Штурмовая бригада СС. Тройной разгром - Леон Дегрелль

Потерянные маршруты

Яркое солнце заливало пронзительным светом маленькие белые долины и большие коричневые, синие, фиолетовые деревья, которые поднимались по склонам холмов. Самолеты союзников бомбили буквально каждую проселочную дорогу, буквально каждый перекресток со все увеличивающейся яростью. Бомбардировщики носились сотнями и метали бомбы, словно рыба икру.

Немецкая армия добилась фантастического успеха, прорвав фронт противника, но не сумела перерезать коммуникации ни на севере, ни на юге. Дороги из Аахена в Льеж и из Трира в Арлон остались в руках союзников.

900 танков и 300 ООО солдат, которые участвовали в немецком наступлении, двигались по прямой по проселочным дорогам, которые заметно снижали скорость. Эти дороги были изуродованы гусеницами танков, а затем занесены очень глубоким снегом. Проехать через маленькие деревушки было очень сложно. Дорога извивалась между домами, как змея. Тысячи бомб падали на эти дороги, делая сотни воронок и уничтожая дорогу на склоне горы.

Вдобавок деревни и восхитительные городки в Арденнах были взорваны. Уффализ, расположенный в конце долины среди огромных скал у поющей реки, ранее оставался совершенно цел. Но теперь он был дважды атакован и разгромлен. После первого налета главной улицей еще можно было пользоваться. Дома были разрушены, однако дороги были сравнительно быстро расчищены. На следующее утро бомбардировщики союзников вернулись, и погром стал полным. Дорога, которая шла с востока вдоль склона горы, была просто снесена со скалы. Осталась лишь зияющая пропасть.

В глубине долины стоял маленький одиночный коттедж, окруженный множеством воронок, а крыша его была совершенно засыпана землей. Ели вокруг стали серыми и грязными. Союзники сровняли Уффализ с землей. После этого через него уже нельзя было проехать.

В Ла-Роше отступающие американцы оставили мост целым. Вскоре появились самолеты союзников, чтобы исправить эту маленькую ошибку. Их бомбы превратили несчастный городок в огромную груду мусора, из-под развалин доносились стоны мирных жителей.

Вражеская авиация в течение нескольких дней уничтожила буквально все в Арденнах. Не уцелел ни один населенный пункт, ни одна дорога, ни один перекресток.

Это был ужасный способ ведения войны, жертвами которого становились женщины и дети, прятавшиеся в подвалах. Однако англо-американцы использовали его без всяких колебаний, и он оказался эффективным. К концу недели все дороги, которые использовали немецкие войска, стали непроходимыми.

Огромные колонны машин с продовольствием, боеприпасами и бензином были вынуждены искать шансы на объездных дорогах, настолько узких, что грузовики сползали на обочину и вязли в снегу, создавая бесконечные пробки. За одну ночь колонны могли продвинуться всего на пять или шесть километров.

Немцы проиграли битву в Арденнах не на подходах к Маасу и Бастони, но среди еловых и буковых лесов, забитых тысячами застрявших машин. Армия может одержать победу, только если техника, боеприпасы, продовольствие и топливо поступают быстро и регулярно.

Первое поражение доказало эту простейшую истину с самого начала. Танки, которые двигались на Динан и которые должны были легко захватить город, застряли в деревне Селле в 8 километрах от Мааса. Причиной остановки были не замерзшие смотровые приборы, как рассказывают глупые историки, а закончившийся бензин. Немецкие танки прождали два дня. По радио были отправлены одна за другой несколько просьб — напрасно. Они не получили ни капли бензина. В конце концов экипажам пришлось взорвать свои великолепные танки.

С каждым днем проблемы становились все серьезнее. Используя преимущество внезапности, немцы могли прорваться, как это сделал Роммель в 1940 году. Оставалось лишь собрать плоды. Тылы союзников были пусты, позади Арденн не оставалось ни одного барьера. Немецкие танки захватили бы Седан и Шарлеруа в течение двух суток.

Но бензин так и не пришел, хотя на границе его было в избытке. Недалеко от Сен-Вита находились хранилища с запасами в несколько миллионов литров. Победоносные дивизии авангарда обнаружили, что оказались в изоляции и лишились топлива из-за того, что яркое солнце освещало Арденны с утра и до вечера целых 10 дней подряд. Это позволило американским самолетам нанести смертельный удар по немецким коммуникациям.

Десять дней тумана, что было обычным для погоды в Арденнах, и это позволило бы немцам добиться желаемого. Продовольствие, боеприпасы и миллионы литров топлива поступили бы к авангардам. Но счастье изменило рейху. И августовское солнце постоянно светило над заснеженными горами даже в декабре.

В конце концов невозможно стало даже отправить посыльного на одиночной машине. Как только на дороге показывался автомобиль, штурмовики тут же набрасывались на него. Они патрулировали парами, причем следом за первой атаковала вторая и даже третья, чтобы довершить работу. Они следили за каждым километром дороги.

Не имея никаких сведений от немецкого командования в течение нескольких дней, я попытался добраться до командного пункта генерала Дитриха по дороге. Я едва успел восхититься великолепной панорамой плато в Арденнах на полдороге между Уффализом и Барак-Фретюр, когда на нас спикировали штурмовики, несущиеся буквально над самыми нашими головами. Две пули размером с палец пробили мотор, еще одна скользнула по моей каске, а четвертая пробила бумаги, пройдя у меня между боком и рукой. Грузовик, который мы встретили, совершил безумный пируэт и перевернулся, вспыхнув.

Мы сумели вытащить из обломков одного более или менее целого солдата. Остальные, придавленные автомобилем, сгорели заживо. Мы могли видеть, как обугливаются их руки. Целых 15 минут штурмовики шастали туда и сюда, каждый раз обстреливая нас зажигательными пулями и сбрасывая бомбы.

Буквально по всей дороге шла такая же охота за людьми и машинами.

Дни ожидания

Мы провели сочельник в Штейнбахе в Арденнах.

Повсюду мои солдаты праздновали в семьях. Фермеры звали их по именам и делились всем, что имеют.

Эти зажиточное люди просили только одного — мира. Чтобы им позволили работать! Больше не слышать о политике. Чтобы их оставили в покое и позволили заботиться о своих семьях, своих полях, своем скоте. Они были совершенно правы и только жалобно повторяли привычные жалобы фермеров всех времен и народов.

Я отправился к ним пожевать новогодние вафельки. В полночь все целовались без церемоний, грубые поцелуи загорелых фермеров и усатых баб.