Седьмой сын - Орсон Кард

«Видишь, как они горят?», спросил Алвин.

«Нет», сказал Сказитель. «Но чувствую запах дыма. Покажи слова, которые горят для тебя».

Алвин протянул руку и боязливо коснулся первых букв записи. Пламя, к его удивлению, не было горячим, хотя грело, и это пламя прогрело его руку до кости. Он вздрогнул, когда последние остатки осеннего холода покинули его тело. И улыбнулся, ведь теперь он стал таким ярким изнутри. Но почти сразу после того, как он коснулся пламени, оно мигнуло, стало меркнуть и погасло. «Что там сказано», спросила Мама. Теперь она стояла с другой стороны стола. Она не так уж хорошо умела читать, а буквы были для нее вверх ногами. Сказитель прочитал: «Родился Создатель».

«Не было другого Создателя», сказала Мама. «после того, кто смог обратить воду в вино».

«Может и так, но она написала это», сказал Сказитель.

«Кто написал?» спросила Мама.

«Просто маленькая девочка. Около пяти лет назад».

«А какая история связана с этой ее фразой?», спросил Алвин-младший.

Сказитель покачал головой.

«Ты говорил, что не позволяешь людям писать, пока не узнаешь их историю».

«Она написала это, когда я не видел», сказал Сказитель. «И я обнаружил эту запись только на следующей моей ночевке». «Тогда откуда ты знаешь, что именно она это написала?» «Это была она. Никто другой не смог бы снять заклятие, которое я в те дни накладывал на Книгу».

«Так значит, ты не знаешь, что это означает? Ты даже не можешь мне объяснить, почему они горят?»

Сказитель покачал головой. «Насколько я помню, она была дочерью хозяина постоялого двора. Эта девочка очень мало говорила, но когда все же открывала рот, то все сказанное было чистой правдой. Никогда не лгала, даже из вежливости. Считалось, что у нее дурной характер. Но как говорит поговорка, „Если ты всегда говоришь правду в глаза, злодей станет бояться тебя“. Ну, или что-то в этом роде».

«Как ее звали?», спросила Мама. Алвин посмотрел на нее с удивлением. Ведь Мама не видела сверкающих букв, почему же ей было так важно узнать, кто написал их?

«Простите», сказал Сказитель. «Я уже не помню ее имени. А даже если б помнил, то не назвал бы его, как и не сказал бы, где она живет. Мне бы не хотелось, чтобы люди разыскивали ее и беспокоили вопросами, ответы на которые она, возможно, хотела бы держать в тайне. Но вот что я скажу. Она была ведуньей и обладала истинным зрением. Так что если она написала, что был рожден Создатель, то я верю в это и поэтому оставляю ее слова в моей Книге».

«Мне бы хотелось когда-нибудь узнать ее историю», сказал Алвин. "Я хочу знать, почему эти буквы были такими яркими.

Он поднял взгляд и увидел, как Мама и Сказитель настойчиво смотрят друг другу в глаза.

И затем, на задворках зрения, там, где он почти видел, но не мог остановить свой взгляд, он почувствовал Разрушителя, невидимого, дрожащего, ждущего в нетерпении, когда наступит его время раздробить мир на части. И не успев задуматься над тем, что он делает, Алвин вытащил перед своей рубахи из штанов и связал концы ее вместе. Разрушитель содрогнулся и исчез из поля зрения.

Глава 11

МЕЛЬНИЧНЫЙ ЖЕРНОВ

Сказитель проснулся из-за того, что кто-то тряс его за плечо. За дверями еще кромешная темень, но уже пора в путь. Он сел, слегка потянулся и с удовольствием ощутил, что за ночи, проведенные в мягкой постели, ноющая боль в костях совершенно прошла. Я смог бы привыкнуть к этому, подумал он. Мне могло бы понравиться жить здесь.

Бекон был таким сочным, что даже отсюда было слышно, как он шипит на кухне. Сказитель уже почти надел ботинки, когда в комнату постучала Мэри. «Я уже более или менее прилично одет», сообщил он. Она вошла, неся в руках две пары толстых шерстяных чулок. «Я связала их сама», сказала она.

«Таких толстых носков мне не купить бы и в Филадельфии». «У нас в Уоббиш зима очень холодная и…», Мэри не закончила. Страшно смущенная, она качнула головой и стремглав выбежала из комнаты. Сказитель натянул чулки, затем надел на них ботинки и довольно улыбнулся. Он не имел ничего против того, чтобы принимать маленькие подарки вроде этого. Ведь он работал не хуже других и сделал немало для подготовки фермы к зиме. Сказитель был очень хорошим кровельщиком – любил карабкаться вверх и не боялся высоты. Так что и он приложил свою руку к тому, что дом, амбары, сараи и курятники будут всю зиму сухими и теплыми. И, хотя никто не просил его заниматься этим, он подготовил мельницу к установке жернова. И лично загрузил всю солому с пола мельницы, все пять фургонов. Близнецы, женившиеся только этим летом и не успевшие еще обзавестись собственными фермами, перевезли сено в большой амбар. За все это время сам Миллер даже не прикоснулся к вилам. Сказитель не особо беспокоился из-за этого, как и сам Миллер.

Но было и многое другое, что складывалось не так удачно. Та-Кумсав со своими Краснокожими Шауни согнал большинство фермеров с земель, находящихся ниже Картхэджа, и все были очень встревожены. Конечно, это очень хорошо, что Пророк основал там, за рекой большой город, где поселились тысячи Краснокожих, обещавших никогда ни на кого не поднимать руки. Но было множество Краснокожих считавших, как и Та-Кумсав, что неплохо было бы прогнать Белых к побережью Атлантики и пусть они плывут себе назад в Европу, на кораблях или без них. Они хотели войны и поговаривали, что Билл Харрисон в Картхэдже только рад раздуванию огня, не говоря уже о французах в Детройте, всегда подстрекавших Краснокожих к нападению на американских поселенцев в стране, которую они провозгласили частью Канады. Народ в Вигор-Черче постоянно обсуждал все эти дела, но Сказитель знал, что Миллер не относится к этому серьезно. Он считал Краснокожих чем-то вроде шутов способных думать только о том, как бы побыстрей накачаться виски. Сказитель уже встречался с подобными представлениями прежде, но только в Новой Англии. Казалось янки и не приходило в голову, что все чего-нибудь стоящие индейцы из Новой Англии давно уже перебрались в Ирракву. Янки наверняка по другому взглянули бы на Краснокожих, если бы знали то, что индейцы из Ирраквы работают с паровыми машинами, привезенными прямо из Англии и то, что на Фингер Лэйке Белый по имени Эли Уитни помогает строить фабрику, которая будет изготавливать ружья в двадцать раз быстрее обычного. Когда-нибудь янки еще предстоит очнуться и осознать, что Краснокожие вовсе не все беспробудные пьяницы и некоторым Белым придется изрядно попотеть, чтобы не отстать от них.

В то же время, однако, Миллер не придавал значения и воинственным замыслам. «Всем известно, что где-то там в лесах Краснокожие. Никто не может помешать им там шляться, но у меня пока не пропало ни одного цыпленка, так что не о чем и тревожиться.»