Научи меня умирать - Мацуо Монро

Я всхлипнул. Ноги дрожали так, что мне пришлось сесть прямо на пол. Стоять я не мог. Я был настолько вымотан, что вообще ничего не мог. Только сидеть, прислонившись спиной к двери, и хлюпать носом. Сил не было даже добрести до стойки…

…За которой стоял огромный старый негр. И невозмутимо протирал стакан переброшенным через плечо полотенцем. Будто ничего не случилось.

Я окинул взглядом зал. Брат-близнец или клон негра спал на своем месте. За столиком у двери. То есть в трех шагах от меня. Несмотря на то, что по моим барабанным перепонкам колотил какой-то полоумный барабанщик, я услышал храп клона.

В общем, здесь ничего не изменилось. Абсолютно ничего.

Немного придя в себя, я кое-как поднялся и поковылял к стойке. Из моих ног вытащили кости и мышцы, а кожу плотно набили ватой. Настолько плотно, что нога не могла согнуться. Ни одна, ни другая. То и дело хватаясь за столики, я дошел до стойки. Кряхтя, взгромоздился на табурет и сказал:

– Дайте воды. – Голос мой был чем-то средним между фальцетом кастрата и предсмертным хрипом.

– На подходе, – кивнул негр.

Он поставил передо мной высокий запотевший стакан. Я схватил его трясущимися руками и выпил, обливаясь, давясь, выбивая дробь зубами по стеклу. И тут же попросил еще.

После трех стаканов я перевел дух. Негр вопросительно посмотрел на меня.

– Еще?

Я помотал головой.

Он взял кружку, сверкающую как горный хрусталь, и принялся ее протирать. Потом придирчиво посмотрел ее на свет, недовольно поморщился, стер еще какое-то невидимое пятнышко и взялся за другую кружку. Я его не интересовал.

– Дайте что-нибудь покрепче.

– Что? Виски?

– Давайте виски. «Джим Бим». Чистый. Без льда и воды.

– На подходе. Только не наберись, как в прошлый раз.

Глоток виски схватил стальной рукой за горло, вышиб слезу и отвесил хорошую оплеуху, от которой слегка закружилась голова.

– Полегче, приятель. С непривычки можешь опять слететь с катушек.

– Ничего, – просипел я откашлявшись. – Зато легче стало.

Действительно, постепенно дрожь унялась, мышцы, намертво сведенные судорогой, расслабились, панические вопли в голове притихли. Я снова приобрел способность соображать и сидеть на табурете, не цепляясь за стойку. А главное, ко мне пришла уверенность, что здесь я в полной безопасности. Пока я в этом баре, ничего плохого со мной случиться не может. Не может, и все. Ни капли рационального в этой уверенности не было. Поэтому ей можно было доверять на сто процентов.

– Я смотрю, у тебя опять неприятности, – произнес бармен.

– Не то слово. Неприятности – это слабо сказано.

– Что на этот раз? Снова обезьяна?

– Я вляпался в отвратительную историю. Теперь у меня проблемы с полицией.

– С полицией? Вот это да! Я видел, как ты влетел в бар. Будто тебя черти вилами под зад подбадривали. Видать, и правда ты в дерьме по уши. Что ты натворил?

Мне почему-то казалось, что он и так все знает. Может быть, даже лучше меня самого. Но, тем не менее, я в нескольких словах рассказал ему о том, что со мной случилось после нашей первой встречи.

Негр слушал внимательно, подперев подбородок рукой и кивая время от времени. Но все-таки меня не покидало ощущение, что он просто играет заранее выбранную роль.

О том, что это – всего лишь моя галлюцинация, я забыл. В конце концов, эта иллюзия была куда реальнее некоторых реальных вещей. По крайней мере, сейчас.

– Дерьмо, – сказал негр, когда я закончил рассказ.

– Что вы имеете в виду? – спросил я и подумал, что глупо называть персонажа собственного видения на «вы».

– То, во что ты влип. Отличное стопроцентное свежайшее дерьмо.

Спорить с ним было трудно. Я уныло кивнул. Мне стало еще страшнее. Если только это было возможно. От слов «стопроцентное свежайшее дерьмо» веяло такой безысходностью, что мне захотелось пойти в полицию, признаться во всем и больше ничего не бояться.

Я вдруг подумал, что сегодня в один миг лишился всякой надежды когда-нибудь стать счастливым. Не тем большим счастьем, о котором пишут философы и влюбленные поэты. Обыкновенным человеческим счастьем, которое является прямым родственником довольства.

У меня не будет своего дома с маленьким садом и прудом, выложенным розовым известняком. А ведь я так хотел, чтобы в мае прямо у меня под окнами зацветали ирисы, а в июне – гортензии, и чтобы все лето в саду пели цикады, а в пруду поблескивали на ярком солнце серебристо-красные куяку.[49] Я бы смотрел на карпов вместе со своим сыном, а в доме хлопотала бы жена, готовя воскресный обед. Я отвечал бы на непростые вопросы сына. И тихо радовался бы этой жизни. А иногда, по ночам, лежал без сна в своей постели, слушая ровное дыхание жены, и потихоньку тосковал бы о том самом большом счастье, которое недостижимо, но так желанно…

А потом умер бы, окруженный детьми и внуками. И в День предков они зажигали бы костер, приветствуя меня… Но мне на это было бы уже наплевать. Как было бы наплевать на то, что у меня был садик, пруд с кои, жена и дети.

Замкнутый круг. В любом случае, в конце концов, мне будет на все наплевать. Стоит ли так суетиться сейчас?

Я вернулся в бар. Оказалось, что успел за это время выпить две порции виски. Неразбавленного. Пора остановиться. Я вовсе не хотел напиваться. Приключения еще не закончились. Рано или поздно мне предстоит выйти из бара. Кто знает, что ожидает меня за его порогом…

– Что думаешь делать? – спросил негр.

– Не знаю. – Я пожал плечами.

А что тут сделаешь? Вариантов немного. Или идти в полицию, или ждать, пока они сами придут ко мне. Бежать? Куда? У меня не хватит денег, чтобы бежать за границу. А скрываться в Японии, не имея связей в преступном мире, не имея опыта и хоть каких-то познаний в этой области, – глупая затея. Проще отправиться домой и терпеливо дожидаться появления служителей закона. Результат будет тот же. Впрочем, они уже наверняка там…

Ограбление, нанесение телесных повреждений, сопротивление полиции – не так уж и плохо для простого копирайтера. Если прибавить к этому то, что и двойное убийство спишут на меня… Очень неплохо. Лет сто тюрьмы. Или двести, если припомнить гонки на угнанной машине.

– Не знаю, что делать, – сказал я и допил виски.

Стук донышка стакана о стойку прозвучал для меня как выстрел.

– А эта девушка, которая хотела наложить на себя руки? Как она, сделала это?

– Пока нет.

– Ты говоришь об этом спокойно.

– Да. Если честно, сейчас меня больше заботит мое положение… Я, конечно, не хочу, чтобы она умирала… Но это далеко, понимаете? А полиция и все остальное совсем рядом. За дверью…

– Она тебя и раньше-то не слишком заботила, так? – спросил негр.

Мне показалось, что в его словах прозвучал упрек.

Но какое ему дело до меня и до Вик?..

– Заботила, – ответил я. – Только я ничем не мог ей помочь.

– Ну да, ты был слишком занят мечтой о доме с садом.

– Откуда… – начал было я, но вовремя вспомнил, что непонятно с кем разговариваю.

Негр казался вполне реальным. И бар… Но в то же время была обезьяна, зазывавшая меня сюда. А главное – в прошлый раз этот бар находился едва ли не на другом конце города. Вот в чем фокус. Блуждающий бар. Летучий голландец ресторанного бизнеса.

Самое интересное, что это меня ни капли не смущало. Хотя, возможно, на самом деле я сидел сейчас в подвале какого-нибудь полупустого дома и разговаривал сам с собой.

– Не упрощай так все, – сказал негр. – Меня ты можешь считать галлюцинацией. При условии, что тебе нравится себя считать чокнутым. Но девушка-то реальна. И слишком много цепочек замыкается на нее. Ты блуждаешь по центру ее путины. По привычке считая эту паутину своей.

– Лабиринт, – отстраненно произнес я. – Мне больше нравится «лабиринт». Так точнее.

– Ну, пусть будет лабиринт. Дело не в названии.

– А в чем? В чем дело? В том, что эта девчонка втянула меня во все то, что вы… ты называешь свежайшим дерьмом?

– Да, – кивнул негр. – Именно в этом. Ты сделал обычную ошибку – влез в чужой лабиринт, но не захотел этого признать и вел себя, как ни в чем не бывало.

– Что же я, по-твоему, должен был сделать?

– Она пригласила тебя в свою жизнь. Ты вошел. Это произошло, когда она сказала тебе, что хочет покончить с собой, а ты воспринял это всерьез и начал ее отговаривать. Попался на этот крючок. Уйди ты тогда, сразу, как только понял, что с такой ситуацией тебе не совладать, не было бы ничего этого. Ты бы жил, как жил. Но ты шагнул за ней. А когда понял, что все идет не так, как тебе хотелось, начал паниковать. Даже не попытавшись выйти из ее лабиринта. Наоборот, еще больше запутался…

– Да уж, запутался. Но что же я, должен был помочь ей убить себя?

– А почему бы и нет?

– Потому что я никого не хочу убивать. А это было бы самым настоящим убийством.

– Она все равно умрет.

– Но без моего участия.