Огни большого города - Натали Гарр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без разницы. Меня теперь заботит тот ублюдок, считающий своим долгом издеваться надо мной.
– Ну же, отвези меня! Я сама разберусь с ним.
– Лучше не нарывайся, – он сосредоточено глядит на дорогу, – завтра позвонишь и выскажешь ему свое недовольство.
– Нет, сейчас! – Я хватаюсь за руль, и машину резко уводит вправо. Сбоку слышится сигнал и визг тормозов.
Майк сбрасывает мою руку с руля, затем мастерски уходит от столкновения и орет на меня во весь голос:
– Спятила?! Совсем умом тронулась, что ли?!
– Вези. Меня. К нему.
– Отстань! – Он все еще в шоке от моей выходки.
– Если не ты, то я из дома вызову такси и все равно поеду к нему. Решай.
Он вздыхает.
– Хорошо. Но потом не жалуйся. И я не поднимусь, ясно? Сама иди на казнь!
Самодовольно киваю, моя взяла.
Он сказал «на казнь»? Но мне совсем не страшно. Особенно сейчас, под действием алкоголя.
Что ж, с удовольствием погляжу на палача в домашней обстановке.
Глава 10. Взрослые игры
Майк высадил меня на подземной парковке, назвал код от пентхауса и смылся, как самый последний трус.
Оно и к лучшему. Я не в настроении для братских разборок.
Выхожу в ярко освещенное фойе и иду прямиком в апартаменты зануды.
Ишь чего вздумал, запрещает мне веселиться! Посмотрим, что ты теперь скажешь, негодяй!
Подхожу к дверям и настойчиво звоню.
А что, если он с телкой? Тогда я опозорюсь. Хотя пофиг. Кто он вообще такой, чтобы я вечно парилась о его мнении? Раздается щелчок замка, и вопреки моим ожиданиям дверь открывает не телка и даже не прислуга, а сам Эддингтон. И не просто Эддингтон, а в клетчатой расстегнутой рубашке и черных тренировочных штанах с низкой (очень низкой) посадкой.
О, Аве Мария.
– Что ты здесь делаешь? – угрюмо спрашивает Роберт, но я вдруг передумываю объясняться. Кровь разгоняется по венам, давление бьет по мозгам. Я срываюсь с места и буквально набрасываюсь на него, как обезьянка на дерево, обвивая руками и ногами. Он охает, подхватывает меня за попу и хочет что-то сказать, но нет, дорогой, не сейчас.
Пока это неуправляемое животное, бушующее внутри меня, в ударе, я буду творить все, что пожелаю и о чем, возможно, завтра пожалею.
Хватаю его за голову и впиваюсь в его вкусный рот. Чувствую его язык, сплетающийся с моим, мягкие губы, посасывающие мои, и распаляюсь.
Страсть нарастает, дыхание учащается, я играю рукой с его волосами, ерзаю по его животу. Он стонет и задирает на мне майку.
О-о!
Делаю так еще раз, и еще, пока он не прерывает поцелуй и не отворачивается.
– Полегче, детка… – с придыханием шепчет Роберт, глядя на меня томным взглядом.
Он выпутывается из моих объятий и ставит меня на ноги. Потом проводит ладонью по лицу и поправляет спереди штаны.
Он хочет меня. Хочет, но не решается. Почему?
Стою в полном недоумении, а он обходит меня, закрывает дверь на замок и начинает свой допрос:
– Что ты, черт подери, здесь делаешь? – Он застегивает рубашку.
Эх.
Пытаюсь вспомнить, зачем я, собственно, приперлась. Ах, да. Поругаться.
– И код откуда узнала?
– Твой бро дал.
Эддингтон осуждающе качает головой.
– Я пришла, чтоб расставить акценты, – с умным видом изрекаю я.
– Своеобразный способ, – говорит он с улыбкой.
– Я не про эти акценты, – поясняю я, многозначительно покрутив пальцами в воздухе, и, сама не знаю почему, начинаю смеяться.
Роберт опасливо щурится, я делаю шаг назад, чтобы облокотиться об стену, но она оказывается дальше, чем я предполагала, и я с позором лечу на пол, пересчитывая все свои кости. Не девушка, а рухлядь!
Эддингтон чертыхается, быстро подходит и бережно обхватывает меня за плечи. А я просто сижу на заднице и дико хохочу.
– Ты пьяная, что ли? – настороженно спрашивает он.
– Не-е-е-ет, – тяну я, не в силах успокоиться.
Он приподнимает мой подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.
– Что за дерьмо ты приняла?
Улыбка медленно сползает с моей глупой физиономии.
– Э-э… в смысле?
– Что он тебе дал, отвечай!
Ой. Я хмурюсь, вспоминая о цветных коктейлях. Что в них такого, и почему он так злится?
– Только пару коктейлей… – сконфуженно бормочу я, – но я не пьяная.
– Чертов урод, – свирепо проговаривает Роберт и выпрямляется. Я тоже поднимаюсь с пола и иду вслед за ним, на ходу исследуя квартиру. Она такая просторная, и отсюда виден весь Нью-Йорк.
– Прежде чем жрать всякое дерьмо из чужих рук, включай мозг, ясно?
Кажется, мы вернулись к тому, из-за чего я пришла. Он распоряжается мной, поучает, но никто не давал ему права так поступать.
– Я как раз хотела сказать, чтоб ты не лез не в свои дела и не указывал, что и с кем мне жрать, ясно?!
Роберт разворачивается и выпучивает на меня свои красивые глаза.
– Считаешь нормальным такое поведение?
– Пф-ф-ф, какое? Потусоваться в клубе?! Выпить коктейль?
– Какой коктейль?! – рявкает он. – Этот дебил подсыпал тебе наркотик, маленькая дурочка!
«Дурочка» да еще и «маленькая» действует на меня как красная тряпка на быка. Я подбегаю и даю ему смачную оплеуху.
Он перехватывает мои руки и яростно шипит:
– Не хватало еще щенку бросаться на волка.
– Не вижу здесь никакого волка. Только надутого индюка! – пытаюсь вырваться.
– Как быстро у тебя настроение меняется… – ухмыляется он, глядя на меня в упор, – так феерично вошла и под конец все испортила.
– Это не я, это коктейли!
– Когда? Сейчас или вначале?
– Сейчас это точно я!
Я дергаюсь, но он сильнее. Черт! Решаю воспользоваться бабским приемом и кусаю его за пальцы.
– Ах ты…
Он стонет от боли и, рассвирепев, перебрасывает меня через плечо.
– Пусти меня, паршивый грязный ублюдок! – визжу я, свисая вниз головой.
– Непослушная сучка, – ворчит он, затащив меня в другую комнату.
Что он задумал?
– Пусти немедленно! Слышишь?
– Ага, разбежался.
Он смеется и вносит меня в ванную.
«Ну и простор, она больше, чем моя комната в Мемфисе!» – думаю я, болтаясь у него на плече. Роберт переворачивает меня, сажает в ванну и включает холодную воду.
– А-а-а! – взвизгиваю я. – С ума сошел?! Прекрати!
– Сначала остудись, – говорит он, направив на меня душ.
– Хватит! Слышишь? Перестань! – Я вырываюсь, дерусь, сопротивляюсь, но все тщетно. Боже, как холодно!
Пытаюсь царапаться, но от коротких ногтей ноль эффекта. Сил бороться нет, теперь мне ужасно обидно.
