Шестьдесят сражений Наполеона - Владимир Бешанов

29 ноября корпус Жюно добрел наконец до стен Лиссабона. По единодушным свидетельствам, французские войска дошли до португальской столицы в крайне жалком состоянии. Шестинедельный поход по плохо устроенным пустынным дорогам, без достаточных запасов провианта не только изнурил неопытных новобранцев, но и полностью деморализовал. В испанских селениях они грабили все, что попадалось под руку; крестьяне в ответ мстили как могли и убивали отставших. Тем не менее, когда орда оборванных солдат появилась перед Лиссабоном, все члены королевского дома Браганса, бросив свои богатства и страну на произвол завоевателей, сели на английский корабль и бежали в Бразилию. Португалия стала добычей французской армии без единого выстрела.

17 декабря в Милане Наполеон издал новый декрет, согласно которому торговля с Британией была запрещена по всей Европе. Соответственно еще больший размах приобретала контрабанда, особенно через испанские порты.

Наступила очередь Испании. Теперь, когда французское знамя развевалось над Лиссабоном, у Наполеона возникли сомнения: а стоит ли выполнять обязательства по договору в Фонтебло и зачем делить Португалию с кем-то? Продолжив рассуждения дальше, император пришел к выводу: не проще ли так же поступить и с самой Испанией? Это была логика безнаказанного завоевателя, не встречавшего сопротивления на своем пути. Теперь замысел французского императора был другой — он решил низвергнуть испанскую династию и посадить на престол кого-нибудь из своих братьев или маршалов.

В течение зимы и весной 1808 года новые и новые войска Наполеона переходили Пиренеи. Уже в марте в Испании было сосредоточено до 100 000 человек. Уверенный в своей силе, император решил действовать. Он очень ловко воспользовался обострением раздоров в испанской королевской семье между королем с королевой и наследником престола Фердинандом. Маршал Мюрат с армией в 80 000 человек пошел на Мадрид. Карл IV решил бежать из столицы, но был задержан возмутившимся народом и принужден отказаться от престола в пользу Фердинанда. Это произошло 17 марта, а уже через шесть дней Мюрат вошел в испанскую столицу. Он посоветовал Карлу обратиться за справедливостью к французскому императору. Наполеон, в свою очередь, не признал Фердинанда и вытребовал как нового, так и старого короля и всю семью испанских Бурбонов к себе в Байонну. Он взял на себя роль верховного судьи, который рассудит и решит, кто прав. К 30 апреля король испанский Карл IV, его жена и новый король Фердинанд VII собрались в Байонне. Но Наполеон потребовал, чтобы все принцы королевского дома так же явились к нему. Мадрид возмутился: замысел французского императора становился ясен — заманив в Байонну всю династию, объявить ее низложенной, арестовать, а Испанию под тем или иным предлогом присоединить к Франции.

2 мая в Мадриде вспыхнуло восстание против занявших город французских войск. Народ уже давно был раздражен присутствием союзников-оккупантов, в Толедо к Бургасе произошли волнения. 1 мая Мюрат был освистан в Прадо. Утром 2-го в Мадриде распространился слух, что французы хотят силой увезти брата короля инфанта дон Франсиско, последнего принца королевской фамилии, который еще оставался в Испании. Народ начал собираться толпами, раздались крики: «Смерть французам!» Под руководством офицеров-патриотов Даонсо и Веларде население Мадрида, вооруженное ружьями, ножами и камнями выступило против 25-тысячного французского гарнизона. Ожесточенные бои на площади Пуэрта-дель-Соль, в расположении артиллерийского парка, продолжались почти сутки. Маршал Мюрат утопил восстание в крови, пустив в ход картечь, но, восстановив порядок в столице, ошибочно заключил, что «мятеж ликвидирован». Мадридское восстание всколыхнуло всю страну, в ближайшие дни народными выступлениями были охвачены Севилья, Гранда, Сарагоса, Валенсия.

В Байонне о мадридских событиях узнали 5 мая. Это дало Наполеону повод разыграть одну их тех театральных сцен, на которые он был большой мастер. Неуступчивый Фердинанд был приглашен к императору вместе с Карлом IV и королевой. Наполеон объявил Фердинанда виновником кровопролития, осыпал гневными укорами и грозил смертью, если он не подчинится немедленно. Император поставил условие, чтобы как Карл IV, так и Фердинанд VII отказались от испанского престола и формально предоставили ему право распорядиться Испанией по своему усмотрению. Все его требования были исполнены. После этого Наполеон объявил своим «гостям», что радея об их личном спокойствии, он их уже не отпустит обратно в Испанию, а отошлет короля и королеву в Фонтенбло, а Фердинанда и других принцев Бурбонского дома — в Валансэ, замок князя Талейрана.

10 мая 1808 года император велел своему брату Жозе-фу, королю неаполитанскому, переехать в Мадрид и быть отныне королем испанским. Маршалу же Мюрату было приказано прибыть в Неаполь и также стать его королем.

Французский император был доволен сверх меры: так все прошло ловко и гладко, так наивно испанские Бурбоны сами полезли в ловушку, так безболезненно удалось приобрести весь Пиренейский полуостров. Он гордился тем, что это было достигнуто в течение нескольких месяцев без кровопролития, без грохота пушек и практически без жертв. Все это еще будет, ибо бесплатных пирожных не бывает.

На самом деле Байонна, представлявшаяся Наполеону замечательной победой, своего рода политическим Аустерлицем, была крупнейшим просчетом в его стратегических замыслах. Байонна, повторяя известное выражение Фуше, «была хуже, чем преступление; это была ошибка». Она бросила в лагерь врагов Франции все сохранившиеся на европейских тронах монархии. Похищение престола у испанских Бурбонов в пользу брата французского императора заставило всех уцелевших монархов старых династий примерить ситуацию на себя и заподозрить, что следующим станет кто-нибудь из них. Английская дипломатия умело использовала панический страх перед событиями в Байонне в европейских столицах. С наибольшим вниманием британские обольщения воспринимались в Вене. Габсбурги считали, что к ним опасность приблизилась вплотную. Таким образом, в Байонне были брошены семена новой войны с Австрией; она ускорила формирование пятой антифранцузской коалиции.

Но возмездие пришло еще быстрее и с той стороны, откуда Наполеон менее всего ожидал. При первом же известии о байоннских событиях Испания поняла, что Бонапарт просто дурачил испанскую королевскую семью и издевался над ней. Возмущенное чувство национальной чести не хотело мириться с совершившимся фактом. Испанская корона сдалась, но народ не пожелал подчиниться и в едином порыве поднялся против узурпатора. Совершенно неожиданно не только для французского императора, но и для всей Европы, безмолвно следившей за новыми насилиями завоевателя, в Испании вспыхнул пожар лютой, непримиримой крестьянской партизанской войны. В Валенсии, Кадисе, Бадахосе, Тортозе начались народные восстания. В течение нескольких недель Испания вооружила 150 000 человек, разделенных на астурийскую, галисийскую, кастильскую, эстремадурскую, валенсийскую, мурсийскую и арагонскую армии. Правда, они представляли собой ни что иное, как нестройные полчища восставших крестьян и ремесленников, наряду с несколькими отрядами милиции и немногочисленными полками регулярной армии. Но все они были воодушевлены одним чувством, и командовали ими энергичные вожди, такие как Куэста, Кастеньос, Палефокс. По всей стране создавались местные хунты, ставшие органами сопротивления. Провинциальные хунты налаживали связь с англичанами и получали от них оружие, снаряжение и финансовую поддержку. 6 июля хунта Севильи, ставшей временной столицей страны, объявила от имени всей Испании войну французам. Впервые Наполеон встретился с врагом особого рода, с которым он до сих пор дела не имел. «Оборванцы!» — презрительно сказал о них император. Но ни он сам и никто в мире не мог тогда предположить, что именно эти «оборванцы» начнут первыми рыть ту пропасть, в которую суждено будет рухнуть великой наполеоновской империи.

Известия из Испании поначалу неприятно удивили Наполеона, но не обеспокоили. С тех пор как он стал императором и строил свою политику как цепь разных комбинаций с монархами, к народу он относился пренебрежительно. Ему ни разу не приходила мысль о возможности национального сопротивления; он ожидал здесь не более, чем проявления мелких вспышек недовольства и некоторого волнения в городах. Наполеон приказал генералу Дюпону, военное дарование которого высоко ценил, двигаться к Севилье. Одновременно корпус генерала Монсая был направлен к Валенсии, корпус маршала Бессьера прокладывал путь Жозефу в Мадрид. 14 июля в сражении при Медине-де-Риосеко Бессьер одержал крупную победу над двумя объединенными испанскими армиями. Через неделю, 20 июля, Жозеф торжественно вступил в Мадрид. Пока все шло, как будто бы, гладко.