Прекрасна и очень несчастна, или Кто кинул маленькую принцессу - Полина Раевская

– Я вам искренне советую, – продолжил Штыменко, – никогда не допускайте такой ошибки. Только подумайте, какая же это глупость – сознательно полностью подчинять себя другому человеку! Конечно, поначалу все идет чудесно – нет ничего милее маленьких детей. Но они имеют свойство очень быстро вырастать. И тут вас ждет немало сюрпризов, – мужчина усмехнулся и добавил, сжимая кулаки: – И не думайте, будто сможете воспитать их по своему образу и подобию! Это иллюзия, обман! Они – другие! Когда вы это поймете, будет уже поздно, и тогда останется лишь пустота.

Славкин отец задумался, устремив взгляд в окно, за которым медленно проплывали кресты и памятники.

– Для этого совсем не обязательно терять детей физически. Я ведь давно похоронил Славку. Того, которого знал и любил. А сегодняшнее прощание, – мужчина махнул рукой, – это ведь пустая формальность. Своеобразное подведение итогов, – собеседник горько усмехнулся. – Вот так-то…

Ошеломленная и опустошенная чужим горем, я не нашлась что сказать. Да и что тут скажешь?

– А вы знаете, что Славка родился недоношенным?

Я отрицательно замотала головой, сглатывая подступивший к горлу ком.

– Ну, да, – невидящим взглядом посмотрел на меня Штыменко-старший. – А как вы думаете, это могло как-то повлиять на то… На то, что… – мужчина запнулся, борясь с волнением. – Как бы то ни было, но Славка всегда был не такой, как я. Он вообще был не такой, как все. В детстве слабый и болезненный, тихий, не умеющий за себя постоять. Как такому жить в этом мире? Разве я мог допустить, чтобы мой сын… Мой… – мужчина немного помолчал, вновь пытаясь взять себя в руки. И продолжил уже спокойно: – Видит бог, я старался. Школа единоборств, бокс, хоккей, что только ни делал, чтобы разбудить в нем мужика. Какое там! – мужчина махнул рукой. – Все без толку. На ринге его просто избивали, на катке он только путался под ногами, раздражая товарищей по команде. В раздевалке мальчишки над ним издевались. Вы знаете, насколько жестокими бывают дети? – я кивнула, борясь с желанием обнять сидящего передо мной человека.

– Но я был упорным. Можете не сомневаться! – мужчина усмехнулся. – Надежды не терял. Я думал, рано или поздно в моем сыне непременно проснется мужик. А как же иначе? Ведь он мой сын.

Штыменко достал сигарету и зажигалку. Прикурил, заслоняя огонь сложенной корабликом рукой, как будто защищая его от сильного ветра, которого в машине, разумеется, не было. Заметив мой недоуменный взгляд, усмехнулся:

– А-а-а, это? Привычка с тех пор, как… Я ж начинал простым бурильщиком. Вахтовиком в Сибири. Это уж потом дослужился до начальника участка, ну и понеслось. Тут перестройка, приватизация. И вот… Я все еще нефтяник, хотя теперь уже, конечно, не простой.

– Так что же Славка делал в «Мелене»? – изумленно воскликнула я.

Штыменко посмотрел на меня так, будто видел впервые.

– Простите за невольные откровения, хотя в моем положении это позволительно. Или нет? – мужчина усмехнулся. – Я, знаете ли, не очень силен в траурном этикете. Что полагается говорить отцу, похоронившему сына? О чем следует разговаривать?

Я не нашлась, что ответить. Да, думаю, мой собеседник и не очень-то на это рассчитывал.

– Как Славка оказался в «Мелене»? – Штыменко задумался, будто вспоминая о чем-то. – Когда я понял, что сделать из него мужика не удастся, то махнул рукой. Просто перестал замечать. Даже не старался скрыть своего разочарования. А Славка будто только того и ждал. Он и до этого каждую свободную минуту проводил у компьютера, а тут словно с цепи сорвался. На каникулах сутками мог не выходить из своей комнаты. В учебное время, подозреваю, тоже с удовольствием не ходил бы в школу, если бы я позволил. Но и там были постоянные проблемы – он учился из рук вон плохо, если бы не мои деньги и влияние, подозреваю, аттестат Славке не получить. Зато в компьютерном деле неожиданно проявил удивительные способности. Впервые узнал я об этом, когда в наш дом ворвались омоновцы. Грешным делом подумал, что по мою душу – сами понимаете, в моем деле от тюрьмы и от сумы… Ан нет. Оказалось, сынулька порезвился. Он с такими же оболтусами наловчился деньги с карточек красть. Всех тонкостей до сих пор не понимаю, но потерпевшими по делу выступали иностранцы – деньги списывались с заграничных счетов, и не сказать, что большими суммами, поэтому преступление долго оставалось незамеченным. Но, как известно, сколько веревочке ни виться… От тюрьмы Славку спасли мои связи, а также относительная новизна преступления. Подобные прецеденты российскому правосудию почти не были известны, потерпевшие находились за океаном, так что дело удалось замять. Я еще и подкупил Славкиных подельников, которые взяли всю вину на себя. В общем, в тот раз он вышел сухим из воды – даже без судимости.

– В тот раз? – вырвалось у меня. – А были и другие? – Похоже, я очень многого не знаю о своем сотруднике.

– Были, – Штыменко снова усмехнулся. – Много чего еще было, о чем я сейчас не хочу вспоминать. О мертвых ведь или хорошо, или никак, да? Как бы то ни было, – мужчина громко вздохнул, – но закончилось все в итоге наркотой. Я даже не знаю, как он умудрился на дрянь эту подсесть, ведь из дома почти не выходил. А я, как обычно, ничего не видел. Когда же все вскрылось, оказалось, что Славка уже крепко увяз. Конечно, я лечил его. Много раз. Много, много раз. И в итоге мне даже показалось, что успешно. Во всяком случае, Славка больше года был чист. Вот тогда-то его доктор и посоветовал начать жить обычной жизнью. Мол, пусть парень почувствует себя как все. Мне он запретил давать ему денег, порекомендовал больше доверять и отпустить.

Мужчина задумался.

– Знаете, я ведь даже облегчение тогда испытал. Будто ждал, что кто-нибудь наконец-то разрешит мне снять с себя этот груз ответственности. Я устал. Впервые в жизни понятия не имел, что делать. Вот так Славка и оказался в «Мелене». Он сам нашел эту фирмешку, сам устроился, мне даже договариваться не пришлось ни о чем. Поначалу я, конечно, присматривал за сыном. Периодически подсылал к нему людей, но все шло гладко, и я успокоился. Ну а потом это, – мужчина кивнул на унылый кладбищенский пейзаж за окном. – Я ведь был к этому готов. В глубине души всегда был уверен, что этим все и закончится. Но все равно не ожидал, что будет так тяжело, – Штыменко вновь взял паузу, чтобы справиться с чувствами. Сделать ему это удалось довольно быстро – по всему видно, этот мужик сделан из прочной стали.

– А ведь вы вовсе не об этом хотели со мной поговорить, – словно очнувшись, проговорил он. – Что именно вы хотели узнать?

– Георгий Васильевич, что вы знаете о «Мелене» и Славкиной деятельности в ней?

Собеседник равнодушно пожал плечами:

– Не так и много на самом деле. Но о ваших неприятностях с Захаровым я все же осведомлен. Иногда думаю, а не могли ли они повлиять на то, что… Ну, – мужчина подавил рвущийся из груди тяжелый вздох, – на Славин срыв. Как думаете?

Я недоуменно посмотрела на Штыменко-старшего.

– Вы полагаете, будто неважные дела на фирме могли вывести вашего сына из равновесия настолько, что он вновь стал употреблять наркотики? – я задумалась на мгновение, а затем решительно мотнула головой. – Исключено! Преданность вашего сына компании не выходила за обычные рамки. Он был в меру лояльным сотрудником, но уж точно не настолько, чтобы близко к сердцу принимать наши дела. Кроме того… – я замялась, не решаясь рассказать убитому горем отцу об участии его сына в преступлении, но в конце концов все же решилась. Хоть и не без труда. Набрав полные легкие воздуха, я поведела все, что знала о последних днях жизни и смерти Славы.

Если известие об участии сына в похищении и потрясло Штыменко, вида он не подал. Какое-то время мужчина молчал, а потом спросил спокойно:

– А от меня-то вы чего хотите? Компенсации за моральный ущерб? Денег, которые Славка якобы похитил? Чего именно?

– Я и сама не знаю, – ответила я честно. – Просто помощи, наверное.

– Чем же я могу вам помочь? – Штыменко недоумевал совершенно искренне.

– Хоть чем-нибудь, – я в отчаянии прижала руки к груди. – Георгий Васильевич, понимаю ваше горе. И очень ему сочувствую. Не имею цели как-то порочить память Славы. Кто старое помянет… – я махнула рукой. – Мне нужно хоть что-то. Пожалуйста, хоть что-то, за что можно уцепиться. Хоть что-то, чтобы найти того сообщника или сообщников вашего сына. Пожалуйста, – я сложила руки как в молитве.

Безуспешно. То ли отец и впрямь не был осведомлен о делах своего отпрыска, то ли по каким-то своим причинам не желал делиться доступной ему информацией, только ничего я своим визитом на кладбище не добилась. Хотя, конечно, как посмотреть – поработала жилеткой для убитого горем отца. Получила плюс к карме. Уже неплохо.