Стратегия: «Замок Россия». Том 1 - Вадим Денисов

Число мужчин по лагерям растворилось неравномерно, но "мужские" заявки парадоксальным образом побеждали всегда — очевидно выигрывая там, где мужиков было больше, но, вместе с этим, и там, где мужиков не доставало! И этот феномен объясним: напуганные дефицитом мужчин в своём мини-лагере, женщины сами позволяли им с избытком вооружаться, боясь оказаться беззащитными "в случае чего". Через канал пошло гольное оружие и предметы амуниции. Оружие как у нас — только "наганы" и гладкие стволы. Пулемётов им не дали. Набрали ИРПБ, аптечек, жгутов, комбезов, "горок" и разгрузок, обуви и прочего военного, патронов побольше. В общем, вооружились все и по маковку. В огонёк хаоса доброхоты постоянно подливали маслице: "Вот придут москали, или пшеки… а то и туретчина нагрянет". Все, известно, хотят их поработить. Провокаторов старались не слушать, но, как говориться, осадочек на дне душ человеческих копился.

Оператором оставался всё тот же "атаман", правда, лишённый прав управления Монастырём, менять человека у пульта предусмотрительно не стали — слуга народа, вот уж точно. Естественно, ни о каком творческом подходе на сеансе не могло быть и речи, нахрен бы ему это надо. Оператор, плюнув на всё, просто отбивал по весовой разнарядке то, что ему протягивали представители общин и уходил прочь, не вступая в споры и обсуждения.

В каждой общине — свой генератор с крошечным лимитом бензина. НПЗ стоял колом, никто ничего не собирался там делать "для дяди". Поделить стратегический объект не получалось, забрать же его в исключительное владение не смог никто. Котлы, заготовка, охота — всё отдельно. Стену охраняли сегментами по зонам, в итоге ночью на периметре целая толпа. Выделить кого-то для непроизводительной деятельности не получалось. Какой там клуб…

Три раза украинцы пытались объединиться и совместно поставить финал этого водевиля, но ничего не вышло, мешала вечная украинская неопределённость в векторе движения.

Самое страшное вышло с медиками: врачи, фельдшеры и медсёстры оказались разодранными по кланам, без оборудования и инструментария. Первый взрыв случился, когда от ураганной пневмонии в одной из групп умерла семилетняя девочка — отец пошёл в разнос, добрался до единственного терапевта, резидента недружественного клана и застрелил его из "нагана". Притом, что этот врач, не взирая на клановость, честно, хоть и поздно, пытался оказать ей помощь, как мог. Только вот не смог он ни хрена… Никто целевых поставок для серьёзной медицины не делал, общинам просто не хватало лимита. Потому вторая нелепая смерть — аппендицит с перитонитом, произошедшая уже в другой общине, привела к настоящему бунту. Два пострадавших клана на время объединились и ринулись в операторскую выправлять ситуацию. Далее — закономерно: озверевшие люди выдернули ответственного из-за пульта, как в Раде, стали пытаться сами "жмать планшетку" — и конец… Огонь погас, настала Тьма. Без объяснений. И спросить-поклониться невозможно, неведомая аппаратура просто отключилась! В сердцах один из "борцов" расхреначил экран локтем, и все пошли вниз, горевать.

В окрестностях, как и у нас, объявились бандиты на машинах, похоже, что ложка дёгтя для больших кластеров в этом мире обязательна. Ныне часть осела в Посаде, многие покинули Монастырь и ушли подальше. Ни о каком "магните" и речи быть не могло. Вскоре слухи о злосчастном месте поползли по округе и люди буквально шарахались от Монастыря, числя его чуть ли не столицей Мордора…

Радист Монастыря, представитель донецкой группировки, доброволец и фанат эфира, выпросил станцию и раскладной "подсолнечник" еще в первые дни. А вот нормальную антенну на колокольню, в помещении которой оборудовал гнездо, получить не успел. Мастерил сам, из чего есть, вышло плохо. И, тем не менее, он сумел настроиться и установить примитивную телеграфную связь с Вотяковым.

Когда взмокший Юрик, наконец-то закончил художественное изложение информации, слово взял Сотников.

— Все слышали, всё, надеюсь, поняли. Прошу участников совещания задавать уточняющие вопросы, при готовности высказывать конкретные, но исключительно зрелые предложения. Потом мы все вместе ознакомимся с докладом нашей научной группы.

И тут валом пошли уточнения, собственно, и необходимые для "предложений".

— Запеленговать удалось? — сходу спросил Дугин, сидевший рядом со мной.

— Точно — нет, — оживился Вотяков, встав на крепкую почву стиля рубленых фраз. — Для точного определения передатчика нужна пеленгация с трёх точек, ну, хотя бы с двух.

— Но хотя бы примерное направление?

— Исключительно по возможностям антенны. Я подкручивал вокруг оси, искал позицию еще с момента первой засечки несущей. Всё определяет "лепесток раскрыва" антенны — в данном случае это конус примерно в тридцать градусов.

— И где?

— На северо-запад от нас, если очень и очень грубо.

— А расстояние? — выкрикнул механик.

— Ну, это же не локатор… Если бы на той Земле, было бы полегче. Там в разное время дня и разное время года — разное прохождение сигнала, и от местности зависит… Короче, существует практика, и опытный радист может прикинуть дальности. Здесь всё может быть иначе. Напряжённость магнитного поля, похоже, чуть выше, ионосфера и прочее… Я уже не говорю об аномалиях поверхности, тут другая конфигурация материков. Ну, если это как-то может помочь, то чисто интуитивно я могу сказать, что станция от нас дальше трехсот километров, но ближе двух тысяч. Только не спрашивайте, почему, не скажу.

— Что сейчас с сигналом? — один из бойцов.

— Новых сеансов не было.

— И что могло случиться? — это уже медичка Зоя интересуется.

— По радиочасти — что угодно, — пожал плечами радист. — Ну, сломалась станция, а починить ему нечем. Сел аккумулятор солнечной батареи, снесло антенну, нет прохождения, погода, гроза.

— Вы спрашивали, каково фактическое истинное время у них? На панели ведь есть, — это опять Дугин никак не уймётся.

— Конечно, я же все данные в журнал заношу, как положено! У них в группе ни у кого нет наручных часов. Знаете сами, ну… наручные же сейчас не в моде, всем хватает сотового. Как думали, да… Зарядок нет, да и нет возможности только ради точного времени гонять генераторы. Как я понял, им на точное там плевать было, при таких делах. Свой он подзаряжал, пока "симба" не перезагрузилась… По косвенным признакам — минус час-два от нашего.

Поняв, что большего из бедного радиста не выжать, народ примолк.

— Спасибо, Юра. Ну, друзья, вот такая картина… Думать надо крепко, хотя пока вариантов мало. Кто-то хочет сказать? — встав с первого ряда, предложил Сотников.

Поднялся главный инженер.

— Думаю, товарищи, я выражу общее мнение: украинцам надо помогать. Что бы ни было в нашем совместном и раздельном прошлом, это наши… ну, как бы…

— А чего стесняться, Евгений Иванович, это братья! — громко помог ему Гонта.

— Спасибо, Гриша, да… Помогать надо. Однако это "надо" упирается в очевидные проблемы. Мы не знаем, где они и у нас нет возможности наладить коммутацию на озвученном Юрой расстоянии. Даже если разница во времени всего в один час, то, принимая величину часового пояса в 15 градусов, по этой широте мы получаем что-то около тысячи километров, таблиц у меня нет под рукой. Но для нас это колоссальная дистанция на данном этапе! И я пока не вижу возможности посылать на такие дальности экспедиции, тем более, без хотя бы примерной привязки искомого места. Давайте оставим в себе эту моральную готовность к помощи, пока ситуация не прояснится. Увы, мяч всё еще на их половине поля. На месте лидеров украинцев я бы начал неспешную миграцию части населения в нашу сторону, как бы спорно это ни звучало. Ждать сеансов, уточнять, вычислять. Большего мы пока сделать не можем.

Потом еще поговорили, в основном, женщины, но это были уже эмоции, оценки вероятной ситуации у них и предположения о дальнейшей судьбе анклава. Большинство предположений выглядели безрадостно, многие из нас уже просто списали украинцев, как не способный к сохранению нации кластер.

В конце этого информационного совещания на сцену вышел лектор — начальник "научников".

— Приветствую вас, коллеги. Мы работаем уже давно, если таковое применимо к длительности нашего пребывания здесь, однако, со многими еще не знакомы. Разрешите представиться, Гольдбрейх Марк Львович, профессор, доктор физико-математических наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, — так отрекомендовался начальник исследовательской группы, обманчиво молодо выглядевший невысокий старичок характерной внешности. — Да, извините… Начальник НИС — начальник научно-исследовательского сектора.

Собравшиеся кивнули головами, многие понимающе хмыкнули.

— Вы совершенно правы! — заметил гримасы профессор. — Застарелый штамп. Как видите, я работаю там, где и должен традиционно.