СМЕРШ. Гвардия Сталина - Владимир Макаров

8 и 18 июля противник ответил, что документы готовы и „при первой возможности будут доставлены“ по адресу подставленной нами квартиры. 21 июля в Талдомское РО НКВД Московской области добровольно явился сброшенный на парашюте с германского самолета агент немецкой разведки с документами на имя Филимонова А.Ф., младшего сержанта Красной Армии… 27 июля т. г. к председателю колхоза деревни Таксино Высоковского района Московской области явились двое неизвестных в форме младших командиров Красной Армии, вооруженные винтовками. Неизвестные заявили, что они являются германскими разведчиками и в ночь на 27 июля сброшены на парашютах с немецкого самолета.

На допросе парашютисты сообщили о себе следующие сведения: 1. Кончиц Петр Григорьевич, 1908 года рождения, русский, член ВКП(б] с 1938 года, до войны работал председателем сельсовета деревни Михайловка Боготольского района Красноярского края. Быв[ший] сержант Красной Армии и секретарь партийной организации учебного батальона 228-й стрелковой дивизии. 24.VII[19]42 г. в боях под Ростовом Конниц после ранения был захвачен в плен немцами… 2. Чернышев Гавриил Тарасович, 1906 года рождения, русский, уроженец Мелеузовского района Башкирской АССР, со средним образованием, быв[ший] кандидат в члены ВКП(б). В 1932 году осужден к 5 годам ИТЛ за хулиганство (в пьяном виде вырвал язык у колхозной лошади), в 1936 году из заключения освобожден. До призыва в Красную Армию работал в качестве товароведа на хлопковом заводе № 87 в гор. Курган-Тюбе Сталинабадской области Таджикской ССР. В Красную Армию призван 9 сентября 1941 года в качестве рядового взвода связи 2-го батальона 1268-го полка 385-й стрелковой дивизии. 27.III.[19]43 года в районе гор. Людиново был захвачен немцами в плен после ранения… Кончиц и Чернышев показали, что они получили от германской разведки задание пробраться в Москву и явиться по адресу: Климентьевская улица, дом № 8, квартира № 9, спросить „Валентину Владимировну“ и передать посылку „для Татьяны из Алма-Аты“. Адрес, названный прибывшими курьерами, является конспиративной квартирой НКГБ СССР, подставленной нами германской разведке… В результате настоящей агентурной разработки нам удалось заполучить от немцев 11 агентов германской разведки, включая ранее задержанных. Легендирование и радиоигра с германскими разведывательными органами продолжается“».

Проявляя инициативу, летом 1943 года один из включенных в операцию бывших немецких разведчиков Кондратьев (Зобач) написал письмо М.Б. Маклярскому, в котором сообщил свои предложения по активизации работы с германской разведкой: «Михаил Борисович, я Вас очень прошу, примите во внимание мой план дальнейшей работы. Я считаю, что если мы и в дальнейшем будем так работать с немцами, то мы надоедим им просьбами о запрашивании курьеров или однообразными сводками, которые им тоже надоедят… Вы мне вернули жизнь, Вы меня наградили. С какими глазами я сейчас могу смотреть на такую малорезультативную работу. У меня сейчас одно желание как можно быстрей добить гитлеровских бандитов, к тому же я сейчас имею все возможности. Они мне верят, они ничего не подозревают. Им ничего не известно, и поэтому я очень удачно выполню любое задание, которое мне поручит наше правительство, я уверен, если мне дадут задание, то я больше принесу пользы для нашей Родины за один месяц, чем за эти девять.

…Я считаю, что лучше всего, если по приходе курьера, которого они обещают, мы не сообщим им, что он пришел, а еще связи три или четыре поштурмуем их, что они нас обманули, что к нам никто не приходит, дадим им другой адрес, чтобы они срочно выслали нам документы и все, что мы просили, так как если они действительно послали курьера и мы им об этом напишем, то в случае его провала попадется и Сергей Захарович. Поэтому мы адрес для всякого случая сменили и ждем не больше как дней десять. Они вышлют еще, но мы им тоже не сообщим, и после этого всего я через месяц или сколько угодно времени должен перейти к ним и со всей обидой обрушиться на них за то, что нам обещали прислать документы и все, что мы просили, а не прислали, только обманули… Они мне по-прежнему все доверят, начнут меня усиленно готовить по разведке, чтобы добывали те сведения, которые им нужны, а не эти, что мы давали, дадут выбрать мне каких только захочу лучших двух разведчиков и могут дать еще одну группу москвичей, если я соглашусь устроить их в Москве. Денег я возьму сколько захочу и что захочу, и не позже как через месяц они нас выбросят в Москву для дальнейшей работы… Михаил Борисович, я Вас и всех, от кого зависит, прошу, очень прошу, пусть мне разрешат это сделать, мне очень стыдно жить, кушать и давать эту незначительную пользу, я любитель живой работы и ценной, чтобы сделать, так сделать, а особенно у меня желание появилось после возвращения мне жизни и награды, передо мной сейчас одна задача — или грудь в орденах, или голова в кустах, а не такая, еле живая, работа, — особенно в период, когда тысячи людей, сражаясь с немецкими варварами, кладут свои головы, а я сижу, ничего не делаю и отъедаюсь. Нет, я не хочу этого. Я не желаю во время такой войны быть и жить как на курорте, дайте возможность работать и приносить больше пользы и помочь нашей доблестной Красной Армии быстрей добить этих ворвавшихся псов. Я Вас очень и очень прошу, дайте мне эти возможности».

План дальнейшей игры с противником, предложенный Зобачем, был принят. Однако «Сатурн» отказался прислать связника и сообщил, что все необходимое будет сброшено с парашютом в районе Костромы. Для встречи «посылки» было решено направить группу оперсотрудников в указанный район. В городе была оборудована конспиративная квартира с радиостанцией, на которую переехали, под видом выздоравливающих после ранения военнослужащих, Зобач и Шалаев.

Из Костромы, для того чтобы активизировать принятие решения о переходе к немцам, сообщили: «Господин Доктор. За год работы с вами мы передавали много сведений, и вы нас хвалили… В Костроме мы сидим больше дома, ходить с нашими документами опасно… Питание у нас на исходе, положение очень тяжелое. Срочно пришлите посылку и сообщите, куда нам ехать после получения документов. Ждем ответа. Мы готовы выполнить любое ваше задание так же, как и до сих пор».

Только к октябрю из «Сатурна» поступил приказ Зобачу передислоцироваться в районы Вязьма, Смоленск, Кричев, Рославль, а Шалаеву выехать в Челябинск. Одновременно немцам периодически сообщалась дезинформация военного характера, которая получила высокую оценку в «Сатурне». В начале февраля 1944 года «Кондратьев»-Зобач сообщил немцам, что ему удалось установить связь со скрывающейся в лесу группой дезертиров под командованием «лейтенанта» и «капитана Терентьева»[136].

15 февраля 1944 года от «Доктора» пришла радиограмма: «Мы готовим группе дезертиров посылку с оружием, боеприпасами и деньгами… Вы к группе не присоединяйтесь, ибо связь с большой группой повредит вашему заданию…» Позже немцы передали пароль для встречи с курьером. В ответной шифровке с Лубянки сообщили о «произошедшей перестрелке между патрулем и неизвестным лейтенантом, оказавшимся парашютистом».

Наконец, немцы приняли предложение о возвращении Кондратьева (Зобача). 15 марта от них пришла радиограмма: «Судьба нашего геройского курьера тем более печальна, как и ваше дальнейшее пребывание там стало невозможным, так как он бланки вашей части при себе имел. Мы вам укажем место перехода фронта к нам с вашими документами, так как ваша тамошняя работа не имеет той пользы, как до сих пор. Считаем лучшим, если придете на отдых, будем рады встречать. Привет». Место для перехода немцы указали в районе юго-восточнее Витебска, пароль для перехода линии фронта — «Париж».

И чекисты решились на рискованное развитие игры. Немцам сообщили, что создан диверсионный отряд из дезертиров. В последующем в «Сатурн» полетели шифровки с описанием «боевых подвигов». Чтобы привлечь внимание немецкой разведки 10 мая 1944 года сообщили, что «„отряд капитана“ напал на конвой, убили 2 конвоиров и захватили 4 арестованных, из которых трое — дезертиры, а четвертый — капитан германской армии»[137]. Немцы не сразу поверили в освобождение Ганштейна и попросили передать дополнительные сведения о нем, в частности, сообщить фамилию тещи и указать, где посещал школу.

После уточнения необходимых данных в «Оберкомандо» ушла шифровка: «Сейчас переправить капитана Гюнтера фон Ганштейна через линию фронта трудно, нет документов для прохода к фронту, а без документов идти нельзя. На всех дорогах стоит охрана из войск НКВД и тщательно проверяет документы. Части НКВД также осматривают леса и вылавливают дезертиров. Так как капитан не знает русского языка, то хорошо бы снабдить его документами из чешской или польской армии и одеть его в эту форму. Отряд этого сделать не может. С такими документами капитан не возражает идти через фронт. Фамилия тещи капитана Минна Зайдель, урожденная Мюллер, проживает во Франкфурте-на-Одере. Там же живет и жена, и дети капитана. Капитан учился в полицейской школе в Бранденбурге, в 1941 году — в летной школе в Рейхенберге, на курсах переподготовки при воздушной школе в Берлин-Гатов и в ноябре 1943 года на курсах ротных командиров в Баравухе под Полоцком. Капитан имеет важные сведения, которые хочет срочно сообщить Верховному командованию германской армии, но не знает, как это сделать. Кондратьев».