Бог, которого никогда не было - Бхагаван Раджниш

Относительное называется иллюзорным, потому что это ваше мысленное творение, на самом деле оно не существует. Иначе вы сошли бы с ума. Вот вы проходите мимо красивых деревьев и начинаете думать: «Почему я не такой зеленый?»

Но вы этого не делаете, потому что еще не превратились в невротиков. Нет сравнения — нет и проблемы. Но если вы женщина и проходите мимо красивой женщины,— тут же возникают сравнение, зависть и гнев. Но в чем проблема? Ее нос чуть длиннее. А вы что будете делать с длинным носом? В темноте все женщины одинаковы. Просто нужно выключить свет! Именно поэтому люди занимаются любовью в темноте. Вначале они выключают свет, и тогда каждая женщина — Софи Лорен. В чем разница? Такой же скелет, такие же кости, такая же кровь, такая же слизь, такой же запах, такой же пот, такие же вздохи и охи...

Темнота обладает замечательным качеством. Она делает всех равными. Кого тогда волнует красота? В темноте можно заниматься любовью с самой уродливой женщиной на свете и думать, что она — Клеопатра.

Как только вы начинаете сравнивать, вы тут же впадаете в иллюзию.

...но обращение к абсолюту — не просветление.

Именно этим занимаются философы. Они думают, что мир — иллюзия, а Бог — абсолют. Бог находится вне относительности. Мир относителен: он меняется каждую секунду, нет ничего постоянного и стабильного, все течет. Бог — абсолют. Абсолют — это еще одно имя Бога. Он никогда не меняется, он всегда неизменен, вечно один и тот же. В этом состоит идея философов: раз мир — это иллюзия, у него есть диаметральная противоположность — абсолютный Бог.

Один из моих профессоров, С. С. Рой,— сейчас он стар и на пенсии — очень меня любил. Именно благодаря ему я поступил в университет, в котором он был профессором. Он постоянно пытался убедить меня... Я учился в другом университете, но ездил на дебаты, дискуссии и конкурсы ораторского мастерства в университет, где преподавал С. С. Рой. При первой же встрече, с первого взгляда он проникся ко мне с симпатией. Он был в жюри — всего там было три человека — и он поставил мне девяносто девять баллов из ста. Я победил и выиграл приз. Когда я уходил, он подошел ко мне и сказал:

— Подождите. Я должен извиниться...

— За что? — спросил я.

Я хотел поставить вам сто баллов, но, опасаясь, что люди подумают, что я отдаю вам явное предпочтение, я снял один балл и поставил вам девяносто девять. Простите меня, пожалуйста. Я хотел поставить вам сто баллов, но не проявил характера. Я знал, что другие профессора будут говорить, что я был слишком к вам благосклонен.

— Ничего страшного. Я все равно выиграл приз, другие тоже поставили мне хорошие оценки. Кто-то — восемьдесят баллов, кто-то — восемьдесят пять. Так что нет проблем. Другие конкурсанты намного отставали от меня по баллам, так что тот бал, который вы мне не поставили, никакой роли не сыграл.

— Он не сыграл никакой роли для вас, но для меня он очень многое значит, потому что я поступил против своей воли. Я хотел поставить вам сто баллов.

— В следующий раз. Я еще не раз приду к вам, потому что я участвую во всех конкурсах по ораторскому мастерству и дебатах во всех университетах и колледжах...

Всего один раз я получил второй приз; во всех других случаях я неизменно получал первые призы. Когда я получил второй приз, весь университет не мог этому поверить. Мне пришлось оправдываться. Я сказал вице-канцлеру, который был председателем:

— Я знаю, почему я получил второй приз, а вы, должно быть, теряетесь в догадках. Первый приз получила девушка. Я сказал: «Я выражусь предельно ясно, потому что я знаю, что произошло. Один из профессоров, который был членом жюри, влюблен в эту девушку, и он поставил ей слишком много баллов. Другие двое судей ничего не подозревали. Они оба поставили мне очень высокие оценки, но этот профессор поставил ей лишние баллы, что она обошла меня на один балл. Вы должны спросить профессора, потому что я знаю, что они прогуливались ночью по парку. Парк расположен перед моим домом, так что я прекрасно знаю об этом. И я могу предоставить свидетелей, потому что все садовники в парке знают, что эта парочка приходит поздно вечером, когда парк уже закрыт. Они дают деньги садовникам и заходят в парк, потому что ночью это самое безопасное место».

Девушка и профессор начали потеть. Я сказал:

— Взгляните на их пот! Никто в аудитории — а там была, по меньшей мере, тысяча человек — не потеет. Только эти двое. Почему они потеют? Встаньте! — сказал я так громко, что профессор действительно встал.

— Вы создаете неудобство, но я могу вас понять, сказал вице-канцлер.

— Вы должны аннулировать эти дебаты. Их необходимо провести заново, и этот человек не должен быть в жюри.

Профессору было настолько стыдно, что в тот же вечер он уволился из колледжа и исчез из города. Спустя двадцать лет я случайно встретил его в поезде.

— Здравствуйте! — сказал я ему.

— Боже мой! — воскликнул он.— Я надеялся, что больше никогда вас не увижу.

— Жизнь полна неожиданностей. Где девушка?

— Вы еще не забыли?

— Я не забыл и не простил. Где девушка?

— Из-за вас эта девушка бросила меня! Ей было так стыдно, что она перестала со мной встречаться.

— Великолепно! Теперь я вас прощаю и забываю. Я хотел, чтобы эти отношения прекратились, потому что вы были несправедливы ко мне. А вы думали, что я буду молчать...

С того дня все судьи понимали, что нельзя делать ничего подобного, потому что этот человек может быть очень опасен. Все видели, что это была вопиющая несправедливость. Девушка не заслуживала даже четвертого места!

С. С. Рой заинтересовался мною, потому что я открыто сказал то, что думаю. Он любил прямоту и сказал: «Я договорюсь обо всех возможных льготах для вас, о стипендии, о чем угодно, только перейдите в наш университет. Я хочу, чтобы вы стали моим студентом». Он был профессором философии. И я перешел к нему в университет. Он был знаменитым специалистом, экспертом по Шанкаре, вся философия которой сводится к тому, что весь мир — иллюзия, а Бог — абсолютная истина. Он также изучал Брэдли, чья философия была аналогичной: мир — иллюзия, Бог — абсолютная истина. Он написал докторскую диссертацию по Шанкаре и Брэдли.

И в первый же день, как только я пришел в его аудиторию… Да, он пригласил меня, не догадываясь, что со мной появятся и неприятности.

Он говорил об иллюзии и абсолюте, о мире и Боге. Я сказал ему:

Если Бог неизменен, то он, должно быть, мертв.

Любое живое существо меняется. Покажите мне какое-нибудь живое существо — оно движется, растет и меняется. Это постоянный поток. Жизнь — это поток. Если Бог живой, он не может быть стабильным и вечно неизменным. Как тогда отличить мертвого бога от живого? Скажите мне. Оба сидят перед вами — живой бог и мертвый бог. Ни мертвый бог не меняется, ни живой. Как вы определите, кто из них живой Бог?

— Боже мой! — воскликнул он.— Я защитил докторскую диссертацию по этой теме, но я никогда не задумывался над этим вопросом.

— Само слово «абсолют» — это реакция. Вначале вы называете мир иллюзией, что не верно. Вы прекрасно знаете, что вы не можете просто так зайти в чужой дом. Если он иллюзорен, какое это имеет значение? Почему вы продолжаете каждый день возвращаться в свой собственный дом? Какое это имеет значение? Вы может зайти в любой другой дом.

— Ваше философские рассуждения опасны. Я обсуждал идеи, а вы предлагаете мне зайти в чужой дом?

— Да, потому что все — иллюзия, сон. Какая разница, это ваша жена или чужая жена? Это ваши дети или чужие Дети? Всё — иллюзия. Ваш Бог — это лишь философская концепция: вы говорите, что раз мир меняется, Бог должен быть неизменен. Но это лишь логика, а не реальность. Если Бог есть, он должен меняться, иначе он мертв.

Я сказал ему в самый первый день пребывания в его группе: «Ваш Бог определенно мертв, поэтому он и не меняется».

Эта идея абсолютности Бога — лишь философская концепция, поэтому Секито говорит:

«Привязанность к относительному — это иллюзия...»

Он не говорит, что мир — иллюзия. Привязанность к миру — в этом иллюзия. Мир совершенно реален, но не надо к нему привязываться. Иллюзия — не мир, а привязанность; не женщина, а привязанность; не деньги, а привязанность; не тело, а привязанность.

Секито делает утверждение потрясающей важности. Ни один философ не сказал этого. Они все говорят, что мир — иллюзия. Секито проводит различие: не мир, но привязанность к миру, к относительному,— это иллюзия.

Из-за всего этого философы впали в другую крайность: Бог — не иллюзия, он реален, абсолютно реален.

Секито учитывает подход и этих философов. Он говорит:

«...но обращение к абсолюту не есть просветление».

Не думайте категориями абсолютности. Нет ничего абсолютного, все стремится к абсолюту, но не достигает его, потому что достижение абсолюта — это смерть. Как только существование придет к совершенству, это будет конец. Совершенство — это смерть. Быть абсолютным значит быть мертвым.