Оттепель - Энн Куин

– Не все!

Ее презентация прекрасна, но самое главное она снова специально пропустила.

– Нет?

– А как же деньги?

– Ах, деньги, я почему-то знала, что ты обязательно об этом спросишь. Это так предсказуемо.

– Ты же расскажешь?

– Расскажу! Только поклянись, что никому не расскажешь, – сказала Оливия.

– Клянусь! – ответил Торин и поднял руку ладонью к ней.

– Денежная система очень проста. Есть банк, в котором есть счет, на котором находятся положенные мной деньги под годовой процент, с этого счета каждый месяц всем жителям оазисов начисляется зарплата, заметь, всем одинаковая. Есть также условие: все, кто вступают в оазис, должны оставить только определенное количество денег, чтобы хватило на обустройство жилья. А остальные деньги они также передают на общий счет, назовем его бюджетом. Так вот, у каждого жителя оазиса есть также счета в этом самом банке, на которые каждый месяц начисляется заработная плата. Эти счета также открыты под ежемесячную ставку, так вот, процент этой ставки тоже переводится в бюджет. Все покупки или оплаты услуг в оазисах проводятся зарплатными карточками, и средства автоматически поступают на основной счет. Так бюджет за счет процедур банка растет.

– Получается банковский счет – бюджет, это как городской бюджет, из которого берутся все деньги на нужды оазиса? – переспросил Торин.

– Нет! С этого счета только начисляется зарплата, а, допустим, на постройку пивоварни или шоколадницы жители оазиса, как и на любое другую необходимость, по результатам голосования, выделяют со своих личных счетов. Например, кто-то из жителей предложил построить ту же пивоварню, он должен выбрать место, разработать проект, составить точную смету и отразить сумму, которую должен внести каждый совершеннолетний житель. Затем, представив свою идею на голосование и получив большее количество голосов, он имеет право воплотить свой проект.

– Ну а как пожилые жители оазиса?

– Они также получают ежемесячную пенсию в размере заработной платы. Даже учащиеся могут на каникулах после двенадцати лет при желании помогать на фермах или заводиках, и им также начисляется почасовая плата на их счета. Ты можешь спросить, а как же, если житель выедет в крупный город или на отдых? Он спокойно может снимать деньги со счета или расплачиваться карточкой, от этого бюджет не пострадает.

– Ты имеешь в виду, что бюджет тоже как-то прокручивается?

– Хоть один секрет у меня может остаться? – улыбаясь, ответила Оливия.

– Может.

– Ты что-нибудь еще будешь? – вдруг спросила она.

– Еще чаю, если можно.

Оливия, не торопясь, вышла из комнаты. Торин продолжал ходить кругами, изучая каждую деталь на макете и вспоминая все, что недавно говорила Оливия. Он понял, что для нее все это очень важно, а по ее открытости можно было догадаться, что она изо всех сил хочет, чтобы и ему это было интересно. Вся эта идея очень дорогостоящая, но больше всего он хотел употребить слово – нелепа. Но из-за того, как она верит во все это, ему не хотелось рушить своими реалистичными фразами построенный ею мираж. Через десять минут Оливия вернулась, держа в руке поднос с двумя чашечками чая. Она поставила поднос на комод в углу комнаты, и взяв блюдце с чашкой, протянула его Торину. Он взял чашку и сделал глоток, любуясь ей, ее хрупкая фигурка проглядывалась сквозь легкую пижаму, и ему ужасно хотелось дотронуться до нее. Поставив обратно чашку на блюдце, он вдруг застал Оливию врасплох, произнеся свои умозаключения вслух:

– Я так и не понял, а что же в этом проекте сделал Слон?

– Что? – подняв на него глаза, переспросила Оливия.

– Ты ведь сама продумала здесь каждую мелочь, вот мне и интересна роль в этом всем Слона.

– Его роль? – улыбнулась Оливия, – Его роль очень проста: он подбадривал и поддерживал меня.

Несколько минут Торин молчал. Он снова сделал глоток чая, затем развернулся лицом к закрытому окну. Оливия стояла, направляя взгляд прямо ему в спину, пытаясь понять, о чем он сейчас думает, больше всего она не хотела видеть сейчас разъяренного Торина, все же было так хорошо.

– Ты владелица «LifedreamCorporation», я прав? – внезапно повернувшись, спросил он.

– Я, – спокойно ответила Оливия.

– Но зачем? Зачем надо было затевать весь этот конкурс? Это что, какая-то очередная твоя игра?

– Возможно, сначала ты и был фигуркой в моей игре, но познакомившись поближе, ты стал не просто интересен мне, а даже симпатичен.

Игриво она посмотрела прямо ему в глаза и потянулась к нему рукой, чтобы дотронуться до его лица, но он опять отпрянул.

– В начале? Это когда же? – возмущенно спросил Торин.

Оливия подошла к тому же комоду, и открыв верхний ящик, вытащила тот самый журнал, который год назад показал ей Слон. Положив его на макет, Оливия произнесла.

– Тогда!

Торин взял журнал со своим изображением на обложке и начал его листать, в надежде найти статью о себе.

– И что?

Не поняв, Торин пристально посмотрев на нее.

– Ничего, просто это была игра с самого начала. Мы со Слоном так развлекаемся, устраиваем сами себе игры.

– И в вашей игре я был просто мишенью? – его возмущение ужасом отразилось на лице.

– Нет, ты был изучаемым экземпляром, назовем это лучше так, – опять приторно мило произнесла она.

– Что же во мне такого, чтобы захотелось изучить?

– Поведение.

– Поведение? – теперь с ужасом переспросил Торин.

– Да, поведение. Когда мы прочитали эту статью.

– Меня даже рядом не было, когда ее писали, – вдруг перебил Торин.

– Допустим! Я продолжу?

– Продолжай.

Торин подошел к комоду и поставил свою чашку на поднос.

– Понимаешь, Слон, прочитав мне эту статью, вдруг сказал: «Вы так похожи, он словно ты в начале своего пути, такой же непобедимый и окрыленный, только боюсь, в кое-чем он еще до тебя не дорос»…

– И в чем же я до тебя не дорос?

– Об этом позже, если не возражаешь, – она вопросительно на него посмотрела, он одобрительно кивнул. – Так вот, я собрала о тебе досье, и оказалось, что твое слабое место это антиквариат. И так как первоначально мною двигало любопытство, я хотела узнать, насколько ты профессионально хорош, поскольку раньше мы с тобой ни разу не сталкивались по работе, мне надо было разогреть тебя. Я начала скупать все лоты, которые ты так хотел. Я даже специально устроила встречу с Альбертом Гансом, владельцем поместья, если помнишь, в твоем ресторане. Ты же тогда должен был понять, что я тот таинственный покупатель. Затем пришло время объявления конкурса. Объектом я выбрала один из первых своих оазисов, и чтобы не было слишком подозрительно, приглашение об участии в конкурсе получили еще некоторые крупные проектные компании. Когда вы с Дином узнали, что заказчица женщина, то сразу начали наводить справки. Я сама приготовила досье о себе для вас. Когда ты увидел в досье мою фотографию, то в тебе, конечно же, проснулось чувство поражения, которое хотелось восполнить. По моим расчетам, было три варианта вашей стратегии. Я не думала, что вы с Дином выберете третий.

– Третий?

– Когда-то ты предположил, что у меня любимая игра шахматы, а я ответила, что нет. Ты тогда подумал, что я вру, ведь в моем досье было написано, что я люблю шахматы. Так вот, я умею играть в шахматы, только мне скучно играть в них, так как я просчитываю все на первых ходах. И вот, по моим расчетам, было три стратегии: на завоевание моего расположения направится Дин, так как я уже говорила, он симпатичнее; вы оба, уверенные в своем проекте, приедете только в день презентации; или третий – на мое завоевание направишься ты. Эмоции всегда мешают, разве ты не знал? Но в день твоего прибытия, когда мы застряли в лифте, мы оба были пойманы врасплох. Мы оба прекрасно знали, кто я и ты. Меня очень забавляло то, как ты пытаешься найти ко мне ключик, но у тебя ничего не получается, я представляю, как тебя это бесило. Затем, когда ты струсил при плане снова застрять в лифте, мне пришлось все делать самой.

– Так это ты нас заперла в лифте в ураган? Но как же, ведь по всей улице не было электричества!

– Глупенький, – очень мило сказала Оливия, – зачем мне городское электричество, если мой дом автономен?

– Так ты попросила консьержа остановить лифт, и он согласился?

– Повторюсь, это мой дом, я всегда знаю обо всем, что в нем происходит. Когда ты, например, попросил консьержа и струсил, я стояла в лифте и специально провоцировала тебя, гадая, сможешь ты сделать, что задумал, или после моих слов передумаешь. Понимаешь, вначале это был просто эгоизм, меня очень зацепило, что есть кто-то лучше меня. Но две последние недели все поменяли, я из кожи вон лезла, чтобы ты психанул и бросил все, но нет – ты постоянно держался на высоте. Мне стало еще интереснее, а вдруг это не просто самолюбие. Когда ты исчез на несколько дней, мне честно стало чего-то не хватать, поэтому я и поменяла правила и придумала сцену в лифте. Затем был твой ход с островом, который, честно, меня очень удивил, так как в досье, которое мне собрали на тебя, было…