Поиск: начало. Китеж - Вячеслав Камов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А по Староладожской крепости мы всё-таки погуляли, хоть и недолго, заодно взяв более-менее сносный кофе в кафе через дорогу напротив.
Андрей Бирюков. 27 июля, ночь. Старая Ладога
Бирюков молчал и мрачно осматривал свою группу, расположившуюся в монастырском дворике. Плохо. Трое трёхсотых. Два из них тяжёлые. Тёзка Бирюкова, Андрей Сол, фамилия коего была одновременно и позывным, закрыл там внизу собой Бехтерева, когда неизвестный враг выстрелил прямо через стену чем-то необычным, отдалённо напоминавшим дымовую гранату. Только чёрный дым рассеивался моментально, прямо на лету, да граната несла в себе некое подобие кумулятивного выстрела к гранатомёту, прошив каменную кладку, осколки которой разлетелись смертоносной шрапнелью по всему подземному залу.
Бор отреагировал первым, как и подобает командиру группы, пусть и временному:
– Ложись!
И всё равно его крик прозвучал слишком поздно. Дымный шлейф беззвучно пронёсся через подземелье прямо из стены, подле которой стоял огромный каменный ящик, и ударил в угол стены противоположной, по каменной кладке в той стороне, откуда они в помещение и заходили.
Сол, неотступно следовавший за Бехтеревым, лишь успел вскинуть руки в тщетной попытке закрыть голову и отшатнуться вправо, тем самым ненароком закрывая профессора от каменного крошева. В следующую секунду стена взорвалась, а в воздухе мерзко взвизгнуло сродни ОЗМ-ке облако каменных осколков.
Среагировать на команду успели не все. Бехтерев не успел. И Сол тоже. И умники, и ещё двое бойцов.
Камни ударили по стенам, стуча и выбивая местами искры. Что-то сильно ткнуло Сола в руку, да так, что того бросило на профессора. «Хорошо, хоть не в голову». Сол отпихнул от себя Бехтерева, пиджак которого выбросил целое облако пыли. Поднял глаза на остальных и увидел, как беззвучно заваливается на спину один из учёных – вместо левой половины нижней челюсти у того зияла развороченная дыра, где на долю секунды блеснуло что-то ярко-белое. В тот же миг эта пустота заполнилась багряной чернотой, залив кровью всё вокруг. Длинный истошный вопль, казалось, заполнил собой всё подземелье. Сол быстро отвёл взгляд, и, борясь с приступом тошноты, попытался прикрыть рот правой рукой. В поле зрения попал ещё один из своих – тот орал и катался среди пламени по полу, всеми силами стараясь сбить его с одежды: каменные осколки перебили ногу деревянной чаши, та упала вместе с горящими лампадами, расплескав масло широкой лужей, которая моментально вспыхнула, чадя копотью в свете языков огня и фонарей. Плечо шевельнулось в нужном направлении, но рука словно бы зацепилась за что-то. По костяшке почему-то то и дело бил затвор Грача на поясе под курткой.
Сол дёрнул рукой пару раз, неожиданно плечо отдало болью, которая за какую-то секунду из тупой ноющей превратилась в нечто, готовое свести Андрея с ума... Он опустил глаза и не сразу понял, что руку перебило или перерубило где-то посередине плеча, и основная её часть сейчас болталась, периодически ударяясь о бок наёмника, удерживаемая лишь рукавом софтшелла цвета хаки, огромным бурым пятном быстро напитывавшимся кровью.
Прямо как есть, не успев даже воздуха в грудь набрать, откуда-то из самой глотки, из утробы, начал подниматься то ли вой, то ли скулёж, то ли крик. Ещё секунда, и Андрей не выдержал и заорал в полный голос – настолько нестерпимой была боль – одновременно продолжая мотать остатками плеча в тщетной попытке поднять начисто перебитую конечность, а левой пытаясь водрузить перебитую руку на место.
А затем все вокруг засуетились, забегали. Кто-то подхватил Сола, вроде бы даже воткнул шприц-тюбик в другую руку, одновременно перематывая турникетом культю. Боль не отпускала, но стала какой-то стабильной, да и сердце перестало заходиться от ужаса. Но мозг всё равно отказывался принимать потерю ещё минуту назад вполне себе полноценной части тела.
Вокруг учёного уже собрался целый ряд спин, как своих, так и кого-то из наёмников. Видимо, пытались спасти как-то, хотя если задело шею, спасти можно разве что душу. Это если судить по характеру повреждений. Бедолага орал, периодически сбиваясь на захлёбывающееся бульканье, переходящее в приступы кашля. Сол видел лишь хаотично дёргающиеся ноги раненого. Брюки у того задрались выше голени, и между носками и штанинами мелькали полоски бледной кожи, сплошь покрытые густыми волосами.
Сол понял, что начинает терять сознание – то тщетно пыталось удержаться, цеплялось за мелкие детали, изо всех сил старалось концентрироваться на них, хоть и безуспешно. Мысли начали растворяться, вся правая половина тела с каждым ударом сердца взрывалась дикой болью. В висках стучало, пульс, подобно бобслеисту на зимней олимпиаде, лишь набирал скорость. Андрею оставалось только наблюдать за происходящим, будучи не в силах пошевелиться самому.
Все оставшиеся невредимыми понемногу отлипали от пола, ощетинившись во все стороны кто дробовиками, кто фонарями. Чей-то силуэт пытался что-то рассмотреть на стене, из которой прилетел выстрел. Сол не мог толком разглядеть, чей именно – перед глазами уже всё плыло. В воздухе стоял запах горелого камня, масла и синтетики, к которому примешивался до жути знакомый запах крови. Хотя бы не обделался никто, кажется.
А потом Сол всё же потерял сознание. Успел только заметить, как в жуткой гримасе искривляется рот Бора, на весь зал выкрикивая какие-то команды, больше напоминавшие собачий лай. Цвета начали искажаться, растворяться и смешиваться. Взгляд Андрея зацепился за капли слюны, вылетавшие изо рта Бартенева, крохотными искорками алмаза сверкавшими в свете фонарей, а после картинка поплыла, поехала в сторону и вверх, сменившись чернотой.
Его, учёного и обгоревшего наёмника буквально бегом вытащили из катакомб. Вроде бы был ещё выстрел или два где-то в глубине подземелья, когда их уже поочередно поднимали с помощью верёвки. Благо, никто больше не пострадал.
Они уже почти выбрались, Андрей очнулся на какое-то время и даже успел увидеть распахнутую дверь, как в висках снова застучало, а сзади раздались вопли, перемежаясь то матом, то чем-то и вовсе нечленораздельным. Сол сообразил, что нападавшие, похоже, вернулись и предприняли новую попытку атаковать группу. Внезапно напарник, что тащил его, зацепил перебитую руку, свет померк перед глазами Андрея, и он снова отключился.
Когда все уже выбрались наружу, Бирюков несколькими короткими командами распорядился оказать необходимую доврачебную Солу и учёному бедолаге, после чего их погрузили в один из Паджеро и умчали в больницу. Как там будут объяснять происхождение ранений, его не
