Единица безумия - Оксана Николаевна Сергеева

– И слава богу, что не видела, – сказал Каверин. – А то пришлось бы разводиться к чертовой матери. Точно не видела? – переспросил, но Женька уже поняла, что это был не вопрос, а ирония.

Девушка рассмеялась, взяла его под руку и потянула к выходу.

– Я на телефоне, – обернулся Марк. – Звони, если что.

– Езжай, занимайся своими делами, – махнул Андрей посмотрел на жену, перевел дух и набрал в грудь побольше воздуха, словно собирался нырнуть в холодную воду.

– Я знаю, я тупанула, – пролепетала Женя.

– Ты не просто тупанула, – медленно проговорил муж.

– Я пошутила. Шутка была неудачная.

Андрюша снова глубоко вздохнул.

– Это была жена Каверина?

– Да! – заорал Рысь. – Представь себе!

* * *

Уже час Женька лила слезы и не могла остановиться. Уж час Маша пыталась ее успокоить, но все напрасно.

– Ну что ты плачешь? Сказала и сказала, всякое бывает. Чего так убиваться? Ты же не специально. Ну, перестань… Жень…

Они сидели в подсобке на каких-то коробках. Стоящая рядом урна была заполнена мокрыми салфетками.

– Я не хотела ее обижать, я вообще не люблю обижать людей, – зарыдала Женя, и Маша снова подала ей бумажный платок.

Несчастная громко высморкалась и икнула. От количества сожженных ароматических палочек дышать было нечем. Казалось, девушки насквозь пропитались благовониями, но ожидаемого успокоительного эффекта это не принесло.

– Поверь, она не обижается. Я немного ее знаю. Ее трудно обидеть. Твои слова вряд ли ее заденут. Сказала и сказала. Она поржала и пошла дальше. Забудь, елки-палки!

– Ладно… – начала Женя и оборвалась, замерев в неудобной страдальческой позе. – Опять спину прихватило. Хотела встать и не могу…

Маша задвинула урну в угол и помогла ей подняться.

– Тебе срочно надо к Анжелке. Она поставит тебя на ноги.

На этот раз Женя не спорила, позволила отвести себя в одну из комнат и уложить на массажный стол. Потом пришла Анжела, – та самая блондинка с округлыми грудями четвертого размера, – и сказала, что сначала надо сходить в больницу, лечебный массаж наобум не делается.

– Ой, ладно тебе, – уговаривала Маша, – а ты сделай не лечебный, а расслабляющий. Аккуратненько.

Анжела согласилась, руки у нее и правда оказались волшебными. Женя почувствовала себя гораздо лучше. Не только массаж помог, но и спасительное очищение слезами. Девочкам обязательно нужно выговориться, порыдать у подруги на плече. Машка не была близким человеком, но отлично с этой ролью справилась, хотя о том, что Женю действительно беспокоило, она никому рассказать не могла…

Возвращаться в дом Виктора Олеговича не хотелось. Хотелось побыть одной, обдумать дальнейшее свое поведение. Как держаться, что делать, чтобы снова не попасть впросак.

Поехала туда, где жила раньше. В обшарпанную коммуналку, из которой когда-то мечтала сбежать. Повернув ключ в замке, поразилась неприятной, непривычной тишине, стоящей в квартире. Зная, что Кувалды нет, все равно постучала в его дверь, почему-то ожидая услышать в ответ знакомый прокуренный голос.

В своей комнате Женя открыла окно, чтоб выпустить застоявшийся воздух. С улицы доносились привычные звуки: шум автомобилей, крики детей на детской площадке. За окном – жизнь. А ее собственная превратилась в череду каких-то хаотичных событий, которыми она не могла управлять.

Может быть, это всего лишь наступающая осень…

Она сидела на кровати, застыв в одной позе. Чуть наклонившись вперед, как под бременем невыносимого груза, чувствуя себя одинокой, отверженной, маленькой и слабой для этого жестокого мира. Сидела долго, пока не раздался дверной звонок. Женя вздрогнула и посмотрела на дверь. Она успела отвыкнуть от этого резкого звука. Сейчас он показался ей странным, далеким, не из этой реальности. Кто это? К кому?

Звонить перестали – начали стучать, и Женя вскочила, услышав голос Рыся. Вмиг скинула с себя странное оцепенение и отрезвела. Вспомнила утреннее недоразумение, их ссору и приготовилась к очередной взбучке, подумав, что Андрюша снова на нее наорет.

– Что у тебя с телефоном? Я раз пятьдесят звонил. – Он глянул ей в лицо и не смог наорать. От ее фигуры шла почти физически ощутимая усталость. Это состояние не одного дня или вечера, не следствие бессонной недели. Это что-то большее. Давнее и глубокое. Что стало подламывать ее, начав со спины.

Женька обрадовалась, что Андрей не обложил ее матом, и бросилась искать сотовый. Долго рылась в сумке, похлопала по карманам куртки.

– Я тебя потерял.

Она нервно рассмеялась.

– Ну и радовался бы, что потерял. Одни проблемы от меня. Нашел с чего расстраиваться.

– Ты слегка преувеличиваешь свои возможности, проблем с тобой не больше, чем без тебя, – хмуро сказал он и уселся на стул.

– Мне вещи теплые нужны. Приехала кое-что забрать, – соврала без зазрения совести, сказав первое, что пришло в голову.

– Могла бы предупредить.

Знал, что врет, но не стал обличать. Сбежать она хотела. Может, еще не насовсем, но хоть на какое-то время. Жаль, что сам он не имел такой возможности. Женька могла вернуться в коммуналку и вернуть свою жизнь в привычное русло, он же, свалив в старую квартиру, ничего уже не изменит.

– Забыла… устала… – обронила она как-то растерянно. – Еще и рыбка сдохла.

– Дольчик, когда я уходил из дома, твоя рыбка была жива и здорова.

– Андрюша, прекрати. Я не совсем дебилка. Каким образом моя девочка превратилась в половозрелого самца? То, что плавало с утра в аквариуме, – не моя рыбка.

Андрей глубоко вздохнул. Отпираться бесполезно.

– Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, и надеялся, что не заметишь…

– А я не хотела говорить, что заметила… но все равно… спасибо…

Женя постояла в раздумьях, будто хотела что-то добавить, но не стала. Или не решилась. Вместо этого подошла и обняла Андрея, тепло поцеловав в губы. Отстраниться он не дал, крепко сжал плечи, углубил поцелуй. Горячий язык скользнул по ее языку, и Женька сразу обмякла. Не оттолкнула, не замерла настороженно, а откликнулась. Это подхлестнуло Андрея. Стащил с нее кофту, лифчик. Она вздрогнула сначала от прикосновения к коже прохладного воздуха, затем от его горячих рук. Сегодня он как-то жадно трогал ее… Впивался руками, губами и целовал так, как еще ни разу не целовал. Как будто долго не видел и страшно соскучился. Женька списывала все на обыкновенную похоть, еще не понимая, стоит ли