Ужасы льдов и мрака - Кристоф Рансмайр

Самуэль Энгель, XVIII век

Я разделял мнение многих ученых естествоиспытателей, что море вокруг Северного полюса не может быть замерзшим, что внутри ледового пояса, который, как известно, объемлет оный, должно находиться открытое пространство изменчивой протяженности, и намеревался умножить доказательства… Прежний опыт привел меня к заключению, что я сумею провести судно в этот ледовый пояс приблизительно до 80-й параллели северной широты и оттуда переправить через льды шлюпку в открытое море, каковое надеюсь найти по ту сторону барьера. В случае удачи, достигнув этого открытого моря, я рассчитываю спустить шлюпку на воду и отправиться дальше на север. Для переправы через льды я уповаю главным образом на эскимосскую собаку.

Исаак Израэл Гейес, XIX век

Мистер Гейес! С тем же успехом Вы могли бы попытаться ездить по крышам Нью-Йорка.

Генри Додж, XIX век

Наша надежда найти обширное пространство гладкого, нерастрескавшегося льда, ограниченное лишь горизонтом, не сбылась.

Уильям Эдуард Парри, XIX век

Но в мыслях мы вели свои корабли на север, пересекали параллель за параллелью и делали невероятнейшие открытия.

Эмиль Израэл Бесселс, XIX век

Мы достигли 83°24′3″ северной широты, а стало быть, прошли на север дальше, чем кто-либо из смертных, и видели землю, о коей никто не знал. На студеном северном ветру мы развернули славное звездное знамя.

Дэвид Ледж Брайнард, XIX век

Конечно, зимовка в паковых льдах занимательна, когда читаешь о ней дома у горящего камина, но пережить ее на самом деле – испытание, способное состарить человека прежде времени.

Джордж Вашингтон Де-Лонг, XIX век

Северный полюс недостижим!

Джордж Стронг Нарз, XIX век

«Досюда и не дальше», – говаривал бывало иной полярный мореход, а следующий за ним корабельщик спокойно проходил сквозь ледовые барьеры, которые предшественник провозглашал «воздвигнутыми навеки». Полюс не является ни абсолютно practicable[21], ни абсолютно impracticable[22]. В совокупной полярной области, по-видимому, всегда есть обширные пространства того или другого характера – в зависимости от ледовой обстановки года и сезона…

Но как точка сам полюс для науки совершенно не важен. Приблизиться к нему означает разве что удовлетворить собственное тщеславие…

Ввиду все более живого интереса к арктическим исследованиям и ввиду готовности, с какою правительства и частные лица снова и снова предоставляют средства для очередных экспедиций, желательно сформулировать принципы, в соответствии с которыми следует высылать такие экспедиции, дабы сообразно затраченным крупным пожертвованиям они были организованы с пользою для науки, и лишить их того авантюрного характера, который хоть и щекочет нервы публике, но науке только вредит.

Карл Вайпрехт, XIX век

Мы чувствовали (после нашего возвращения с Севера. – Прим.), что почестей нам оказывают не в пример больше, чем мы заслуживаем, что мы достигли высочайшего на свете – признания сограждан… Что же касается открытия дотоле неведомой земли, то я лично ныне уже не придаю этому значения.

Юлиус Пайер, XIX век

В плавание мы вышли, разумеется, не затем, чтобы искать математическую точку, отображающую северный конец земной оси, – ведь достижение этой точки само по себе особой ценности не имеет, – а затем, чтобы изучить обширные, неведомые пространства, окружающие Северный полюс, и с научной точки зрения эти исследования будут иметь огромную важность независимо от того, пройдет ли экспедиция через сам математический полюс или на некотором расстоянии от него… Но достичь полюса необходимо, чтобы положить конец одержимости.

Фритьоф Нансен, рубеж XIX–XX веков

Чужестранцы ищут Большой гвоздь, вбитый во льды Севера и утерянный. У того, кто пойдет с искателями и найдет Большой гвоздь, будет железо для копий и топоров.

Эскимосы из Аннотака, XX век

Услыхав слово «открытие», большинство людей тотчас думают о «приключениях». Поэтому я намерен разграничить эти два выражения с позиций первооткрывателя. Для первооткрывателя приключение есть лишь досадный перерыв в серьезной работе. Он ищет не щекотки нервов, но доселе неизвестных фактов. Зачастую его исследовательская экспедиция есть не что иное, как состязание с временем, чтобы избегнуть голодной смерти. Приключение для него – просто ошибка в расчетах, выявленная в фактическом «испытании». Или же печальное свидетельство тому, что никто не в состоянии учесть всех будущих возможностей… Каждый первооткрыватель сталкивается с приключениями. Они возбуждают его, и он охотно о них вспоминает. Но он их не ищет.

Руал Амундсен, XX век

Обмороженные, кровоточивые щеки и уши – мелкие неприятности, сопутствующие большому приключению. Боль и неудобства неизбежны, но с точки зрения целого едва ли важны.

Роберт Эдвин Пири, XX век

Жизнь во льдах? Сомневаюсь, что люди когда-либо чувствовали себя столь одинокими и покинутыми, как мы. Я не способен описать пустоту нашего существования.

Фредерик Альберт Кук, XX век

Северный географический полюс есть математическая точка, в которой воображаемая ось вращения Земли пересекает ее поверхность; в этой точке сходятся все меридианы и существует лишь южное направление, ветер дует только с юга и на юг, и магнитный компас неизменно указывает на юг; центробежная сила вращения Земли в этой точке отсутствует и звезды не восходят и не заходят.

Географическое определение, ок. 1980 г.

ГЛАВА 15

ЗАПИСКИ ИЗ ЗЕМЛИ УЦ

Клотц совсем притих. Никто больше его не утешает. Он хочет домой. Ему необходимо домой.

Но земля! Они же открыли землю, красивые горы! У них же есть теперь земля.

Земля? Ах, эта земля. На здешних горах не растет ничего – ни пихтовые леса, ни ели, ни сосновый стланик. И долины полны льда. Клотц хочет домой. Домой.

И вот темным, до ужаса студеным декабрьским вечером 1873 года егерь Александр Клотц – он только что вместе с Пайером и Халлером воротился из очередной вылазки на побережье – сбрасывает обледенелую шубу, рукавицы, меховой башлык, кожаную защитную маску, все сбрасывает, а потом надевает летнее платье. Там, куда он сейчас направится, тяжелая шуба без надобности. Зимы в Санкт-Леонхарде, зимы в Пассайертале снежные и мягкие.

Клотц собирает все свое имущество в холщовый мешок, да так и оставляет его.