Призвание миротворца - Павел Александров

Перейдя ручей, отделявший ферму от леса, Марк содрогнулся. Остальные наёмники испуганно задышали. Кто-то помянул Спасителя, кто-то опустил взгляд, стараясь смотреть не дальше носков своих сапог.

Отовсюду веяло смертью. Людей здесь не просто убили — их искоренили, уничтожив всякую память о их проживании на этом месте. Везде, и в стойлах, и в избах, и просто на дороге тянулись вверх тонкие ростки стеблей с шипами и нераспустившимися цветками. Стебли росли сквозь крыши, окна, повозки, мешки, сено, посуду — через всё, что было создано человеческой рукой… и через самих людей. Посреди тропы лежал, раскинув руки, молодой крепкий мужчина: стебли выходили у него изо рта, носа и глаз. У избы, уткнувшись лицом в землю, лежала женщина, а из её спины произрастал, шевеля зелёными ростками, целый куст. Проращенные насквозь трупы свисали из окон, лежали в дверях, в сенях, худощавый старик висел, подвешенный за ноги на лиственных лианах, свисающих с дерева. В стойлах лежали груды мёртвых косуль — враги не пощадили и животных, к которым приложилась рука человека. И ростки, непонятно по какому волшебству взошедшие за два дня, продолжали расти!

Наёмники молчали. Кто отводил взгляд, кто шептал молитву, кого-то бурно вырвало. Все старались как можно меньше смотреть по сторонам. Сурок шёл с искажённым от ярости лицом, но за этой яростью тоже скрывался шок. Марк же, непонятно почему, шагал спокойно, переступал через трупы и осматривал всё со внимательностью следопыта.

Люди не ждали этой бойни. Всё произошло мгновенно, во всяком случае, оружие было в руках у немногих. Спастись, наверное, не удалось никому. Непонятно, обладают ли солимы магией, которая порождает эти быстрорастущие стебли-щупальца или это дело рук лесных чародеев. Пройдёт немного времени, и тела убитых жителей фермы полностью зарастут свежей порослью. Затем рассыплются источенные ростками избы и стойла. И месяца через два, или даже раньше, не останется ничего, что напоминало бы о прежней ферме.

Вот, что называют в этих краях укоренением!

Марк глянул на лежащую у порога избы девочку с разбросанными золотистыми прядями волос. Тоненький росток обвивал детскую ручку, как вьюн, переползая постепенно на грудь и шею. Изо рта девочки поднимался стебелёк: стройный, с маленькими листочками. И будто в насмешку над оборванной маленькой жизнью на нём распустились три цветка с нежно-белыми лепестками. Глаза девочки, ещё нетронутые ростками, были открыты.

Марк скривился, словно от сильной боли, и тяжело задышал. Не пытаясь унять поднимающийся гнев, он сорвал цветок и застыл с ним, как заледеневший.

— Их нужно похоронить, — произнёс он сухим голосом.

— Это-то зачем? — всплеснул руками Лесовод. — Солимская зелень лучше всякой могилы похоронит.

— Заткнись… — прошипел Марк. — А вы все, за работу!

— Времени мало, — процедил Сурок.

— Это недолго.

Работа закипела. Возмущаться не стал никто, и даже вечно ноющий толстяк из десятки Марка засучил рукава. Лопаты здесь нашлись, и это облегчило задачу. Земля была рыхлая, мягкая и поддавалась легко. Сложнее было с проросшими телами. Двое наёмников осторожно приподымали погибшего, третий срезал выходящие из земли ростки. Обрывки зелёных щупальцев пришлось оставить в телах — вырвать их можно было только вместе с внутренностями.

На всё ушло около часа. Вдоль мёртвой фермы протянулась череда свежих могил с вырубленными знаками Пути Истины — не поленились шестеро юношей из Лесных Ковылей. Могил оказалось восемнадцать.

— Всё равно зарастёт, — сказал Лесовод, который хоть и оставался безучастным, но изредка подсказывал наёмникам как лучше срезать ростки и приподымать тела. — Нелюдь ничего человеческого не любит.

— Зарастёт, — согласился Марк. — Но важны не тела тех, что встретили вечность, а наши сердца. И если наша работа хоть чуть-чуть ослабит укореняющую силу лесного зла — мы не зря потрудились… Нет, мы в любом случае потрудились не зря! — поспешил он добавить.

— Это что же делается, братцы, — прошептал толстяк. — Если нелюди такое с простыми крестьянами творят, то что с нами сделают?

— Думай лучше о том, что мы с ними сделаем, — зло прошептал Сурок.

Двигались молча и почти без привалов. Пересекали широкие ручьи, мелодично звенящие под ногами, огибали небольшие озерца, покрытые большущими лилиями, пробирались по болотцам, следя за каждым шагом Лесовода. Час миновал за часом, и казалось, конца не будет этому лесу. Но вот понемногу заросли начали редеть, а узкая тропа стала шире.

— Оп! — вздрогнул вдруг Лесовод и отшатнулся назад.

У его ног торчала стрела с зеленоватым оперением.

— Тропу перекрыли. Ой, как плохо!

Движением руки Марк дал отряду команду «В укрытия!». Понятно, что их всего лишь предупреждают, но мало ли во что выльется это предупреждение. Марк шагнул вперёд, и тут перед носком его сапога в землю вонзилась ещё одна стрела.

— Уходите! — раздался хмурый мужской голос. — Дальше для вас дороги нет!

Марк, сам не понимая зачем, сделал ещё один осторожный шаг.

— В следующий раз стреляю в ногу! — предупредил невидимый стрелок, судя по голосу, откуда-то с дерева.

— Лесное Воинство? — громко спросил Марк, хотя и так всё было ясно. — Меня зовут Подорлик, я десятник наёмничьего войска сотника Феста. Мы преследуем отряд солимов с чародеями, похитившими девушек из Лесных Ковылей. Мы рассчитывали перехватить их в Раздорожной Таверне. И от вашей помощи мы бы не отказались…

— Убирайтесь! Возвращайтесь в свою конуру, лживые псы! — ответили недружелюбно.

— А ты сам, крикун, кем будешь, что так с десятниками Дубового Листа говоришь? — подался Сурок. — И откуда нам знать, что ты здесь не один?

Ответом был короткий пересвист с разных деревьев. Похоже, стрелков здесь около пяти.

— Для тебя, цепной пёс, я страж тропы! Убирайтесь! Мы не убиваем наёмников Морфелона, но угостим стрелой в ногу каждого, кто сделает ещё шаг.

— Да-а, неприятно будет ковылять, с пробитой ногой-то, — прошептал Сурок, подойдя к Марку. — Что будем делать?

— Не знаю. Эй, дед, обойти стороной можно?

— Не, этих не обойдёшь, хоть подковы к сапогам прибей, — вздохнул Лесовод, тоскуя, что изрядную часть вырученных денег, похоже, придётся вернуть.

Марк стоял в нерешительности. Он готовился к схватке с солимами, но не с Лесным Воинством, которое считал другом.

— Не понимаю, вы что же, солимам помогаете? — попытался он снова. — Или вам безразлична судьба девяти девушек из Лесных Ковылей, которых собираются принести в жертву?