Акамие, или Любимая игрушка судьбы - Алекс Гарридо

- А не случится с отцом чего-нибудь еще?

- Не думаю. Зрение и силы вернулись к нему. Такого не бывало никогда. Проклятие Солнца не дает отсрочки, как стрела не остановится в полете, понимаешь?

- Тогда как же Акамие его спас?

- А как?

- Да я и не знаю. Но спас. А ты говоришь...

- Я говорю, много странного и необычного...

- Да, и это второе дело, которое тебя удивляет. А первое-то в чем?

Ханис опять задержал взгляд на Солнце.

- Ахана вернулась. Собирает войско, чтобы освободить Аттан.

- Откуда знаешь? - отшатнулся Эртхиа.

- Твой отец сказал. Зачем бы ему лгать о таком?

- А что тебя удивляет? Если вы боги?

- Да не бывало такого еще! А кроме нее некому. Все девушки нашего рода погибли, я уверен. Откуда же могла взяться рыжая, высокая, с золотыми глазами?

- У-у! - с понятием протянул Эртхиа, но тут же принял самый скромный вид и пожал плечами. - Почему ты отказался бежать вместе с Акамие? Сейчас был бы уже в Аттане, все сам и разузнал бы. Что за причина держит тебя в этой норе, когда я готов помочь тебе в любую минуту?

- Не могу сказать, - Ханис спрятал глаза.

Эртхиа снова пожал плечами: трудно человеку понять бога.

- Твоя воля.

Чтобы уйти от этой темы,но с искренней озабоченностью, Ханис спросил:

- Так что с Акамие? Придет ли еще поговорить с нами?

- Нет. Теперь нет, - опечалился Эртхиа. - И мне к нему дороги нет. Царь его без присмотра на минуту не оставит. Да и я не скоро к тебе приду.

- Что ж, я понимаю... - улыбнулся Ханис. - Когда свадьба?

Эртхиа помолчал, что-то прикидывая, выпятил губы, сладко прижмурился. И вдруг злость, так несвойственная младшему царевичу, исказила его черты.

- Ну, нет! - вспылил Эртхиа.

- Не бывать этому! - заявил он ошарашенному Ханису. И, притянув его за плечо, доверительно прошептал:

- Завтра еду в Аттан.

Ханис ничего не успел ни возразить, ни выспросить, Эртхиа сам все разъяснил и отмел все возражения:

- Свадьба завтра. Это дней на сорок. Так? Да сколько еще я от молодой жены не отлучусь... - Эртхиа сглотнул. - Так? А знаешь, зачем так со свадьбой спешат? Чтобы я от брата своего отказался и нашу дружбу предал. Так?

Эртхиа перевел дух.

- Если я теперь не смогу своего брата навещать, так не потому, что забыл о нем на перинах и подушках. Стыдно мне было бы. Всю радость стыд бы выжег. Но если я останусь здесь - от свадьбы мне не отвертеться. Так?

- Видимо, так, - со смешком согласился Ханис. Он еще недостаточно знал Эртхиа.

- Вот я и уеду. Узнаю все о твоей сестре, передам от тебя весть.

- Как же царь? Простит ли такое ослушание? Ты только от смерти отвертелся, смотри от жизни не отвертись ненароком.

- Э, нет! Это ты у себя в Аттане бог, а здесь - Судьба. А судьба всадника вплетена в гриву его коня. Поучать меня не надо. Я свою честь сам соблюду! - и добавил, смягчая резкость последних слов, - Ты мой друг. Пойми: из братьев мне Акамие дороже всех, а ему-то ничем помочь не могу. Дай хоть тебе послужить ради дружбы. Это мне будет честью и утешением.

К утру гнев и ревность отпустили сердце повелителя.

Не такие кулаки нежными пальцами разгибали.

Акамие же не вспомнил обиды, и сама растаяла обида в неспешной нежности этой ночи. Лгать не пришлось.

Под утро царь спросил:

- Так будем жить?

- Как угодно тебе, господин, - ответил Акамие, опуская ресницы.

Царь засмеялся, притянул голову невольника к своему плечу.

- Умен ты, мальчик, и хорошо обучен. Забудь науку. Люби, если можешь.

Акамие прижался к царю, вольно и радостно, как в первые ночи после спасения.

- Этого и хочу, господин. Позволишь?

- Люби.

Глава 11

На другой день Эртхиа нанес визит матушке. Маленький пир, устроенный царицей, предварял обильные угощения и трапезы, которые должны были теперь последовать одна за другой в течение многих дней.

- Дочь твоего дяди хороша собой, - успокоила Хатнам-Дерие своего младшенького. - Ты будешь доволен.

Борясь с сожалением, выслушал Эртхиа множество советов и наставлений от мудрой царицы о том, каковы уход и попечение, необходимые женщине, чтобы удалить от нее невзгоды и отстранить заботы, от которых исчезает свежесть и пропадает сияние, и изменяется большая часть прелестей.

Разве не сказал тот, кто сказал: "Женщины ведь цветы, которые без ухода не дорастают, и постройки, разрушающиеся, когда за ними нет присмотра."

И этим царица выказала свою заботу о невесте сына. А о сыне позаботилась более того, открыв ему ухищрения и лазейки, которыми пользуются женщины, если есть возможность, рассказав о бдительности их во зле и коварстве их в этом, - и, как сказал сказавший, это чудеса, ошеломляющие разумных.

Но Эртхиа слушал вполуха, округляя глаза, где надо, и усердно кивая, где пристало. А мысли его были заняты другим, как известно из предыдущего, и как станет видно из дальнейшего.

Распрощавшись с матушкой, Эртхиа направился навестить сестру свою, царевну Атхафанаму.

Царевна, еще не оправившаяся от болезни, которую Эрдани назвал недугом испуганной души, не поднималась с постели. Лекарь обрек ее на затворничество под присмотром бдительных нянюшек, дабы покой и отдых поддержали в ней силы до тех пор, пока в ней не обновится женская сущность и кровь, что, как известно, случается единожды в лунный месяц.

Атхафанаме, скорее сказавшейся больною, чем больной на самом деле, приходилось играть свою роль до конца. И слезы, которые она проливала от тоски по Ханису и невозможности приблизить желанную встречу, слезы свои с легкостью объясняла испугом и отчаянием, пережитым ею в ночь похищения.

Так она и сказала брату. И не забыла подшутить над известной уже всей ночной половине историей.

- Так напугал отца, что он торопится тебя женить! Выбрал первую, смотрины наспех, еще цену невесты в дом дяди перенести не успели,с ног сбиваются - а уж жених в баню идет.

- Да помолчи, Атхи-фатхи! - с непритворной досадой воскликнул Эртхиа. Пришел к женщине с серьезным делом - сам виноват.

- Не ходил бы, - не осталась в долгу Атхафанама. - А пришел, так проси, если есть, о чем.

Эртхиа оттянул пальцами нижнюю губу, искоса глянул на сестру.

- А не выдашь?

Атхафанама насупилась.

- Не веришь - так и разговора нет. Чего пришел? О здоровье узнать? Ну и узнал. А теперь - мне покой и отдых полезен.

- Да ты как с братом разговариваешь? - взвился Эртхиа.

- Не нравится - не надо. А то: дело серьезное... а не выдашь... А сам!

Эртхиа прикусил язык. И правда: кроме сестры никто ему не поможет. И если б не доверял Атхафанаме, не придумал бы через нее весточку Акамие передавать. Теперь - не прежде. Вдвое, втрое опасней. Евнухов продажных казнили, другие не скоро страх переживут. Самому лучше и не думать туда идти. А с Акамие попрощаться надо: пусть знает, что не ради женитьбы и не ради прелестей женских брат брата забыл, а увела его в дальнюю дорогу верность клятве и преданность другу.