Tihkal - Александр Шульгин

В это же время я совершил другое, гораздо более приятное путешествие, я бы назвал бы его "La Ruta de las Tapos" - мой друг Антонио каким-то образом узнал о том, что я собираюсь в Мадрид, и решил провести меня своим любимым маршрутом по мадридским ресторанам. "Tapas" по-испански означает совсем не название рыбы это "маленькие кусочки", "ломтики" - особый, исключительно испанский вид обеда я был наслышан о нем, и его рекомендовали все путеводители по Испании, но нигде не объяснялись конкретно правила проведения подобной трапезы. В прошлый раз в Мадриде мы с Мануэлем и Софией заходили в тапас-бар, но на вид никаких особых отличий от простого ресторана не наблюдалось. Совершенно непонятно, как нам положено заказывать тапас? Мы совершенно не знали традиций, и поэтому решили просто сесть за столик и заказать что-нибудь из обычного меню.

Мы с Антонио договорились о встрече в ресторане "Куэвлас" недалеко от моей гостиницы. Я пришел туда немного раньше и минут десять стоял в дверях официанты не обращали на меня внимания. Потом я сел за стойку бара и заказал бокал красного. Мне налили из бутылки с незнакомой этикеткой - я заметил только знакомое слово "Rajio" и год "1989" - вино было превосходным. К вину прилагались два бутерброда, и я подумал, что это и есть мои первые тапас, но это были только закуски - настоящее пиршество было впереди.

В ожидании вина, я успел рассмотреть интерьер ресторана. Это было первоклассное заведение - я сидел в зале закусок и тапас. Вокруг стойки бара стояли высокие деревянные стулья. На стойке стояли большие подносы с набором бутербродов и холодных закусок. Вся стена за баром была уставлена бутылками вина и бренди. В зале постоянно мелькали официанты, спешащие из кухни в соседний зал. За стойкой было пара пивных кранов, и бармен время от времени наливал пиво в разнообразные стаканы. Стаканов, бокалов было больше десяти разных видов.

Антонио появился через несколько минут. Он долго не мог запарковать машину - в центре Мадрида это было проблематично. Бармен сразу же поставил перед ним бокал красного вина и стандартную закуску - Антонио ознакомился с меню и для начала заказал нечто небольшое розового и кремового цвета. Розовым оказалось искусно приготовленное свиное филе - второе блюдо я так и не определил.

После этого Антонио заказал первую порцию настоящих тапас и Шардоне к ним. Я выразил сомнение по поводу того, может ли белое вино следовать за красным, на что Антонио ответил, что еда определяет вино, но вино никогда не должно влиять на выбор еды. Нам принесли поднос с шестью маленькими бутербродиками - и по бокалу отличного вина. Вкус у тапас оказался довольно острый и превосходный. Они были приготовлены из икры морского ежа, смешанной с чем-то непонятным. За этим последовали более опознаваемые деликатесы из гусиной печенки, тосты и сухое вино. Последним нам принесли блюдо с тонкими ломтиками ветчины, сделанной из свиней, которых кормили строго определенным видом желудей. К ветчине полагалось более темное красное вино, название которого я не запомнил.

В самом конце - чашечка кофе, богатый выбор кальвадос и других крепких напитков. Вот что такое испанские тапас. Это не закуски - это просто пиршество. Если бы я мог себе позволить каждый день тратить 70 долларов на обед, я бы обедал именно так.

После обеда я вернулся в гостиницу, и вскоре консультации с юристами продолжились.

На следующее утро в 9-45 я должен был встретиться с Марио - главным адвокатом на процессе, но как всегда из-за страшных пробок в центре города мы встретились только в 10-15 и сразу же поспешили на заседание суда. Здесь я впервые увидел с людьми, имевшими прямое отношение к обвиняемому. Его мать, красивая женщина примерно 50 лет жила в Пуэрто-Рико и отлично говорила на английском - именно она оплатила мои билеты, его брат (живет в США - прекрасно владеет английским) и его жена (похожа на мышку, одета как хиппи, много бисера по-английски не говорит) собрались в фойе рядом с залом суда. Появлялись все новые и новые люди - мне представили экспертов, которых на суде будет по шесть с каждой стороны, и молодую переводчицу, которая будет переводить мои слова. Наша стратегия заключалась в том, чтобы попросить суд, чтобы все эксперты давали показания одновременно, а не по очереди (в испанском суде должно быть по два эксперта по каждой области - от защиты и от обвинения). Сначала судмедэксперты, потом доктора, потом ученые. Главный судья согласился с этим предложением, но взамен заявил, что всем ходом предстоящей "конференции" будет управлять сам. Мы остались в фойе, пока наш главный адвокат брал показания у судмедэкспертов, о том, каким образом они обнаружили данное количество запрещенного вещества в образцах. Один из химиков упомянул о том, что МДМА очень опасное вещество, но его сразу заткнули. При этом никаких замечаний с места по ходу свидетельских показаний со стороны обвинения делать не разрешалось - власть была на их стороне.

Наконец мы зашли в зал суда. Второй раз у меня появилась возможность изучить и описать незнакомый интерьер. Он совсем не был похож на тапас-бар. Это было мрачное квадратное помещение примерно 10 на 10 метров. У одной стены стояла громадная камера из пуленепробиваемого стекла - на случай суда над террористами. Перед нами стоял на некотором возвышении громадный стол буквой "П". Напротив нас сидели три главных судьи. Все они были одеты в черные сутаны с белыми кружевами по локоть. Центральной фигурой был пятидесятилетний судья с короткой стрижкой и острой бородкой в стиле Эль Греко. Только он говорил - остальные судьи молчали. Справа от него сидел судья, который, как мне показалось, все заседание проспал с открытыми глазами. Третий судья - сорокалетняя женщина без каких-либо следов макияжа на лице, она все время почти улыбалась и крутила головой, словно высматривала кого-то в зале, но не пересекалась взглядом ни с кем конкретно.

Слева от судей сидел молодой усатый прокурор. Справа расположились адвокаты - главный адвокат ближе всех к судьям. На нем был не вполне подходящий галстук, а из-под сутаны выглядывала мятая рубашка. Два других адвоката не сказали ни слова во время слушания. Всего было пять представителей обвинения и пять защиты, оставшиеся двое с каждой стороны сидели на скамьях, продолжающих линии стола на общем уровне - ниже, чем главный стол. С ними сидел переводчик. Мы шесть свидетелей сидели на скамье напротив главных судей, замыкая, таким образом, прямоугольник. Обвиняемый в сопровождении судебного пристава сидел прямо за нами. За ним на скамейках расположилась вся остальная публика.

Механизм вопросов-ответов был для меня совершенно новым. Главный судья задавал вопрос, а потом все эксперты по очереди получали возможность на него ответить. Я отвечал последним, при этом мне не переводили ответы других экспертов, поэтому я слышал только длину их ответов. Мне стало очень одиноко.

Я "завалил" только один вопрос - последний до небольшого перерыва и единственный, который задал не судья, а прокурор. Он интересовался, какой, по нашему мнению, вред приносит человеческому организму употребление кокаина. К этому моменту я уже знал, что лейтмотивом всего процесса было деление наркотиков в испанском законодательстве на "опасные" (героин, кокаин, ЛСД) и "слабые" (марихуана, гашиш). МДМА еще ни разу не было официально отнесено к одной из категорий, и если его признали бы "опасным наркотиком", то обвиняемый получал бы за сбыт нескольких таблеток еще десять лет тюрьмы, а если - "слабым наркотиком", то беднягу могли отпустить прямо из зала суда.

Так вот, на вопрос, вредит ли кокаин организму, я честно, но не очень умно ответил, что согласно моим данным, единственным негативным эффектом кокаина на человеческий организм может быть эрозия носовой перегородки. Все остальные эксперты выступили против кокаина, и я, как мне потом сказали, был сразу причислен к сумасшедшим калифорнийским фанатикам, выступающим за легализацию наркотиков. Когда микрофон снова дошел до меня, я поспешил исправить ситуацию. Я заявил, что не совсем понял вопроса, я думал, что имеется в виду ситуация, когда привыкание уже вылечено - на стадии привыкания и кокаин, и героин крайне отрицательно влияют на парадигму поведения наркомана, так как ему постоянно приходится искать себе новую дозу. В случае с МДМА такого не наблюдается, так как это вещество не вызывает привыкания. Я исправился и решил больше не сбиваться с верного курса.

После этого наш диалог с судьей стал более расслабленным. Небольшие недоразумения возникали только из-за ошибок переводчицы, которая путала "привычку" и "привыкание" и т.п. В конце концов, судья и адвокат стали все чаще обращаться с вопросами только ко мне, не слушая других экспертов. Оказалось, что я единственный, кто наблюдал медицинские исследования МДМА на пациентах. Вопросы были примерно следующие:

- Считаете ли вы, что МДМА должен быть отнесен к особо опасным наркотикам?