Маськин - Борис Кригер

А что есть это самое благородство страсти? Вяленый инстинкт? Врождённое качество супчиков? Я лично называю благородство страсти – рогоблудством, чем оно, в общем, и является, потому что благородство страсти вряд ли когда-либо ведёт к разумной любви, к таинству колыбельной заботы иль священнодействию сострадания, к тем самым немногим вещам, которые могут оправдать существование нашего биологического рода бесхвостных, бесшёрстных, двуногих, с в меру оттопыренными ушами.

Ведь мы – ничто вне своего биологического вида. Наши стада окружают каждого из нас своей неотступной опёкой, влияют на наши мысли, желания, порывы… а изнутри держит нас на короткой привязи цепь химических реакций… Не убежишь.

Так и Маськина однажды сломило влияние окружающего общества и внутренних импульсов. Не устоял бедняга Маськин под напором этого грубого и вздорного влияния. Что же произошло? Да дело в том, что захотелось Маськину переделать пруд у себя во дворе, в котором купался Плюшевый Медведь, в настоящий бассейн, ну знаете, как бывает у миллионщиков.

Дело в том, что когда у тебя перед глазами всё время машут чем-то, то невольно создают потребности, которых раньше и в помине не было. Показали Маськину фильм про богатую жизнь раз, показали два… он и скуксился, мол: «Что ж это я живу натуральным хозяйством… Деревенщина… что ж мы, хуже других?»

Посмотрел он на свой старый пруд, где купался Плюшевый Медведь, а он весь так себе – непрезентабельный. Зарос наполовину, лягушки прыгают, короче, типичная экологическая ниша.

Позвал Маськин Бобра-подрядчика, и тот закопал старый пруд, а на его месте вырыл котлован глубиной с небольшой лунный кратер. Маськину пришлось заплатить Бобру-подрядчику всю выручку от продажи корнеплодов за прошлый год, и Маськин Бумажник рыдал в тридцать три с полтиной ручья, отсчитывая Бобру монетки, но получившийся бетонный результат Маськина удовлетворить не мог, потому что бассейн вышел, конечно, миллионерский, но какой-то недушевный.

Плюшевый Медведь в нём тоже сидел, но старого веселия не получалось. Особенно Маськин страдал, что экологическую нишу погубил.

Однажды Маськину показали передачу про охрану природы, и он даже заплакал. После просмотра этой предачи Маськин так закручинился, что дал себе слово – больше на дешёвую агитацию не покупаться. Быть интеллигентским и ставить себя выше всяких этих плотских излишеств… А то нынче совсем род людской обмельчал… Сидит – глаза навыкат – в телевизор смотрит… Видимо, глаза так лучше проветриваются…

Ну, выводы выводами, а старый пруд-то как-то надо восстанавливать…

Позвал Маськин Бобра, тот закопал бассейн и соорудил старый пруд – ну натурально восстановил экосистему… Обошлось это ещё дороже… Заплатил Маськин Бобру всю выручку от продажи излишков урожая чайного дерева. Однако Бобёр перестарался с экологичностью. Развелось у Маськина во дворе комаров тьма-тьмущая! Маськин выйдет по хозяйству – а они его кусают, кусают! А по телевизору опять миллионерские бассейны показывают…

Тогда Маськин, весь чешась и в волдырях, поклялся, что больше в жизни не будет слушать интеллигентские рассусоливания про природу…

Залез в стиральную машину, которая у Маськина работала в режиме машины времени, и вернулся назад в то время, когда решил зарыть прежний пруд, и вместо того, чтобы зарывать пруд, зарыл телевизор. От этого в доме Маськина всем зажилось ещё лучше, а Плюшевый Медведь стал проводить больше времени на свежем воздухе, из-за чего у него улучшился аппетит, хотя вообще-то он у него и раньше был неплохой!

Глава сорок четвёртая

Маськин и Матрёшка

Матрёшка была немолода. Вообще я считаю, что телесный облик надо воспринимать отдельно, а внутреннее наше ощущение – отдельно. Носительница миловидной внешности не имеет к ней никакого отношения. Это то мимолётное дуновение красоты, которое налетает на некоторых в юности и так скоро растворяется с наступлением лет… Надо видеть людей так, как они видят сами себя изнутри, это то, что и есть настоящий облик человека. Женская красота, как и красота вообще, мимолётна, она даётся жадной подружкой Природой не насовсем, а только поносить, и потом отбирается в её и так переполненный платяной шкаф… Надо уметь видеть людей такими, какими они были в детстве… И тогда вам раскроется потайной смысл жизни, столь очевидный, но никем не замечаемый.

Маськин повстречал Матрёшку на выставке достижений сельского хозяйства Западной Сумасбродии, куда Маськин возил свои изумительные початки сладкой кукурузы и огромные красные помидоры. Матрёшка там тоже была по делу. Она выставляла резьбу по дереву: расписные ложки, петушков, деревянные ладьи в форме супниц и прочую деревянную утварь, которую производит её Матрёшечная фабрика.

– Ах, какая красивая у вас продукция, – восхитился Маськин. – Как бы я хотел тоже научиться расписывать деревянные поделки, тарелки там всякие, кружки, ложки.

– О, это совсем не трудно, – ответила Матрёшка. – Если хотите, я вам дам несколько уроков рукоделия.

Маськин внимательно осмотрел Матрёшку и обнаружил, что руки у неё нарисованы. Ему было трудно представить, чему Матрёшка могла бы его научить, не обладая отдельно взятыми ярко выраженными руками.

– Ну, для того, чтобы учить, совсем не обязательно уметь самому, – заявила Матрёшка, проследив Маськин испытующий взгляд.

– Тогда приходите в гости, – обрадованно пригласил Маськин.

Через неделю Матрёшка пришла к Маськину в гости и стала его учить расписывать деревянные тарелки и кружки. Она подсказывала Маськину, с какой стороны брать кисточку и куда наносить краску. У Маськина был природный талант художника, который он долго держал не вполне реализованным. Маськин, конечно, писал картины. Как вы помните, конный портрет Плюшевого Медведя, поражающего Зелёного Змия, даже выставлялся одно время в Лувре. Но из неживописного творчества единственным достижением Маськина до сих пор была замечательная огромная надпись, которую он сделал на одной из скал, торчащих на его земельном участке, большей частью покрытом кленовым лесом. Маськин написал:

ЗДЕСЬ БЫЛ

МАСЬКИН

Эту надпись он сделал по просьбе Плюшевого Медведя, который считал, что подобным действием Маськин продолжает дело пионеров-первопроходимцев, которые в своё время освоили некоторую часть Западной Сумасбродии, хотя большая её часть, конечно, так и осталась не освоенной.

Маськин очень преуспел в учёбе и вскоре расписал несколько деревянных тарелок, которые всем очень понравились, и Плюшевый Медведь их с гордостью развесил по дому.

В доме Маськина вообще все любили учиться. Я считаю, что это слишком скучно придумано, что учёба бывает только пока маленький и учиться заставляют с криками и руганью, иногда буквально из-под палки. Если вдуматься, в мире у человека мало есть более изысканных удовольствий, чем узнавать новое, понимать непонятое, открывать неоткрытое. Жаль, что люди превратили учение в тяжёлую муку, от которой так намучиваются в детстве и юности, что у большинства людей развивается устойчивая неприязнь ко всему новому или хоть сколько-нибудь сложному. И что более всего примечательно – многие люди даже гордятся своей склонностью к невежеству, кичась ей вдоль и поперёк, мол, «не знаю и знать не желаю». Очень красиво! Браво! Есть чем гордиться, чего уж там.

В доме Маськина все, наоборот, были любознательные и всё время чему-нибудь учились. Конечно, самыми продвинутыми были попугаи, потому что Шушутка обучал их новым словам с помощью компьютера, на котором эти слова были записаны, и компьютер их проговаривал до тысячи раз на дню. Попугаи уже могли свободно декламировать Шекспира, но воздерживались от этого чисто по коммунальным соображениям, чтобы не докучать трагичными вскриками другим жителям Маськиного дома. Представьте, спит себе Золотой кот, щурясь, на солнышке, а ему над ухом попугай как гаркнет: «To die: to sleep; no more!»[31] Так можно Золотого кота, не дай Бог, лишить сна, по крайней мере, на целых полчаса, что может быть опасно для его кошачьего здоровья.

Коты тоже постоянно чему-нибудь учились. Например, когда Маськин завёл себе пёсика по имени Колбаскин – Золотой кот научился прятаться от него за письменный стол Плюшевого Медведя, а кошка Бася научилась страшно выгибать спину и петь низким баритоном «мяу» в стиле надрывной арии Риголетто[32].

Шушутка со своим учителем Платошкиным научился вылавливать инфузорию-тапочку в пруду и рассматривать её под микроскопом. Он даже так её раскормил, что она стала инфузорией-валеночком и была видна уже практически без микроскопа.

Кашатка вообще была очень учёной и знала, откуда что вытекает и куда втекает.

Плюшевый Медведь совершенствовался в языках, а Маськин, как мы уже сказали, учился у Матрёшки расписывать предметы быта.