Мне повезло вернуться - Артем Шейнин

Смеркается, и в той части уютно и призывно начинают мерцать электрические огоньки. Но мы чужие на этом празднике жизни. Нам предстоит очередная ночь «на природе». Скоро мы уже совсем одичаем. Хорошо хоть, после одного из этапов нас сводили в баню в стоящий в Кандагаре второй батальон нашей 56ДШБ. Правда, было это давно и кажется неправдой. А вот грязь под ногами вполне реальна. Наверное, снег здесь все же бывает. Или дождь. В общем, что-то, из-за чего почва раскисла, стала скользкой и противной. От того, что придется не только месить ее сапогами, но и среди всего этого спать, становится тоскливо.

Впрочем, для того, наверное, чтобы нам не было уж совсем тоскливо, заботливое командование подгоняет поближе к броне бээрдэмку с установленным на ней огромным громкоговорителем. Это бронемашина нашего бригадного БАПО — боевого агитационно-пропагандистского отряда. Отряд этот ездит по кишлакам и через этот самый громкоговоритель вещает вперемешку с местной музыкой собранным на митинг дехканам, какая классная у них будет жизнь при народной власти. Короче, все как у нас в Гражданскую, когда были агитбронепоезда. Просто тут железных дорог нету. Не знаю, как кто, но не хотел бы я попасть в этот БАПО. Пару раз нас им на усиление давали, когда они ехали агитировать в какой-нибудь уж совсем душманский кишлак. Народ собирали на какой-нибудь вместительной площадке, бапошники агитировали за народную власть и рассказывали про светлое будущее. А мы рассредотачивались на некотором расстоянии на случай, если кто из местных тоже захочет поагитировать «шурави» и сильно увлечется. И, зная любимый и единственный духовский способ агитации, оружие заранее снимали с предохранителя и глаз с местных не спускали. И как-то не верилось по лицам афганцев, что сильно они верят в светлое будущее. Особенно когда в него зовут «шурави». Потому как-то спокойнее было, что на наших бэтээрах вместо громкоговорителей — крупнокалиберные «КПВТ». Как-то оно надежнее. Да и убедительнее, наверное…

Но сейчас, поскольку поблизости агитировать за народную власть было некого, динамики бапошного бронетранспортера решили использовать «для своих». Звучит из них незнакомая песня.

На недельку, до второгоЯ уеду в КомаровоПоглядеть отвыкшим глазомНа балтийскую волну…[16]

Веселенькая такая. Бодрая.

То, что песенка бодрая, мне сейчас очень кстати, потому как отправил меня взводный с двумя «шнурами» и огромным термосом за «котловым довольствием». Так, по-моему, на армейском новоязе называется горячее питание, которое нам выдают, когда мы стоим рядом с броней.

Полевую кухню поставили где-то хрен знает где. По грязище этой хлюпающей идти задолбаешься. А тут еще двое «шнуров» еле прут здоровенный термос, до краев наполненный какой-то горячей бурдой. Пыхтят, спотыкаются… Какие ж они нескладные и неуклюжие, «шнуры» эти. Ползут, как беременные. Но не мне ж с ними тащить — ни хрена себе, дембелю ВДВ… Может, «ускорения» им придать? Бесят, гады…

С таким же точно громадным термосом ровно год назад на Нарае ковылял и я. Мне повезло меньше, чем этим двоим, — я был один с двумя «ветеранами», Гришиным и Сергеевым. Пинали меня постоянно. Злились…

Всего-то год прошел… Целый год… Полслужбы, как полжизни. Нет уже в живых ни Гришина, ни Сергеева. Гена подорвался там же, на Нарае, на следующий день. А Мишку в июне убили. На колонне, у Мухамедки…

А большая часть их призыва уже дома. Сираич, Крава, Волк, Билык… Все, кто из наших злобных «ветеранов» успели стать нашими хорошими приятелями. А то и друзьями. Нормальными пацанами. Сейчас тащутся там, наверное, под это «Комарово» на танцах. А мне еще полгода тут корячиться, эх… А «шнурам» этим — так все полтора! Это если повезет… Да нет, повезет обязательно. И мне, и двум пацанам этим. Нормальные, в общем, пацаны. Илюха Редьков из Питера вроде…

— Репа, ты ж питерский?

— Да.

— Карелия ж рядом у вас. Знаешь, где это Комарово, про которое поют? Бывал?

— Чего?

Смотрит на меня, рожа красная. Пот течет. Какое там Комарово, он ни хрена не слышит и не видит сейчас! Весь мир для него сейчас в этом тяжеленном термосе… Как для меня тогда, на Нарае…

Тут как подтолкнуло меня что-то:

— Ладно, Репа, давай передохни маленько…

Смотрит удивленно, непонимающе. И второй тоже офигел. Не поймет, чего это я дуркую…

Да я и сам не пойму. Как в анекдоте: «Музыкой, что ли, навеяло…»

— Чего ты, сапог, уставился?! Потащили!

Что тогда подумал про меня Репа, я не знаю. И не узнаю никогда. Не суждено было Илюхе Редькову вернуться в родной Питер. Под самый дембель, в апреле 87-го, убили его под Джелалабадом…

День рождения

(январь 1986 года, Нарай)

Вот мне и 20! Удивительно устроено время в армии — всего год назад, когда исполнялось 19, я был «молодой». И жизни не было. Теперь мне всего 20, а я уже «дед»! И жизнь прекрасна!

Уже больше полутора лет в Афгане, скоро весна — а значит, домой! И плевать, что до дембеля еще минимум три месяца. Плевать, что день рождения придется отмечать на боевых. Так оно даже интереснее, если ты дембель, если на этой горке ты уже бывал раньше, если вообще горы теперь для тебя привычны. И многочасовой подъем, на котором ты умирал год назад и который непросто дался тебе даже девять месяцев назад, весной, теперь ты осиливаешь, не сильно запыхавшись. Даже идя почти по пояс в снегу.

Да и боевые складываются вполне удачно — похоже, на сей раз переть до Алихейля придется доблестному 4-му батальону. Во всяком случае, мы на своей горке сидим уже больше недели. И как раз вчера очень кстати наш взвод отряжали вниз за очередной порцией сухпая. Очень кстати потому, что сухпай теперь нам выдают «горный», а это значит — много вкусных консервов плюс сгущенка, шоколад и пшеничные галеты. Все, что нужно, чтобы 20-летие мое получилось отменным.

Спустились без проблем, хотя немного стремно было, что идем только с тем боекомплектом, что в автомате да в подсумках, — РД освободили под сухпай. Но сверху нас «пасли» наши, снизу — подошедшая броня, а взводный, Кондратьев, чуть ли не каждые 15 минут докладывал обстановку. Так что было ощущение «прикрытия». И потом, все-таки очень успокаивало, что это почти родной Нарай — сколько раз уже здесь лазали. Хотя ведь где-то здесь неподалеку и та горка, где подорвался в декабре 84-го Гришин, и та, где разорвало тогда нового замполита батальона.

Броня подвезла сухпай на всю роту к подножию гор. Мы распихали его по РД и еще на горб по коробке. Броня осталась внизу до нашего сообщения, что дошли. Назад пыхтели долго — сухпай, конечно, не патроны, но под завязку набитый банками РД весит тоже немало. Однако самое неудобное — коробка с шестью целыми сухпаями на горбу. Правда, на этот раз шел я без нее — оттаскал уже свое, хватит. Должен же быть какой-то смысл в сержантских лычках, кроме дополнительной мозгопарки…