Клятвы и слёзы (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Я не стала останавливаться. Я просто продолжила идти. Я больше не хотела ничего слышать. Я больше не могла этого выносить.

Но его голос шёл за мной по пятам, звеня в моём сознании: Помни, что то, что ты чувствовала ко мне, не имело ничего общего с магией.

Я зажала уши руками (не то чтобы это могло заглушить его голос) и ускорила шаг, уходя из больницы.

* * *

В тот вечер за ужином я спросила Джеба о том, что сказал мне Лиам, потому что у меня появились сомнения. Я подумала, что Лиам мог вложить эту историю мне в голову, чтобы вернуть меня. Он знал, как глубоко я восхищалась любовью своих родителей, и как сильно я хотела того, что было у них.

Джеб провёл рукой по своим редеющим волосам.

— Как ты узнала?

— Лиам мне рассказал.

Я тыкала вилкой в креветку на своей тарелке, перекладывая её с одной стороны на другую.

— Это правда.

Я оторвала взгляд от креветки.

— Ты бы видела своего отца… — в его глазах появился отсутствующий ранее блеск. — Каллум боялся, что потеряет её, боялся, что она выберет Хита, но Мэгги даже не удостоила Хита взглядом. Твой отец был её первой любовью. Единственной любовью.

Он судорожно вздохнул и, покачнувшись на ногах, собрал наши тарелки, не спрашивая, закончила ли я. Он отнёс их к раковине, соскреб остатки риса и ракообразных в мусорное ведро, а затем тщательно вымыл обе тарелки.

— Настоящая любовь встречается редко, Несс. Но Мэгги и Каллум, у них это было, — добавил он, вытирая руки полотенцем.

— У тебя тоже это было? С Люси. До… всего этого?

— Я думал, что да. Возможно, так оно и было.

Он сложил полотенце, а затем снова развернул его.

— Честно говоря, я уже больше не знаю.

Он поставил тарелки на сушилку, после чего вымыл раковину и столешницу.

Мой дядя был на удивление аккуратным человеком. Я не знала, почему я предполагала о нём обратное. Только потому, что у него был штат уборщиков?

К слову о…

— Что будет с гостиницей?

Не сводя глаз со столешницы, он сказал:

— Я пытаюсь расторгнуть сделку Эвереста, — его голос споткнулся на имени сына.

Он сглотнул, отчего его кадык дёрнулся на небритой шее.

— Я пытаюсь расторгнуть сделку, которую он заключил с Эйданом, пытаюсь доказать, что он был не в своём уме, когда заключил её. Что после смерти Бекки…

Я уже давно не вспоминала о Бекке. Был ли Эверест сейчас с ней? Нашли ли они друг друга в загробной жизни? Существовала ли вообще загробная жизнь? Я соскребла ногтем застывшую каплю кокосового соуса карри с обеденного стола.

— Мой адвокат считает, что у меня есть реальный шанс расторгнуть сделку, но он предупредил меня, что на это может уйти много денег и времени. Он также предупредил меня, что вчера его навестил коллега, который посоветовал ему бросить это дело.

Я почувствовала, как мои веки поднялись высоко-высоко.

— Ему угрожали?

— Ты удивлена? Мы говорим об Эйдане Майклзе, человеке, который стрелял в собственную жену.

Мои глаза расширились ещё больше. Джеб знал об Эвелин? Это она рассказала ему или Фрэнк?

— И ты собираешься продолжать? — спросила я.

— Я построил эту гостиницу на участке, который принадлежал моей семье на протяжении многих поколений. Даже не сомневайся, что я буду бороться за неё, — его тон заставил меня подпрыгнуть. — Майклз уже достаточно отнял у моей семьи, тебе не кажется?

Я кивнула.

— Я знаю, что Эверест, вероятно, был убит ручейными, но как ты думаешь, мог Эйдан приложить к этому руку?

— Он владеет отелем на территории ручейных. Не думаю, что мы сделаем слишком поспешный вывод, предположив, что они были должны ему за что-то, и он спросил с них.

Это был не слишком поспешный вывод. Это уж точно.

— Ты рассказал Лиаму о своей теории? — спросила я, вытянув руки над головой и зевнув.

— Да. Он проверяет её.

Интересно, узнал ли Лиам что-нибудь? Но разве он не созвал бы собрание стаи, если бы это было так?

В ту ночь мне приснился Лиам. Но внезапно он превратился в другого мужчину.

В того, кто был очень на него похож.

В Хита.

Я проснулась с криком, от которого Джеб ворвался в мою спальню.

— Прости, — прохрипела я, дрожа всем телом. — Просто кошмар.

Глаза Джеба, которые начали светиться, как у его волка, потускнели.

— У меня у самого их полно.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился.

— Не хочешь поговорить об этом?

Я засунула свои холодные руки под подушку.

— Нет.

Ни с кем, кроме Эвереста, я не говорила о той ночи, когда я выдала себя за эскортницу, чтобы получить доступ к Хиту. Я надеялась, что если буду молчать, то это каким-то образом сотрёт это воспоминание, но мне удалось только немного подавить его.

— Разбуди меня, если передумаешь.

Я закрыла глаза, желая, чтобы этот кошмар исчез, но вдруг услышала, как зашуршали простыни. Джеб натянул одеяло мне на плечи и подоткнул его вокруг меня. А потом положил ладонь мне на макушку.

— Надеюсь, что лучшие сны найдут тебя. Ты заслуживаешь лучших снов. Ты заслуживаешь лучшего во всём.

Его глаза сияли, как только что отполированная кость.

После того, как он ушёл, я долго смотрела на стену, разделявшую наши спальни, и наконец-то поняла, почему моя мама указала его в качестве экстренного контакта в моих школьных бланках. Она знала, что если меня нужно будет спасать, то он придёт за мной.

ГЛАВА 29

Я должна была начать работать у Ваттов на следующий день, но Август написал мне, что будет лучше, если я приступлю к работе, как только его маму выпишут из больницы. Тогда у него будет больше времени, чтобы ввести меня в курс дела.

Так прошёл ещё один день, прежде чем я поехала на свою новую работу.

Джеб сел на пассажирское сиденье. И если Саре нравилось указывать мне на все те мелочи, которые я могла бы сделать лучше — она выводила меня из себя, и была дотошной — он давал советы довольно скупо. В основном он хвалил моё вождение, что невероятно вдохновляло, а потом сказал мне, что Грег придёт вечером и проверит моё зрение.

— Грег — офтальмолог? — спросила я, останавливаясь перед складом Ваттов.

— Нет. Но наши глаза… наше зрение… оно не совсем такое, как у людей.

Я раскрыла рот. А ведь я уже собиралась записаться на приём к первому попавшемуся окулисту. Хорошо, что я этого не сделала.

Джеб вышел из фургона с логотипом боулдеровской гостиницы и обошёл его спереди. Я отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула из машины. Когда он занял место, которое я только что освободила, он сказал:

— Знаешь, я мог бы давать тебе деньги на карманные расходы.

— И ты знаешь, что я бы их не взяла.

— Ты такая же упрямая, как и Мэгги.

Гордая, а не упрямая, хотя я была готова принять любое сравнение с моей матерью.

— Позвони мне, когда закончишь, — сказал он. — Я заеду за тобой.

— Джеб?

Он уже взялся за ручку, но ещё не захлопнул дверь машины.

— Да?

— Я рада, что забыла получить свой аттестат о среднем образовании.

Его лоб покрылся морщинами, но затем немного расслабился; горестные события оставили на нём свои неизгладимые следы.

— Я тоже рад, что ты забыла о нём.

Мы улыбнулись друг другу на мгновение, а затем он кивнул в сторону склада.

— Давай топай, детка. Ты же не хочешь опоздать в свой первый рабочий день?

Я отошла от фургона и направилась к складу. Как только я вошла внутрь, на меня нахлынули воспоминания о последнем испытании. Я увидела перед глазами мужчин, которые стояли полукругом и пристально смотрели на меня, девушку, бросившую вызов их парню. Я отвела взгляд от усыпанного опилками пола и оглядела ярко освещённое пространство с рядами высоких металлических стеллажей и огромными рабочими столами, на которых плотники отмеряли деревянные плиты и шлифовали их.