Попадать, так с музыкой 2 общий - Михаил Гуткин

— Доктор, ловлю вас на слове. У вас сейчас нет пациентов, поэтому прошу потратить несколько минут на составление жалобы на меня на имя товарища Берия. Так и так, уважаемый товарищ Нарком. Лейтенант отказывается проходить обследование путем просвечивания рентгеновским аппаратом. И укажите, пожалуйста, ваши регалии. Я обещаю, что не позже, чем завтра ваша бумага ляжет на стол наркома.

Такого хода доктор от меня не ожидал. Он несколько сдулся и с грозного тона перешел на ворчание и уговаривание, типа, что не желает для меня неприятностей. Но тут я вцепилась в него, как клещ. И чтобы добить бедного доктора показала ему документ, свидетельствующий, что я действительно являюсь порученцем наркома. Потеряв терпение, я сама стала диктовать текст письма. Мое упорство принесло плоды. Письмо было составлено и напечатано в двух экземплярах. На одном экземпляре, оставленном доктору, я поставила свою подпись с указанием даты получения письма, а второй экземпляр с печатью поликлиники взяла с собой. Видимо придется Маше написать еще одну бумагу. Но дело того стоило. Товарищ Берия подобные моменты понимает с лета. Если просвечивание может приносить вред, значит нужно разработать методы, использующие вместо непрерывного облучения больного, снимки в разных проекциях. Когда подобная инициатива идет сверху, то внизу ее отрабатывают довольно аккуратно. А с теми, кто не отрабатывает, в это время разговор короткий. На фронте пополнение всегда нужно.

К сожалению, из-за поликлиники и последующего визита в наркомат первая половина дня пролетела, а вторая половина дня по традиции — немецкий. Но после немецкого, когда я уже намылилась домой, меня зацепил Судоплатов и сказал, что завтра пора приступать к основной работе, то есть начинать занятия с будущими диверсантами. Поэтому мне надо быть в школе в восемь-тридцать, так как отсюда пойдет автобус на полигон. Все занятия проходят на полигоне Динамо. Конечно, все бумаги уже готовы и завизированы, но все равно какой-то холодок по спине пробежал. Как-то сложится завтра?

Утром, как говорится, "с чистой шеей" я пришла в школу одной из первых. Это просто потому, что живу практически рядом. Всего пришло двенадцать человек. Нас построили, проверили и усадили в автобус, который тут же бодро рванул с места. Впереди перед нашим автобусом ехал грузовичок с охраной. Это меня немного удивило. Нет, если бы дело было в Гродно перед войной, то я восприняла бы это, как должное. Но тут фронт еще далеко, патрули на каждом шагу круглосуточно. Ни о каких бандитских вылазках никто не слышал, и все равно без охраны никуда. Ну может быть это и правильно. Лучше перебдеть, чем ждать, пока почки отвалятся.

Дорога заняла около тридцати минут. Хотя нас никто не останавливал, ехали мы не слишком быстро, а полигон оказался не в Москве, а в Московской области. Но вот автобус въехал на территорию полигона и остановился. Мы все вышли из автобуса и дружно пошли за распорядителем, в роли которого выступил местный майор с петлицами НКВД. Он привел нашу группу на стадион, на котором уже был выстроен личный состав ОМСБОН. Нас построили напротив, после чего старший майор Судоплатов представил бойцам преподавательский состав. Про каждого из преподавателей было сказано несколько слов. Когда речь пошла обо мне, я невольно покраснела, так как даже не догадывалась, какой я умелый вояка.

60

В заключение Судоплатов сказал, что еще не все преподаватели прибыли и что остальных представят курсантам в рабочем порядке. После этого всех будущих разведчиков и диверсантов разбили на взводы и роты, и каждого преподавателя прикрепили куратором к определенной роте. Вот тут я совершенно неожиданно для себя стала комроты будущих диверсантов. И ведь этот гад, Судоплатов, вчера ни полсловечка не сказал о том, что готовит мне такую подляну. Я тут же решила, что подобный финт ему никак не должен сойти с рук. Поэтому поставила перед собой задачу: придумать ответную гадость персонально для товарища старшего майора. А пока пришлось в срочном порядке завтракать вместе со своей (!) ротой, после чего отправить курсантов на первое занятие (слава богу, пока не мое), и нестись к начальству, чтобы выяснить свои должностные обязанности.

Судоплатов, увидев возмущенную меня, принял довольный вид (ну старший майор, погоди!) и объяснил, что в основном мои командирские обязанности сводятся к контролю успеваемости и соблюдению дисциплины. А также, в случае чего, к разрешению конфликтных ситуаций в роте. И, разумеется, я должна буду представлять отстающих курсантов своей роты к отчислению. Еще хорошо, что за все хозяйственные вопросы буду отвечать не я, а старшина роты. Он же будет нести на себе основную часть работ по управлению ротой. Так что черт оказался не так страшен, как его малюют (что в моих глазах не умалило вины Судоплатова). И еще, оказалось, что теперь я буду жить здесь, чтобы не отвлекаться на посторонние дела. Немецкий тоже буду изучать здесь. Единственное дело, которое у меня осталось в Москве — это посещение поликлиники для окончательной выписки. Тут я несколько закипела и твердо заявила, что сегодня вечером обязательно должна быть в Москве. Вот все дома организую, возьму с собой все необходимое и с завтрашнего дня полностью переселюсь на базу. Судоплатов посмотрел на мой решительный вид и понял, что в этом вопросе мне нужно уступить. В конце концов, он мог предупредить меня об этом заранее.

А днем меня ждал сюрприз. Как и было обещано, еще несколько преподавателей подъехало к обеду. Я как раз уселась обедать со своей ротой, как вдруг увидела знакомое лицо. Через стол от меня усаживался обедать не кто иной, как майор Серков. Весь обед я провела, как на иголках, а поев, кивнула старшине и сразу рванула к Серкову.

— Здравия желаю, товарищ майор.

— Здравствуйте, Аня. Какими судьбами?

— Да вот, определили сюда преподавателем.

— Значит теперь мы с вами снова коллеги.

— Да, и, кажется, я даже знаю, что именно вы будете преподавать. Немецкие военные уставы.

— Конечно. Но раз вам известна тематика, то, может быть, подскажете, что именно нужно рассказывать вашим курсантам, а то я узнал о том, что прикреплен к вашим курсам и должен прочитать курс лекций по немецким военным уставам только вчера вечером. И даже не успел как следует подготовиться.

— Что делать, товарищ майор. Сейчас все приходится делать срочно, можно сказать, на ходу. Положение на фронте не позволяет тянуть время. А нам нужно следующее.

Тут я отвела Серкова чуть в сторонку, чтобы не стоять на проходе, да и чтобы не трепать об этом на весь полигон, и продолжила.

— Мы в срочном порядке должны подготовить группы диверсантов. Задачи таких групп вы представляете лучше меня, поэтому сэкономим время на объяснения. Но для эффективного действия таких групп нам жизненно необходимо знать наиболее уязвимые точки немецкой армии. То есть, если можно так сказать, такие центры, нанесение ударов по которым будет очень болезненно ощущаться всей армией. Сейчас немцы занимают большие территории с плохими коммуникациями. Железные дороги мы порядком порушили, а шоссейные дороги у нас и так никогда особо хорошими не были. И мы планируем наносить удары по складам, дорогам и ремонтным базам. Возможны также кратковременные налеты на подразделения, находящиеся на марше. Вот нам и нужно знать, как согласно уставам войска перемещаются, как и в каком количестве выставляются караулы, как охраняются склады и т. п. Так как немцы на весь мир известны своим пристрастием к порядку, то мы изо всех сил будем этот порядок им нарушать.

От моего напора Серков даже немного растерялся.

— Видите ли, Аня, — начал он. — Все это я, конечно, знаю, но для качественной подачи материала нужны плакаты, которых у меня нет. Более того, таких плакатов нет и в Генштабе. Кое-что есть в высших военный учебных заведениях, но для ваших целей этого явно недостаточно. А я, к сожалению, сам рисую не очень.

— Если я найду художника, то вы смогли бы объяснить, что и как нужно нарисовать?

— Само собой. Это не вопрос.

— Хорошо. Тогда вы планируйте, что и как вам потребуется нарисовать, а я озадачу руководство на предмет поиска художника и материалов для плакатов.

61

Серков в задумчивости отошел, а я занялась поисками Судоплатова. Его не нашла, зато наткнулась на Зою и поделилась этой задачей с ней. Зоя на несколько секунд задумалась, а потом сказала.

— Завтра с утра будет художник. Есть у меня один на примете, между прочим, член МОСХ. Он все нарисует как надо. Завтра он будет здесь.

Что такое МОСХ я не знала, но раз Зоя говорит, что это хорошо, значит так оно и есть. Вот и ладушки. Этот вопрос решен. Можно продолжать заниматься своей ротой, тем более, что по расписанию после обеда там мои уроки. Для начала я решила выяснить, кто из моих курсантов что может, и вытащила всех на стадион. Там в первую очередь провела сортировку по видам спорта. У меня в основном оказались легкоатлеты, немного борцов, боксеров и пловцов, а так же всего три стрелка и ни одного лыжника. С лыжниками, в общем, понятно. Их будут готовить по отдельной "долгосрочной" программе, рассчитанной до середины ноября, то есть до первого снега. А вот стрелков — явная недосдача. Придется готовить из спортсменов других профессий. Зато среди легкоатлетов присутствовало много метателей. Это есть гут. Вот кто у меня будет хорошо гранаты кидать! Но почему нет ни одного гимнаста? Куда они все подевались? Или руководство решило, что у гимнастов должна быть другая направленность в обучении? Ладно — увидим. А пока я устроила всем сдачу нормативов, невзирая на некоторые ухмылки. Еще бы! Мастеров спорта проверяет девчонка-лейтенант, которая может сама тоже спортсменка, но наверняка не мастер, так как иначе бы меня знали. Думаю, если бы не мои награды, так на меня вообще смотрели бы, как на "мелочь пузатую". Ну ничего. Через пару недель я смогу лично кое-что показать. В конце концов, даже Ипполитов с уважением относился к некоторым моим трюкам, а его, по крайней мере, борцы наверняка знают.