Могила девы - Джеффри Дивер

Сейчас разъединится? Но Хэнди не разъединился и сказал:

— А как насчет вертолета с поплавками? Это-то ты сумеешь организовать?

Нельзя соглашаться сразу.

— С поплавками? — повторил Поттер, выдержав паузу. — Не знаю. Надо подумать. Ты о том, чтобы посадить вертолет на реке?

— Куда же еще? Не в сраный же сортир!

— Попробую выяснить. Если неподалеку от вас есть закрытая бухточка, это вполне может получиться. Но ты должен дать нам больше времени.

«Не дам тебе больше времени».

— Нет у тебя больше времени.

— Послушай, Лу. Вертушка на поплавках — превосходная идея. Сразу начну заниматься этим делом. Но уступи мне немного времени. Давай поторгуемся. Что ты хочешь?

— Долбаный вертолет.

— Получишь. Только, наверное, чуть позже, чем мы рассчитывали. Назови что-нибудь еще. Свое сокровенное желание. Неужели ничего не придумаешь?

Последовала долгая пауза.

«Оружие, — гадал Поттер, — порнушку и видеопроигрыватель, выпустить приятеля из тюрьмы, деньги, спиртное…»

— Да, я кое-что хочу.

— Говори.

— Расскажи мне о себе, Арт.

Вот уж нежданно-негаданно. Переговорщик посмотрел на Анжи, та нахмурилась и качнула головой.

— Что?

— Ты спросил, чего я хочу. Отвечаю: чтобы ты рассказал мне о себе.

Переговорщик стремится к тому, чтобы преступник заинтересовался его личностью, но на установление хоть сколько-нибудь серьезных отношений, как правило, уходят часы, если не дни. Хэнди второй раз за короткое время проявил к нему интерес. Поттер еще ни разу не слышал, чтобы преступник так прямо задавал вопрос. Переговорщик понимал, что идет по тонкому льду: он может укрепить отношения с Хэнди или, не выполнив его желания, вбить между ним и собой клин.

«Стерегись…»

— Что ты хочешь знать?

— Все, что пожелаешь мне рассказать.

— Это не очень интересно. Я обычный государственный служащий. — В голове Поттера не осталось ни одной мысли.

— Продолжай, Арт. Говори со мной.

И вдруг, словно щелкнул выключатель, Артуру Поттеру захотелось выложить мельчайшие подробности своей жизни — рассказать о своей печали и одиночестве… Чтобы Лу Хэнди узнал о нем.

— Я вдовец. Моя жена умерла тринадцать лет назад, и сегодня годовщина нашей свадьбы.

Переговорщик вспомнил, что Лебоу предупреждал его о плохих отношениях Хэнди с его бывшей женой. Он обернулся к аналитику, но тот уже открывал нужную часть досье преступника. Бывший заключенный женился в двадцать лет и состоял в браке два года. Затем его жена подала на развод, мотивируя свое требование жестокостью мужа. Суд удовлетворил ее прошение, поскольку было доказано, что Хэнди часто избивал ее. После этого он занялся грабежами. Поттер пожалел, что заговорил о браке, но когда Лу спросил, что случилось с его женой, в его голосе слышалось неподдельное любопытство.

— Заболела раком и умерла примерно через два месяца после того, как мы об этом узнали.

— А я не был женат, Арт. Нет такой женщины, которой удалось бы привязать меня к себе. У меня свободолюбивый дух — иду туда, куда влечет меня мое сердце и похоть. Так ты больше не женился?

— Нет.

— А как выходишь из положения, если хочется побаловаться с женщиной?

— Выкладываюсь на работе, Лу, потом уже ни до чего нет дела.

— Любишь свою работу? Давно занимаешься этим ремеслом?

— Я в Бюро всю свою сознательную жизнь.

— Всю сознательную жизнь?

«Бог мой, — удивился Поттер. — Он эхом повторяет за мной. Совпадение? Или он играет в ту самую игру, в которую должен играть с ним я?»

— Это единственное дело, которым я когда-либо занимался. По восемнадцать часов в день.

— А как вляпался в это дерьмо с переговорами?

— Обычно. Сначала захотел стать агентом ФБР. Нравилось возбуждение, которое давала эта работа. Я стал хорошим следователем, но, наверное, слишком легковесным. Всегда видел проблему с двух сторон.

— Вот оно как, сэр, — серьезно подхватил Хэнди. — И поэтому не поднялся наверх? Разве не слышал, что акулы плавают быстрее других рыб?

— Истинная правда, Лу.

— Тебе наверняка приходилось сталкиваться с настоящими шизиками.

— О присутствующих умолчим. — Никакого смеха на другом конце линии. Только тишина. Поттера кольнуло, что его шутка оказалась не к месту, и он забеспокоился, что Хэнди, ощутив в его голосе сарказм, мог обидеться. Ему захотелось извиниться.

Но бандит лишь попросил:

— Расскажи что-нибудь из своего боевого опыта.

Анжи снова нахмурилась, но переговорщик не обратил на нее внимания.

— Ну, пятнадцать лет назад я участвовал в разрешении кризиса с заложниками в посольстве Германии в Вашингтоне. Вел переговоры около восемнадцати часов не переставая. — Поттер рассмеялся. — Я гонял агентов в библиотеку, чтобы мне принесли книги по философии и политике — Гегеля, Канта, Ницше. В конце концов пришлось послать за выжимками для студентов. Меня разместили на заднем сиденье машины без опознавательных знаков, и оттуда я разговаривал по заброшенному в дом проводному телефону с маньяком, который вообразил себя Гитлером. Он хотел надиктовать мне новую версию «Майн кампф». А я, сколько мы ни говорили, так и не понял, о чем мы толкуем.

Точнее, тот человек не объявлял себя Гитлером, но Поттеру захотелось немного преувеличить, чтобы позабавить Хэнди.

— Смешно, — хмыкнул тот.

— Смешно. Но если кому-то хотелось над ним посмеяться, его автомат Калашникова сразу отрезвлял.

— Ты психиатр?

— Нет, просто мне нравится разговаривать.

— У тебя, должно быть, очень сильная натура.

— Сильная натура?

— А то как же? Тебе приходится выслушивать, как кто-то вроде меня говорит: «Ты жалкий кусок собачьего дерьма. Я убью тебя при первой возможности». А потом спрашивать, чем ему больше нравится запивать бургеры — диетической колой или чаем со льдом.

— Хочешь к чаю лимон, Лу?

— Ха! И это все, чем ты занимаешься?

— Ну, еще других обучаю. В военной полицейской школе в Форт-Макклеллан, штат Алабама. Еще я возглавляю направление подготовки специалистов по кризисам с заложниками в Бюро специальных операций и исследований в Квонтико.

Теперь уже Генри Лебоу недовольно посмотрел на Поттера. Он еще не слышал, чтобы напарник выдавал так много личной информации.

— Скажи мне вот что, Арт, — тихо и очень медленно проговорил Хэнди. — Ты когда-нибудь совершал что-то плохое?

— Плохое?

— По-настоящему плохое?

— Думаю, да.

— Ты это делал намеренно?

— Намеренно?

— Ты меня не слушаешь? — В голосе Хэнди послышалось раздражение. Если слишком часто повторять за преступником его вопрос, можно в конце концов настроить его против себя.

— Скорее всего мои действия не были намеренными. Во-первых, плохо то, что я слишком мало времени проводил с женой. Как я уже упоминал, она довольно быстро умерла, и я понял, что многого ей не сказал.

— Брось! — Хэнди насмешливо хмыкнул. — Разве это плохое? Ты не понимаешь, о чем я говорю.

Поттера глубоко обидело его замечание. Захотелось крикнуть: «Понимаю! И мне кажется, я совершил что-то очень плохое. По-настоящему плохое».

— Я говорю об убийстве, — продолжал Хэнди. — Когда губишь чью-то жизнь, оставляешь вдову или вдовца и дети растут без родителей. Вот что значит плохое.

— Я никого не убивал, Лу. Непосредственно.

Тоби поднял на него глаза. Анжи написала на листке: «Ты слишком разоткровенничался, Артур».

Он не обратил на них внимания. Смахнул пот со лба и, не сводя взгляда со здания бойни, сказал:

— Но люди из-за меня умирали. Благодаря моим оплошностям, ошибкам. Иногда намеренным. Мы с тобой, Лу, находимся по разные стороны баррикады. — Ему безумно хотелось, чтобы его поняли. — Но знаешь…

— Ладно, хватит молоть чепуху. Скажи мне, Арт, что из сделанного тобой не дает тебе покоя?

— Не знаю.

— А люди, которые, как ты сказал, умерли из-за тебя?

«Надо нащупать его пульс, — сказал себе Поттер. — Понять, о чем он думает».

Но как понять?

— Не молчи, Арт. Кто они: заложники, которых тебе не удалось спасти? Полицейские, которых послал на штурм, хотя мог бы не делать этого?

— Да, они.

И преступники тоже, хотя переговорщик умолчал об этом. Сразу вспомнилась Острелла, и он увидел ее красивое удлиненное лицо, такое коварное. Темные брови, полные губы. Его Острелла.

— Они тревожат тебя?

— Тревожат? Конечно.

— Твою мать! — Хэнди насмешливо хмыкнул, и Поттер вновь почувствовал обиду. — Арт, ты подтвердил мою мысль. Ты никогда не делал ничего дурного, и мы оба это знаем. Хотя бы эти двое в «кадиллаке» сегодня днем. Пара, которую я убил. Кстати, их звали Рут и Хэнк. Рути и Хэнк. Знаешь, почему я это сделал?