Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади - Борис Николаевич Тихомиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом Энгельгардт. Фотография XIX в.
О музыкальных пристрастиях Достоевского в первой половине 1840-х гг. достаточно подробно рассказывает его товарищ этих лет барон А. Е. Ризенкампф, начиная эту часть своих мемуаров с упоминания выдающегося норвежского скрипача Уле Булля. Ризенкампф пишет: «Из разных петербургских удовольствий более всех привлекал его [Достоевского] театр. <…> Второе место в числе петербургских удовольствий занимала музыка. В 1841-м году публика восхищалась концертами известного скрипача Оле-Буля [так!]…»[254]. Ризенкампф, к сожалению, ограничивается этой краткой констатацией, из которой трудно заключить, бывал ли Достоевский на концертах Уле Булля и тем более как к нему относился. А. А. Гозенпуд, автор капитального исследования на тему «Достоевский и музыка», воспринял приведенное мемуаристом упоминание имени Уле Булля как установленное свидетельство о присутствии писателя на выступлениях норвежского скрипача.[255] Характеризуя музыкальные мотивы, обильно присутствующие в незавершенном романе «Неточка Незванова» (1849), исследователь, в частности, касается эпизода, в котором описывается потрясение, испытанное героиней от игры скрипача-гастролера С-ца, и пишет: «…в описании музыки великого скрипача сказались впечатления Достоевского от выступлений Уле Булля…»[256].
Это, конечно же, только исследовательская гипотеза. Уле Булль гастролировал в Петербурге в мае 1841 г. и дал всего только два концерта. Достоевский в эти дни сдавал выпускные экзамены в Главном инженерном училище, которыми заканчивался курс обучения в кондукторских классах, что заставляет сомневаться, имел ли он возможность посещать в это время концерты. Но поскольку речь — пусть и предположительно — идет о самом раннем из известных нам петербургских музыкальных впечатлений Достоевского, этому предмету необходимо уделить определенное внимание.
Петербургские выступления Уле Булля в 1841 г. не являлись гастролями в строгом смысле. Газеты даже сообщали, что знаменитый скрипач долго колебался, давать ли ему в Северной столице публичные концерты. Наконец было принято положительное решение, но выступления норвежского музыканта — всего лишь два — прошли не в обширном зале Дворянского собрания, а в более скромном по размерам зале дома Энгельгардт.
Первое выступление состоялось 11 мая (Достоевский накануне сдал экзамен по физике, через два дня предстоял экзамен по французскому языку). Уле Булль исполнил три пьесы своего сочинения: концерт в A-dur с аккомпанементом оркестра; фантазию «Норвежский сон» и бравурные вариации на тему из «Монтекки и Капулетти».[257] «Спешу сообщить тебе блаженные впечатления, — писал на следующий день композитор А. Н. Серов критику В. В. Стасову, — которых я набрался во вчерашнем концерте гениального Оле Булля. Вот истинно гениальный скрипач. По-моему, главная отличительная черта настоящей гениальности есть оригинальность, и именно это качество прежде всего замечается в игре скандинавского артиста. Не знаю отчего, самая наружность его, несколько странная и, если хочешь, даже вовсе не красивая, как-то много говорит в его пользу, а с первых звуков его волшебной скрипки вся душа моя к нему приковалась. <…> Вряд ли был в мире подобный скрипач — сам Паганини, может быть, теперь отдал бы Оле Буллю пальму первенства!»[258] «Второй и последний» концерт был дан норвежским скрипачом 17 мая, он также состоялся в зале г-жи Энгельгардт.[259] Достоевский накануне сдавал экзамен по русскому языку; через три дня его ждал экзамен по истории. Смог ли он выбраться на концерт Уле Булля и услышать его «сверхъестественную игру» (выражение А. Н. Серова), установить не представляется возможным.
Скрипач Уле Булль. Литография А. Ньюсэма. Середина XIX в.
Другое мемуарное свидетельство барона Ризенкампфа о музыкальных пристрастиях Достоевского гораздо более конкретное и содержательное: «С 9 апреля 1842-го года начались концерты гениального Листа и продолжались до конца мая. Несмотря на неслыханную до тех пор цену билетов (сначала по 25-ти, после по 20-ти руб. асс.), мы с Федором М<ихайлови>чем не пропускали почти ни одного концерта. Федор М<ихайлови>ч нередко посмеивался над своими друзьями, носившими перчатки, шляпы, прическу, тросточки a la Liszt. После одного из концертов, в тесноте при выходе из залы, у него была оторвана кисточка от шпажного темляка, и с тех пор до самой отставки он ходил без этой кисточки, что, конечно, было замечено многими, но Ф. М. равнодушно отвечал на все замечания, что этот темляк без кисточки ему дорог, как память о концертах Листа»[260].
Ризенкампф здесь не вполне точен в мелочах. Первый публичный концерт Ференца Листа имел место не 9-го, а 8 апреля 1842 г.[261]; гастроли великого музыканта закончились не в конце, а в середине мая (16 мая он уже покинул Северную столицу). Газетные объявления позволяют уточнить и другое свидетельство: на концерты Листа билеты продавались по 10 и 15 руб. ассигнациями. Но всё равно деньги это были немалые!
Ференц Лист. Фотография XIX в.
Тем не менее в главном данное свидетельство мемуариста заслуживает полного доверия. В 1842 г. Лист дал в Петербурге семь сольных концертов и, кроме того, неоднократно выступал вместе с другими исполнителями — певцами и музыкантами. Гастроли венгерского музыканта, по утверждению специалистов, «наряду с постановкой „Руслана и Людмилы“ явились самым значительным явлением музыкальной жизни России начала 40-х годов»[262].
Два первых концерта, 8 и 11 апреля, и два последних, 10 и 15 мая, состоялись в зале Дворянского собрания. А вот выступления 22 и 28 апреля, а также 5 мая состоялись в зале Энгельгардт. Ризенкампф утверждает, что они с Достоевским не пропустили почти ни одного концерта. Так что можно с уверенностью говорить: писатель побывал и на выступлениях венгерского музыканта в особняке у Казанского моста.
Говоря о петербургских гастролях Ф. Листа, А. А. Гозенпуд так характеризует его весенние концерты 1842 г.: «Программы их включали, наряду с собственными композициями, произведения Баха, Бетховена, Вебера, Шопена, Шуберта, Фильда, Мошелеса и многочисленные транскрипции и фантазии на темы опер Моцарта, Россини, Беллини, Доницетти, Мейербера и Галеви»[263]. «В третьем концерте (то есть 22 апреля. — Б. Т.) в зале Энгельгардта, — вспоминал присутствовавший на
