Дни крови и света - Лэйни Тейлор

Лираз не могла понять, чем Иораму не угодили Гнутые Мечи — так Незаконнорожденные в насмешку называли императорскую охрану, потому что церемониальные мечи стражников гнулись от одного косого взгляда. По слухам, два дня назад казнили четырнадцать Серебряных Мечей.

— Наверное, все дело в том, как послание попало к императору, — предположил Азаил. — Папочка проснулся, а корзина возникла в спальном покое неизвестно откуда. И никто не может объяснить, как ее пронесли через десяток охраняемых врат, в святая святых Башни Завоеваний. Напрасно Иорам надеялся, что туда никому не проникнуть.

— Даже Живые Тени на такое не способны, — подтвердил Акива. Какая магия стояла за этим небывалым жестом? Невидимость не объясняла запертых дверей. Неужели посланец прошел сквозь стены? Или отвлек охранников? Может быть, дар возник силой желания? Что еще подвластно стелианцам? Иногда, погружаясь в глубины подсознания, Акива представлял связи с родиной матери, протянувшиеся над темными волнами океанов к песчаным берегам и зеленым лесам в лучах медового рассвета, покрытым дрожащей дымкой утреннего тумана. В Акиве течет кровь стелианцев. С отцом у него ничего общего. А с родом матери?

— Четырнадцать Серебряных Мечей качаются на виселице, переливаясь под солнышком… — Азаил присвистнул.

— А разве виселица выдержит такой груз? Они ведь гиганты, — добавила Лираз.

— Ей давно пора рухнуть, — заметил Акива. Казнь Серебряных Мечей злорадства у него не вызывала, но, может быть, одной виселицей стало бы меньше. Он покачал головой. — Неужели император думает, что, казнив их, он оказался в большей безопасности?

— Да, послание яснее некуда: «Отведай наш подарок и не забывай, что мы тебя достанем где угодно», — кивнул Азаил.

После всех мрачных новостей пришла самая страшная — но касалась она только Незаконнорожденных.

Весть принесла Меллиэль, одна из самых старших бастардов, та самая, что замолвила за них слово в конце войны — крепко сбитая, седая, вся в шрамах и черных метках, с коротко стриженными седыми волосами и мощными руками, привыкшими размахивать в бою секирой. В Меллиэль не осталось ничего женственного, кроме мелодичного голоса. Она иногда пела в походах, ее баллады всегда пользовались успехом. До недавнего времени она служила в столице, а теперь отряд Незаконнорожденных под командованием Меллиэль отправили на запад, в туманные островные дали, на поиски пропавших. Незаконнорожденные понесли неимоверные потери в войне с химерами, однако их снова послали на верную гибель.

— Ну конечно, кого еще отправлять? — прошипела Лираз, узнав о приказе. — Кого волнует, вернутся ли бастарды?

Меллиэль рассказала Акиве и его друзьям о том, что еще произошло в Башне Завоеваний тем злополучным утром.

— У Врат Тав выбросили мешок с телом.

Через последние врата в море сваливали отбросы.

— Известно, чье тело? — спросил Акива.

— Точно никто не знает, но… — гневно процедила Меллиэль. — В то утро эскорт наложницы простоял у Врат Алеф два часа, пока их не заметил мажордом и не отправил обратно.

Бастардов затрясло от бессильной ярости. Их матерей тоже водили под эскортом в покои императора. Кто знает, сколько раз? Похоже, четырнадцать стражников отправили на виселицу, а труп наложницы небрежно выбросили на свалку.

«Ее участь была ужасна», — сказал Иорам про мать Акивы во время единственного непродолжительного разговора с героем-сыном. Ее тоже сбросили через Врата Тав?

Акива обессиленно поник. Жизнь становилась все омерзительнее. Война закончилась, но противники продолжают убивать мирное население, император пускает в расход своих наложниц, посылает на верную смерть своих детей, затевает очередную войну. В мире не осталось ни доброты, ни милосердия, счастливые воспоминания запятнаны, надежда утрачена навсегда.

Кэроу… Мадригал… Неужели она никогда не доверяла ему? Не может быть, он помнил… те дни, те ночи… Она спала, доверчиво прильнув к нему, и просыпалась счастливая, ее глаза светились счастьем и… Даже на эшафоте, даже в Марракеше… пока не узнала…

Пока не узнала о его деяниях.

Может, он видел только то, что хотел видеть? Теперь это не важно. Счастливый свет в ее глазах погас. Навсегда… И это самое ужасное.

Наутро он стоял на крепостной стене и провожал взглядом отлетающий отряд Незаконнорожденных. Акиве хотелось отправиться вместе с ними навстречу неизведанному, увидеть Дальние острова, встретить тех, кто отправил императору дерзкое послание… Нет, его место здесь, его искупление и наказание. Он должен сдержать данное Кэроу обещание, сделать все возможное — и невозможное.

Что именно?

Будущее нависло над ним, как непреодолимые горные кряжи на юге.

Восстание.

С Мадригал, в храме, все казалось возможным. А теперь? Найдет ли он поддержку среди своих? Бойцы недовольны и устали от войны. Акива вспомнил акведук, молодого солдата Ноама, которого ужасали бессмысленные зверства. Многие хотели, чтобы кровопролитие закончилось. Таких, как Ноам, много. Но есть и такие, которые ставили себе метки за убитых детей и женщин, смеялись, вспоминая об убийствах и бессмысленном насилии. Так было всегда. Как же найти тех, кто готов поддержать восстание?

Огоньки отрядов Меллиэль уже едва мерцали вдали. Моря за скалами не видно, но его чистый, свежий запах чувствуется издалека. Небо ясное и безграничное… Последние искорки скрылись за горизонтом.

— Что теперь? — спросила Лираз, повернувшись к Акиве.

Он все еще не знал, насколько можно быть с ней откровенным. Птичий ураган и освобождение кирина сестра восприняла спокойно, но особой радости не выказала, а после того, как Акива вернулся из лагеря повстанцев, глядела настороженно и подозрительно. С тех пор как химеры стали нападать на мирное население Империи, Акива боялся, что Лираз потребует выдать командованию расположение сил врага.

Она яростно шагала из стороны в сторону, рассыпая брызги искр.

— И как же обычно начинают такие дела? — Лираз обожгла Акиву взглядом, исполненным муки и нетерпения, и вскинула руки, сплошь покрытые метками смерти. — Ты говорил, что стоит лишь сделать первый шаг. С чего же начать?

Начать? Он как-то говорил ей: «Милосердие вызывает в ответ милосердие».

— Ты про… — попытался он уточнить, и сестра подсказала:

— Гармонию со зверями? Не знаю. С меня хватит выполнять приказы таких, как Иаил и Иорам. Каждую ночь девушки из гарема переходят стеклянный мост, зная, что помощи ждать не от кого. И это наши матери. Мы — «клинки» императора, у «клинков» нет ни отца, ни матери… У меня была мать, но я даже имени ее не помню! Не хочу убивать по его приказу. Я делала такое…

Она не смогла договорить, и Азаил обнял ее за плечи.

— Лир, мы все это делали.

— Нет, я делала такое… — Глаза Лираз сверкнули лихорадочным блеском. — Вы бы не стали, вы другие, вы лучше меня. Вы им помогали, а я в это время… Я…

Акива прикрыл своей ладонью метки на пальцах сестры и повторил слова Мадригал, сказанные много лет назад:

— Война — это все, чему нас учили, но жить можно и иначе. Мы должны…

— Стать лучше?

Акива кивнул.

— Как? — Не в силах сдерживаться, Лираз оттолкнула братьев и снова заметалась из стороны в сторону. — Я хочу сделать что-то прямо сейчас!

— Для начала отыщем сторонников. У меня есть кое-кто на примете, — заметил Азаил.

«С брата станется знать нужных людей», — подумал Акива.

— Слишком долго ждать.

Постепенная подготовка восстания Акиву не устраивала: вербовка, планы и прочие ухищрения займут много времени.

— Лираз права, — сказал он. — Напрасных смертей не убавится, пока мы будем секретничать.

— Что же тогда? — поинтересовался Азаил.

Вдалеке небо рассекла цепь буреловов. Огромные птицы летели к урагану, невзирая на молнии, град, проливной дождь и бушующее море. Акива почувствовал, что его тоже влечет куда-то. Его притягивала иная буря.

— Первый шаг был задуман восемнадцать лет назад… Настало время его исполнить, — веско заявил он. — Пока Иорам у власти, война не закончится.

Азаил и Лираз ждали объяснений.

— Я убью отца, — выдохнул Акива.

58

Мед и яд

На полу лежало тело — копия того, что хранилось в памяти Кэроу. Выйдя из транса, она еле сдержала рыдания и порыв броситься на шею одной из самых важных химер в своей жизни. Однако это было еще неодушевленное тело. Взошло солнце, вот-вот заявится Шеста. Кэроу стала лихорадочно отцеплять зажимы, в спешке царапая кожу до крови.

— Ай! Прекрати себя мучить! — воскликнула Зузана.

— Поторапливайся, — скомандовала Кэроу. — Зажигай ладан.

— Кажется, кто-то идет, — сказал Мик.