Поиск: начало. Китеж - Вячеслав Камов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Москалёв вставил кирку острым концом в трещину, взялся за рукоять подальше и развернулся, предоставив мне место для замаха и удара. Я скинул перчатки – лучше мозоли натереть, чем ударить куда-нибудь не туда, куда нужно. Поехали.
Листва глушила звонкие удары, ощущение было такое, что нас не слышно даже шагах в пятнадцати. Удар за ударом, ещё и ещё, мы планомерно вбивали жало кирки в валун. Тот поддавался, трещина в верхней части расширялась.
– Павел... Георгич... А что бы мы делали... Если бы трещины не оказалось? – я растянул вопрос на несколько ударов кувалдой.
– Копали бы сбоку, – пожал плечами доцент. – Нам в любом случае предстояло либо копать, либо долбить. Сейчас у нас появилась возможность отделаться малой кровью.
Наконец трещина расширилась достаточно, чтобы в раскол можно было вставить лом, что мы не преминули сделать. Москалёв схватился за лопату и принялся с остервенением выбрасывать грунт из-под половины камня. Поостерёгся бы, что ли – так и без спины недолго остаться.
Долго ждать не пришлось. Через пару минут половина камня начала оседать, лом повело. Я крикнул доценту отбегать в сторону, а сам из всех сил направлял падение камня вбок, чтобы освободить нам проход внутрь пещеры. Голова сама собой подсознательно втянулась в плечи, ожидая чего угодно из разлома – потока воздуха, стаи летучих мышей или ещё каких зловещих атрибутов любого подземелья, но нет, ничего такого не было. Мы просто открыли дыру в склоне, а теперь должны туда лезть. Только и всего.
Мы с Москалёвым сели перевести дух, пока Ольга, достав фонарь, вглядывалась вглубь пещеры.
– Не пойму, то ли там грунт обвалился, то ли пещера поворачивает.
Я мысленно проклял всю эту затею, поднялся, подхватил рюкзак и обратился к доценту:
– Загорать команды не было. Не отставайте. Любимая, если не выйдем через сколько-нибудь, зови на помощь.
Любимая только зябко передёрнула плечами.
Андрей Бирюков. 27 июля, день. Ленинградская область
До границы с Псковской областью оставалась пара десятков километров. Кортеж из внедорожников и микроавтобуса буквально летел над федеральной трассой, умело лавируя в плотном потоке фур и легковушек.
Андрей откинул голову и пытался хоть как-то вздремнуть, но сон никак не шёл. Зато мысли... Мыслей было хоть отбавляй. За рулём сейчас сидел Липа, а сзади разместились двое учёных. Их машина шла замыкающей – в головной расположились наёмники, в следующей – Бехтерев в сопровождении Бора и пары наёмников. В микроавтобус же вбились все оставшиеся.
Седьмой выделил им на подмогу ещё восемь человек. Он максимально серьёзно отнёсся ко всему произошедшему, во всяком случае, так Андрею показалось по телефону. И подозрения насчёт Бора он тоже воспринял всерьёз – шутка ли, под угрозой могла быть репутация его детища, его конторы.
А потому руководитель «СГБ Консалтинг» попросил – не приказал, а именно попросил – Андрея пока что не вмешиваться и ждать, как будет развиваться ситуация. Одно дело, если свою игру затеял его подчинённый, такой вопрос решается за две секунды. И совсем другое, если замазаны окажутся люди заказчика: неустойка за нарушение условий договора может, скажем так, превысить всю сумму контракта.
В кармане блымкнул сообщением электронной почты телефон. Андрей разлепил глаза, мельком взглянул на экран и потянулся в рюкзак за планшетом. Пришли данные по коллеге Бехтерева, из чьего университета они тогда и умыкнули табличку. И за которую отдали свои жизни трое коллег Бирюкова.
Андрей пробежал глазами по экрану. «Москалёв Павел Георгиевич... Пятьдесят девятого года рождения... Доцент. Псковский государственный университет...» Ага, а вот и адрес проживания. Надо бы наведаться к доценту, поинтересоваться, каким образом он умудряется постоянно опережать их экспедицию. Заодно, может, что-то интересное расскажет или покажет – глядишь, и ещё кусочек пазла сложится. Например, почему его группу не трогают эти. Следов нападения ведь они никаких не обнаружили? Так что да, пожалуй, так и поступим.
Андрей убрал планшет и вновь вытащил телефон. Надо связаться со вторым отрядом, тем, что шёл к ним на помощь, и разделиться. Пусть умники движутся к следующей точке, а Андрей попытается встретиться с этим Москалёвым. А Бор... Бор пускай остаётся с Бехтеревым. Пока что. Глядишь, и сподвигнется на более активные действия.
Вячеслав Седов. 27 июля, вечер. Кудеверь
В отличие от подземелья в Старой Ладоге, здесь было сыро. И стены чуть ли не сочились влагой, и сам воздух был сырым, напитанным, хотелось бы сказать, свежестью, но это слово вряд ли применимо к подобным местам. И холодно, бр-р-р, как же здесь было холодно!
Однако по мере того, как мы продвигались вглубь пещеры – грунт, который увидела Ольга, оказался просто стеной, перед которой пещера делала поворот – стены и почва под ногами становились всё суше. Ответвление тоже было, длинный и извилистый коридор, однообразное песчаное убранство которого изредка нарушалось подпорками из полусгнивших брёвен, в какой-то момент упёрся в стену. Справа и слева зияли чернотой ходы. Готов спорить, они в конце снова замыкаются в кольцо. Я выбрал тот, что справа, как и в прошлый раз. Здесь не было углублений в стенах, где могли бы покоиться лампады, но зато уровень постепенно повышался, как мне показалось. Оценить это было невозможно, пещера постоянно поворачивала, да я и забыл про альтиметр в часах, если честно. Не до того было, не привык я ещё к такой спелеологии.
Стены из слежавшегося песка гасили все звуки полностью, а песок под ногами позволял шагать совершенно бесшумно. Всё это было настолько сюрреалистично, ведь ещё несколько часов назад мы пребывали в центре цивилизации, а теперь... Теперь только факела в руках не хватает. Желая хоть как-то отвлечься, я начал вполголоса напевать про фонтан, покрытый черёмухой и Французский бульвар в цвету – ничего другого мне просто не пришло в голову в тот момент.
Воздух, стены и пол были уже совершенно сухими. Что-то мне подсказывало, что до нашей точки интереса оставалась всего пара шагов.
Так и оказалось. Следовало, наверное, удивиться или поразиться затейливости древних, но за последние дни я как-то привык к монументальным странностям. Потому, когда нашему взору предстал очередной древний зал, я без лишнего пиетета расставил по бокам фонари и принялся методично изучать испещренные надписями стены, параллельно