Маськин - Борис Кригер

Мы сотворяем свои миры из подручного сырого материала и обживаем их, неумело торя пути-дороги по нашим несмелым полям и лесочкам. Но так, чтобы всего за семь дней сотворить хозяйство в полном объёме, – Маськин такого ещё не слыхивал и решил с Егором непосредственно познакомиться. Идти в гости к нему Маськин как-то не решился и просто стал ждать удобного случая. Такой случай представился очень скоро, когда в одно воскресенье на пороге Маськиного дома появились не привычные уже опрятные свидетели Егора, а сам Егор собственной персоной. Маськин немного растерялся, но не подал виду и проводил Егора в гостиную. Чая у Маськина оставалось совсем немного, и они попили кефир из экономии.

– Тут ваши свидетели приходили каждую неделю, – пожаловался Маськин, – говорили, что вы мир сотворили за семь дней.

Егор почесал лоб и закусил кефир печенькой. «Культурный человек, – подумал Маськин, – был бы некультурным, занюхал бы рукавом».

– Давно мне надо было убрать свидетелей, – разоткровенничался Егор, – а то всё ходят и ходят, народу голову морочат.

– Ну, вы правда всего за семь дней всё и сотворили: и сарая два, и домик, и так далее?…

– Ну, а чего возиться-то? – ухмыльнулся Егор и налил себе ещё кефира.

– Батюшки, да это ж прямо чудеса какие-то, – восхитился Маськин, который строил одну-единственную баню уже пятый год, а работа почти не двигалась.

Кефир явно ударил Егору в голову, и он продолжил:

– А ещё я воздвиг электростанцию, работающую на навозе, и построил мост на Луну и гигантский самосвал марки «Вперёд, Эпоха!»

– Да фто вы говорите! – зафтокал Маськин от неописуемого восторга. – А яму на дороге перед визитом фрау Шпрехензидуевой тоже вы заделали?!

– А кому ещё, как не мне? – махнул рукой Егор и допил бутылку кефира до конца.

– Так почему же свидетели Егора сконцентрировались только на факте творения мира? – занедоумевал Маськин. – Это ж они, по сути дела, скорее преуменьшают ваши деяния, чем прославляют их!

– Ну, так и я о том же, – запричитал Егор, и Маськин принёс ему ещё кефира. – Я этим свидетелям говорю: бросьте вы по домам шляться, займитесь делом, а они нет, шасть туда, шасть сюда… Безобразие. Вот я за ними по воскресеньям по домам и бегаю, авось поймаю, уши-то и надеру. А они, видать, проследили, что я сегодня к Маськину намылился, и не явились. Боятся. Ты им, Маськин, в следующий раз так скажи – мол, нечего сюда ходить, Егор много чего сделал и делает, и совсем не обязательно с новостью не первой свежести о сотворении мира по домам шляться.

– Хорошо, – сказал Маськин, которого перебои с чаем и пирогами начинали сильно беспокоить. Плюшевый Медведь у него на полпопки уже похудел, а охапочные коты стали меньше спать от недоеда.

На том и договорились. Егор взял ещё бутылочку кефира в дорогу и, облобызв Маськина, прослезился:

– Вот тебя, Маськин, я люблю. Ты сидишь тихо, своим натуральным хозяйством занимаешься, нигде не шляешься, под ногами не мельтешишь, ничего не свидетельствуешь. Я тебе по дружбе урожайный год устрою. Сей побольше чаю, у тебя он в этом году хорошо взойдёт.

Маськин хотел возразить, что в широтах, где живёт Маськин, чай не урождается, но промолчал и решил послушаться.

Когда Егор ушёл, Маськин посадил на грядку пять чайных чашечек и полил их сливками.

На следующий день Маськин встал и не поверил своим глазам: на месте, где он посадил чайные чашечки, красовалось огромное чайное дерево, которое уже вовсю плодоносило – на отяжелевших веточках висели душистые пакетики с чаем. «Э, да этот Егор-то не простой мужик, с подковыркой», – подумал Маськин и стал собирать урожай чая.

В следующее воскресенье опять пришли опрятные свидетели Егора, и Маськин сказал им, что к нему приходил Егор и просил гнать их в шею. Свидетели Егора не растерялись и заявили, что теперь они не свидетели Егора, который сотворил мир за семь дней, а свидетели Прохора, который построил водокачку.

– Ну, это другое дело, – сказал Маськин и пригласил их в дом пить чай, благо чая теперь у Маськина было в изобилии – хоть упейся.

Глава сорок первая

Маськин и цыплёнок табака

Как– то президент Соединённых Штанов готовился к визиту нового руководителя Груздии царя Тамара. Тот пришёл к власти в результате вельветовой революции. В наше время революции стали выпускаться на ткацких фабриках. Особенно в моде, кроме бархатных революций, революции из ситца и крепдешина. Выйдя из моды в одёжной сфере, эти простые, но прочные ткани пришлись по вкусу революционерам, и те охотно используют их в пошиве новых революций. Царь Тамар был не дурак покушать, и президент Соединённых Штанов Бушкин хотел его принять с размахом. Он вызвал к себе своих неотступных помощников -капитана Ибн-Маслинкина-Алибабуева, ставшего теперь начальником разведки, и эстетически столь нравившуюся президенту Бушкину Скандалезу Безобрезу. Бушкин задал вопрос напрямую: «Что мы можем себе позволить приготовить из груздинской кухни?» Скандалеза послала в секретный архив библиотеки Конгресса, и там нашли книгу под названием «Секреты груздинской кухни». Пролистав книгу, остановились на цыплёнке табака.

Бушкин отправил Скандалезу на кухню готовить цыплёнка, а сам стал репетировать танец с саблями с капитаном Ибн-Маслинкиным-Алибабуевым, который всё время пытался рубануть саблей по президенту, но тот ловко уворачивался, потому что был техасским парнем, а техасские парни очень изворотливые, потому что в Техасии иначе нельзя. Как вы помните – это страна Плюшевых Бычков и ежедневной корриды, заканчивающейся криком Плюшевого Бычка: «Ой!». Очень тренирует изворотливость.

Скандалеза надела фартук и открыла книгу секретов груздинской кухни. Рецепт требовал: «Для приготовления цыплёнка табака берём курящего табак[29] цыплёнка и слегка отбиваем так, чтобы цыплёнок принял плоскую форму. Солим и перчим цыплёнка с обеих сторон. Разогреваем сковороду с топлёным маслом, кладём на неё подготовленного цыплёнка, натёртого чесноком, закрываем плотно крышкой и помещаем поверх неё груз. Жарим на среднем огне 15-20 минут, а затем переворачиваем и продолжаем жарить до готовности (приблизительно ещё 15-20 минут). Отдельно в соуснике – чеснок, растёртый с солью и перцем, заправленный слегка подслащённым томатным соусом».

Скандалеза вызвала цыплёнка, курящего табак, из специального приусадебного хозяйства табачной фирмы «Филипп Моррис». Цыплёнок незамедлительно явился. Резать цыплёнка и ощипывать Скандалеза не решилась, потому что это не было указано в рецепте, а взять на себя такую ответственность она не могла. Подписав цыплёнка под добровольным согласием послужить в качестве цыплёнка табака Соединённым Штанам, она привела его к присяге и стала натирать солью и перцем поверх перьев. Цыплёнок не сопротивлялся, потому что был связан присягой, но отчаянно чихал и шёпотом критиковал правительство. Скандалеза отворачивалась, чтобы не слышать критики, которая в такое тяжёлое время для страны не могла быть полезной, и думала сама себе, что это ничего, что цыплёнок не зарезан и не ощипан. Сейчас так принято – подают в ресторанах нечищенную картошку, морковку с комьями земли – это так модно. Почему бы не подавать цыплёнка в перьях?

Проблемы начались, когда Скандалеза стала цыплёнка тихонечко отбивать, чтобы он, согласно инструкции, содержащейся в секретном рецепте груздинской кухни, принял плоскую форму. Цыплёнок, хоть и был военнослужащим и подготовил себя к нелёгкой ратной доле, отбиваться не пожелал и при первом ударе молотка по его цыплячьей попе скрылся в неизвестном направлении с громкими криками и оскорблениями в адрес правительства Соединённых Штанов, госпожи Скандалезы Безобрезы и даже президента Бушкина лично.

Скандалеза немедленно явилась с докладом к президенту Бушкину, которому капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев в тренировочных целях уже было перерезал горло, но с появлением Скандалезы временно отступился, потому что у неё было новое платье и он не хотел забрызгать его кровью президента Бушкина. Капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев втайне надеялся заполучить Скандалезу в свой гарем и поэтому пытался показать себя ей с романтичной стороны, что ему практически удавалось.

– Господин президент, цыплёнок табака уклонился от выполнения своих обязанностей и дезертировал в неизвестном направлении, – доложила Скандалеза Безобреза.

– Немедленно объявить войну и потребовать выдать цыплёнка табака! – приказал президент Бушкин.

– Какому государству объявлять войну? – по-деловому уточнила Скандалеза, но капитан Ибн-Маслинкин-Алибабуев её галантно перебил и попросил объявить войну родному государству Ибн-Маслинкина-Алибабуева, потому что там он был трижды приговорён к смертной казни за разбой -правительство родной страны Ибн-Маслинкина-Алибабуева само разбойничало и не терпело конкуренции в этом вопросе. Тот факт, что государственная власть не позволяла Ибн-Маслинкину-Алибабуеву разбойничать, был прекрасной иллюстрацией несправедливости и антинародности этой власти. Хотя то, что и в Соединённых Штанах разбой простым гражданам не позволялся, а власть в Соединённых Штанах всё равно считалась народной, как-то из внимания президента Бушкина ускользнуло, потому что в наше время разбой вообще стал исключительной привилегией правительств государств, и они строго следят, чтобы простым гражданам оставалось только мелкое хулиганство и хищения со взломом. Трудно оспаривать право любого государства на разбой. Во-первых, это нарушит стабильность государственной власти, во-вторых, это угрожает вашей личной жизни, таким образом, я горячо рекомендую воздержаться от этих необдуманных возражений.