Попкорн - Бен Элтон

– Ну, не знаю, крошка. Мне кажется, у нас отличные аргументы. Ведь, откровенно говоря, примерно половина Республиканской партии и все поголовно священники в стране считают Брюса самим дьяволом…

В который раз за эту ужасную ночь перед Брюсом забрезжил свет надежды.

– Подумай об имидже, Скаут, – поспешил он развить успех. – В каком виде вы предстанете перед камерами? Как парочка грязных головорезов или как интересные и умные антигерои? Если вы с достоинством пройдете через это испытание и спасете свои жизни, ваши изображения скоро появятся на всех тинейджерских футболках в стране. Вы сами будете заказывать музыку.

Брюс тронул верную струну в душе Скаут.

– Вы правда верите, что мы можем стать звездами?

– Конечно! Это же национальное телевидение. Победите вы или проиграете – не так уж важно: половина страны будет вас обожать. Фактически это беспроигрышная ситуация.

– Ты хочешь стать звездой, малыш?

– Конечно, хочу, милый, но… Не знаю…

А в это время мир, застывший в ожидании обещанного шоу, начал изнывать от нетерпения, вся тяжесть которого легла на плечи бедной Кирстен, ползающей в нижнем белье вокруг своей аппаратуры.

– Что там происходит, Кирстен? – раздраженный голос продюсера прокатился по проводам в наушники звукооператора. – Когда вы наконец выйдете в эфир?

Продюсер отказывался понимать сложность ситуации, в которой находилась Кирстен, и требовал, чтобы съемочная группа немедленно приступила к работе. Однако винить его было трудно: в фургон набилась целая рота старших продюсеров, редакторов и директоров программ, не говоря уже о начальнике полиции Лос-Анджелеса и мрачном типе в бронежилете, безостановочно бормотавшем: «Вот чушь собачья. Что за чушшшь собачья…» Вокруг фургона томились от безделья бесчисленные полицейские и репортеры, и все они, снаружи и внутри, настаивали на том, чтобы продюсер добился начала трансляции – причем немедленно.

– Что происходит, Кирстен? Объясни мне! – орал продюсер. – У нас тут двести станций ждут репортажа. Все крупнейшие телеканалы вышли из расписания, и мы не можем бесконечно показывать дом снаружи. Ведущие в студии уже устали чесать языками…

Ведущие в студии и правда были на грани отчаяния.

– Наши камеры по-прежнему перед домом Брюса Деламитри, – в миллионный раз подтвердили Ларри и Сьюзен. – Ay нас в студии – эксперт по фасадам домов знаменитостей. Доктор Ранульф Тофу из Нью-Эйджевской академии астрального знания. Он сможет рассказать нам о моральном состоянии Брюса Деламитри, основываясь на цвете его гаража.

Все собравшиеся в машине «Эн-би-си» начали звереть.

– Чего мы ждем, Кирстен?

Ответа не последовало. Кирстен слышала продюсера, но молчала, поэтому он продолжал кричать, увеличивая громкость до тех пор, пока от его голоса в наушниках у Кирстен не затряслась голова.

– Что этот козел себе позволяет? Сколько мы будем всех держать на привязи? Спроси его, какого черта он хочет!

В пылу нетерпения продюсер совсем забыл, что Кирстен находилась в нескольких шагах от серийного убийцы. Она вполне резонно полагала, что спрашивать козла о том, какого черта он хочет, было бы в данной ситуации тактической ошибкой. Но и ничего не ответить она не могла, хотя бы потому, что после десяти минут непрерывного продюсерского ора прямо в ее пульсирующий мозг пуля в голову стала казаться ей весьма приемлемой альтернативой.

– Простите, – обратилась она к Уэйну, стараясь выглядеть не более чем беспристрастным посредником, – ребята в передвижной станции спрашивают, когда примерно мы рассчитываем выйти в эфир. Они просто хотят, чтобы все прошло наилучшим образом. Боятся потерять аудиторию, которую удалось собрать.

Уэйн посмотрел на Брюса и принял решение.

– Ты хочешь дебатов, Брюс? Что ж, пусть будут дебаты.

– И ты позволишь Фарре и Велвет уйти после эфира? И разрешишь врачу осмотреть Брук?

– Ну, может быть. Я никогда не знаю, что сделаю в следующий момент, Брюс. Такая у меня работа – я же маньяк-убийца.

Кирстен наконец заговорила в микрофон:

– Мы начинаем. – Она посмотрела на Уэйна. – Мистер Хадсон, они готовы выйти в эфир. – Ей отчаянно хотелось выбраться из этого дома и надеть свою одежду.

– Ты готова, Скаут? – спросил Уэйн. – Готова стать звездой?

Скаут вдруг осознала всю грандиозность предстоящего события. А ведь она не позаботилась ни о прическе, ни о макияже, ни о наряде…

– О, боже, Уэйн! Я выгляжу просто ужасно. Могут они прислать кого-нибудь, чтобы меня загримировали?

– Ты выглядишь потрясающе, крошка. Брук тебе сделала отличную прическу. Брюс, ты готов?

– Да, Уэйн.

– Мы можем выходить в эфир? – спросила Кирстен.

Уэйн дал ей разрешение, и Билл включил камеру.

– Мотор, – сказал Билл.

Кирстен щелкнула выключателем. В передвижной телестанции ожили сразу десять экранов, и наконец свершилось то, чего так долго ждали.

Глава тридцать шестая

– О, господи! – присвистнули продюсеры и копы при виде сценки, поставленной Уэйном.

– Приготовиться к эфиру! – крикнул Брэд Мюррей, в пылу событий забыв о том, что по этикету должен передавать свои приказы через продюсера.

Во дворе особняка десятки залакированных телеведущих сообщали своей аудитории о предстоящем развитии событий.

– Трансляция из дома Брюса Деламитри должна начаться с минуты на минуту. Насколько нам известно, планируется совместное заявление в прямом эфире режиссера-мультимиллионера и преступника, захватившего его в плен, – массового убийцы Уэйна Хадсона.

Телеведущие в студиях поспешили еще раз объяснить ситуацию:

– Рейтинги составляются на основе представительной выборки населения страны. Телевизоры участвующих в выборке граждан подсоединены к центральному монитору. Монитор немедленно выдает информацию о том, какие каналы смотрят телезрители, и к Уэйну Хадсону эта информация будет поступать буквально поминутно.

– Мы знаем! – все, как один, воскликнули американские зрители. – Вы говорили это тысячу раз. Давайте эфир!

В осажденном доме Кирстен сообщила Уэйну о том, что в передвижной станции получили изображение.

– Мы можем выйти в эфир в любой момент.

– Ну что ж, поехали, – сказал Уэйн.

– Поехали, – выдохнул директор новостей «Эн-би-си».

– Да, поехали, – согласились с ним его соперники с других каналов.

– Будьте наготове, ребята, на случай, если нам придется вмешаться! – крикнул начальник полиции старшему офицеру, желая напомнить репортерам, что это дело касается не только телевизионщиков.

– Мы в эфире! – заорал продюсер в ухо Кирстен.

– Мы в эфире, мистер Хадсон, – спокойно сообщила Кирстен, – в прямом эфире по всей стране.

Это казалось почти невероятным. Уэйн схватил пульт дистанционного управления и включил телевизор. Все пятеро были на экране – и в точности как он срежиссировал. Уэйн пощелкал по каналам. Они были везде. Скаут вскрикнула от смущения и спрятала лицо в ладонях. Уэйн выключил звук, но оставил изображение: он не собирался рисковать.

– Ладно, Брюс, – заговорил Уэйн, стараясь выглядеть спокойным и собранным, – ты профессионал. Не объяснишь ли ты нашим зрителям, что у нас тут происходит?

С трудом осознавая происходящее, Брюс обратился к камере Билла.

– Э-э… Здравствуйте, друзья… Простите, что прерываем вашу обычную утреннюю программу, но думаю, вам уже известно, по какой причине. Я Брюс Деламитри, кинорежиссер. Пристегнуты к лампе Фарра, моя жена, и Велвет, наша дочь. Раненая женщина на полу справа – Брук Дэниелс, модель…

Брук, чье состояние стабилизировалось благодаря помощи Велвет, в знак протеста кашлянула.

– …Простите, Брук Дэниелс, актриса. В любом случае все мы заложники Уэйна Хадсона и его напарницы Скаут, которые сидят рядом со мной.

– Привет, – сказал Уэйн с напускным безразличием.

– Привет, Америка, – пробормотала Скаут, не открывая лица.

– Ну вот, все представлены. Теперь приступим к делу.

Как ни странно, Брюсу это начинало нравиться. Это был его шанс, упущенный на церемонии. Шанс бросить вызов цензорам и реакционерам. И какой шанс! Вступить в противоборство с двумя вооруженными злодеями и заставить их признать свою вину. Брюс весь светился от радостного нетерпения. Это будет поворотный момент в истории американского общества, и Брюс станет его предвестником. Он должен сосредоточиться и проявить максимальную осторожность. Сегодня не должно быть никаких «пылающих ног».

– В моих фильмах актеры и их дублеры играют убийц, – начал он. – Уэйн и Скаут – настоящие убийцы. Сегодня они отрезали голову моему охраннику, застрелили в этой самой комнате моего агента, Карла Безнера, – его труп лежит в кухне. Они также серьезно ранили мисс Дэниелс. Ну и конечно, они известны всем как Магазинные Убийцы и за последние несколько недель убили многих других ни в чем не повинных людей. Я правильно рассказываю, Уэйн?