Поиск: начало. Китеж - Вячеслав Камов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы видели. Отметка прыгала, описывая круги диаметром метров сто пятьдесят-двести от того места, где мы находились.
– Ну, Пал Георгич, вывод простой – место необычное, поэтому здесь и правда что-то может быть. Зачем всё усложнять?
– Я не усложняю, я пытаюсь разобраться, куда нам двигаться дальше.
– К северу. Давайте ещё раз к описанию, – я вздохнул и отпустил Ольгу, отобрав навигатор у Москалёва. Замечательно, теперь мы ещё и стороны света по кругу вращаем.
– В описании у нас сотня саженей к северу. То есть порядка ста пятидесяти метров...
– ...«расположен туалэт» – буркнул я голосом Папанова.
– Находится некий камень, закрывающий вход в пещеру, – невозмутимо продолжил доцент.
– «Алёшенька, ты камушек-то где взял», – теперь уже Ольга цитировала популярный мультфильм.
– С вами иногда невозможно работать, вы слишком молоды и несерьёзны.
– А вы слишком зацикливаетесь на цели. С чего вы вообще взяли, что Китеж – вещь конечная? Может, это вообще путь к чему-то, а не конкретная точка на карте?
Павел Георгиевич замолчал, после чего глубоко и горестно вздохнул:
– Вы знаете, я сам к этому выводу в последнее время прихожу. Что Китеж – не есть град в прямом смысле этого слова. Что это некое состояние, которое выстраивает в себе человек, прошедший определённый путь. И в процессе постигания этого пути человеку открываются некие истины, обладание которыми делает его носителем этого самого Китежа, что бы древние не имели в виду под этим словом.
– А-а-а, так мы тут в процессе дзен познаём и вход в нирвану ищем, а духи чёрные нам в этом активно помогают, так, по-вашему?
– Не знаю, Слава. Давайте просто искать. Думать будем потом, когда факты появятся.
– А Вам их сейчас недостаточно?
– Слова, молодой человек, слова. Вы слишком молоды ещё, уж не обижайтесь. У вас нигилизм прёт, тот самый, как у Обломова. Вспомните замечательный фильм «Формула любви» – как бы ни был красноречив молодой человек, желая воскресить статую, всё решил только поступок, но никак не слова.
– Это аномалия Вас так на философию сподвигла? – я снова хохотнул.
– Давайте искать, а там разберёмся.
А ведь прав доцент, хватит отдыхать. Я вернулся к машине, выудил оттуда бутылку минералки, сделал несколько глотков и вернулся к спутникам.
– Берём лопаты и всё прочее и топаем на север вниз по склону.
– Замечательно, а север – это куда?
– Профессор, вам карта для чего дана?
– Карта... Как я Вам по карте сориентируюсь, когда тут сплошь зелень одна, ни одного ориентира?
– А в своей походной юности Вы как ориентировались?
– Ну навигаторов у нас не было, так что по компасу.
– И что говорит компас?
– А я его не прихватил. Понадеялся на эти ваши новомодные прибамбасы с электроникой.
– Ну тут я даже комментировать не буду.
Я вернулся к машине, распахнул бардачок, нашарил там металлический футляр компаса, распахнул и... Тот же результат. Стрелка издевательски вращалась. Зар-р-раза, как говорил один знакомый Геральт.
– Доцент, у Вас часы есть?
– Есть, а что?
– Какие?
– Механические, мне на работе дарили. «Молния» называются.
– И что показывают?
Я мельком глянул на время на своих.
– Двенадцать сорок две показывают, к чему вопрос, молодой человек?
– А вы, видимо, молодость забыли? – я подошел к доценту, задрав тому рукав и, отыскав на небе солнце, направил в его сторону часовую стрелку. Поделив мысленно угол между ней и часовой отметкой напополам, я махнул рукой в противоположную сторону. – Нам туда!
– Вот так просто?
– Вам сложностей не хватает? Навигатора мало?
– А если часы врут?
– Все одинаково врать не могут.
– Ведите тогда, – вздохнул Москалёв. – Будем посмотреть.
Я вновь обошёл машину, открыл багажник и торжественно вручил ему кирку и лопату.
Андрей Бирюков. 27 июля, утро. Старая Ладога
Остаток ночи и всё утро они провели в гостинице. Бехтерев взялся разбираться со снимками и видеозаписями из монастырского подземелья, уткнувшись в ноутбук и периодически делая какие-то записи в ежедневнике. Ему ассистировал коренастый и светловолосый мужик лет тридцати пяти, на щеке у которого красовалась длинная и глубокая царапина. Не иначе как тоже камнями посекло. Но зато повезло куда больше, нежели его товарищу.
Рядом с учёными постоянно тёрся неугомонный Бор, то и дело подбрасывая вопросы профессору. Тот раздражённо отмахивался, иногда отвечал что-то. Если ответ удовлетворял любопытство Бора, он ненадолго успокаивался и отворачивался в сторону окна. Если же нет – начинал беситься, то качая ногой на стуле, то вскакивал и вышагивал от окна ко входной двери и обратно. Сделав несколько рейсов, он вновь приставал к Бехтереву, пока не добивался своего.
Оба пострадавших выжили. И обоих сегодня должны были транспортировать в Питер, в медицинский центр Алмазова. У конторы там были свои, прикормленные специалисты, знакомые со спецификой работы «СГБ Консалтинг» и умеющие оперативно спасать жизни в самых различных случаях. Да и оснащение центра по современным меркам было вполне себе на высоте.
В общем, за жизни ребят можно было не переживать. Во всяком случае, в плане физического здоровья.
Третьему пострадавшему с ожогами повезло несказанно – что называется, отделался лёгким испугом – кто-то вовремя сбил пламя, потому наёмник уже сейчас был снова в строю и дежурил в Мерседесе, охраняя научную аппаратуру и снаряжение бойцов.
Андрею научные изыскания сейчас были малоинтересны. Куда больше хотелось спать: сказывались и последствия сотрясения, и несколько бессонных ночей, и общее моральное состояние. Потому связавшись по телефону с конторой и доложив обо всём случившемся за полдня, он наскоро перекусил, закинулся «витаминным коктейлем» из пенталгина, циннаризина и феназепама и завалился прямо в одежде на кровать.
Впрочем, четыре с небольшим часа спустя его растолкал Бор. Тот, похоже, и не ложился, предпочитая традиционным методам отдыха что-то более... фармакологическое.
Начало девятого на часах. Ну всё лучше, чем ничего. Наспех приняв душ, Андрей потопал в номер к Бехтереву. Не мешало бы побриться, но это после. Сначала главное.
Стоило ему только распахнуть дверь, как в нос ударил сумасшедший запах свежесваренного кофе. Здесь-то откуда? Ладно, не так важно. Андрей поздоровался с присутствующими и схватил протянутую кружку, чуть ли не зарываясь носом в струйки ароматного пара. Солнечный
