всего лишь отвлекающий маневр перед главным ходом. – Сатти, поцелуй меня!

– Но ты же…

Прогресс – она уже рассматривает возможность поцелуя!

– Что? Оборотень? А что это меняет?

– Ничего.

Она шагнула ко мне и, привстав на носочки, поцеловала меня в губы. Сама. Это был самый долгий и самый чувственный поцелуй в моей жизни. А еще этот поцелуй был только моим, Демон не имел к нему никакого отношения.