Седьмой сын - Орсон Кард

«Еще бекона?» спросил Миллер. Он подвинул блюдо с беконом через стол ближе к Сказителю.

«Я не привык много есть по утрам», ответил Сказитель. «С тех пор, как я живу с вами, за каждым обедом я съедаю больше, чем обычно за день.» «Вам неплохо было бы нарастить немного мяса на костях», сказала Фэйт.

Она положила ему несколько горячих лепешек, обмазанных медом.

«Но я больше не могу съесть ни кусочка», запротестовал Сказитель. Лепешки исчезли с тарелки. «Вот они мне и попались», воскликнул Алвин младший.

«Никогда не лезь так через стол,» сказал Миллер. «К тому же, двух лепешек тебе не съесть.»

Ал-младший на удивление быстро доказал отцу его неправоту. Затем они смыли мед с рук, надели рукавицы и вышли к фургону. Первые проблески света уже показались на востоке, когда подъехали живущие ближе к поселку Дэвид и Калм. Ал-младший вскарабкался на заднюю часть фургона туда, где лежали инструменты, веревки, палатки и продовольствие – пройдет несколько дней прежде чем они вернутся назад.

« Ну так, кого мы ждем – близнецов и Мишура?» спросил Сказитель. Миллер запрыгнул на сидение фургона. «Мишур уже впереди, рубит деревья для саней. А Вэйстнот с Вонтнотом остаются тут, чтобы позаботиться о наших фермах», он усмехнулся. «Ведь мы же не можем оставить женщин без зашиты после всех этих разговоров о диких Краснокожих, рыскаюших вокруг?» Сказитель ухмыльнулся в ответ. Хорошо, что Миллер на самом деле вовсе не так беспечен, как кажется.

Путь к каменоломне был неблизок. По дороге они проехали мимо разбитого фургона с расколотым камнем посреди. «Это была наша первая попытка,» сказал Миллер. «Но ось рассохлась, ее заклинило, когда мы съезжали с холма и фургон обрушился под весом камня.»

Они подъехали к довольно большой реке и Миллер рассказал, как они дважды пытались сплавить камень для жернова на плоту, но оба раза плот переворачивался и тонул.

«Нам не везло,» сказал Миллер, но вид у него при этом был такой, будто он винит в неудаче кого-то или что-то лично.

«Вот почему на этот раз мы используем сани и жерди?» сказал Алвин младший, перегнувшись через спинку сидения. «Некуда падать, нечему ломаться, а если и сломается, то не проблема найти замену – это всего лишь бревна.» «Если только не пойдет дождь,» сказал Миллер. «Или снег.»

«Небо выглядит достаточно чистым,» сказал Сказитель. «Небо врет,» сказал Миллер. «Когда я собираюсь что-нибудь сделать, вода всегда встает на моем пути.»

Когда они добрались до каменоломни, солнце уже давно встало, но до полудня было еще далеко. Конечно, обратный путь будет куда длинней. Мишур уже успел завалить шесть прочных молодых деревьев и еще около двадцати поменьше. Дэвид и Калм сразу принялись обрубать сучья, чтобы сделать жерди как можно более круглыми. К удивлению Сказителя, именно Алвин-младший взял сумку с каменотесным инструментом и отправился к скалам. «Ты куда?» поинтересовался Сказитель.

«Мне надо подыскать местечко получше, чтобы вырубить камень,» ответил Алвин-младший.

«У него хороший глаз на камни,» сказал Миллер. Но он явно чего-то не договаривал.

«А когда ты найдешь камень, то что станешь делать тогда?» спросил Сказитель.

«Ясное дело, стану рубить его.» Алвин вразвалку пошел вверх по дорожке с высокомерием мальчика, собирающегося делать работу взрослого мужчины. «И хорошая рука тоже,» добавил Миллер.

«Но ему всего десять лет,» изумился Сказитель.

«Он вырубил свой первый камень, когда ему было шесть.»

«Так ты говоришь, у него дар?»

«Я ничего такого не говорю.»

«Может ты все же объяснишь мне, Алвин Миллер. Скажи мне, ты случайно не седьмой сын?»

«А почему ты спрашиваешь?»

«Те кто знают в этом толк, говорят, что седьмой сын седьмого сына рождается со знанием о том, как выглядят веши под их поверхностью. Поэтому из них выходят такие хорошие лозоискатели воды». «Так вот, значит, что они говорят?»

Мишур поднялся к ним и, уперев руки в бока, раздраженно посмотрел на отца. «Па, почему ты не сказал ему все? Вокруг все знают об этом.» «Я думаю, что Сказитель уже знает гораздо больше, чем мне бы хотелось.» «Это просто неблагородно по отношению к человеку, который с лихвой доказал, что он нам друг.»

«Он не должен мне рассказывать ничего, что не хотел бы говорить», возразил Сказитель.

«Тогда я скажу тебе,» сказал Мишур. «Это правда, Па – седьмой сын.» «Как и Ал-младший,» сказал Сказитель. «Я угадал? Ты никогда не говорил этого, но я догадался. Когда человек называет сына своим именем, то это либо первенец, либо седьмой сын.»

«Наш старший брат, Вигор, погиб в Хатрак-ривер через несколько минут после рождения Алвина-младшего.»

«Хатрак,» произнес Сказитель.

«Ты знаешь это место?» спросил Мишур.

«Я знаю все места. Но почему-то мне кажется, что именно это место я уже недавно вспоминал, но не могу припомнить почему. Седьмой сын седьмого сына. Так он волшебством добудет жерновичный камень из скалы?»

«Мы не говорим об этом так,» сказал Мишур.

«Он рубит камень,» сказал Миллер. «Как любой каменотес.»

«Он большой мальчик, но все-таки мальчик,» сказал Сказитель. «Скажем так, когда он рубит камень,» сказал Мишур. «То он оказывается малость помягче, чем когда это делаю я.»

«Я был бы очень признателен,» сказал Миллер. «Если бы вы отправились вниз и помогли с обрубкой сучьев и обстругиванием жердей. Нам нужны крепкие сани и надежные колеса.»

Сказителю было ясно как день, что имелось в виду: «Отправляйся вниз и не задавай лишних вопросов об Але-младшем.»

Поэтому Сказитель проработал под звук равномерного позвякивания железа о камень все утро с Дэвидом, Мишуром и Калмом. Этот стук, с которым Алвин-младший вырубал камень, задавал ритм работе всех, хотя никто об этом не говорил.

Впрочем, Сказитель не принадлежал к числу людей, способных работать молча. Поскольку все остальные были малоразговорчивы, постоянно говорил он сам. И так как они не были детьми, его истории не были, как обычно, о героях и трагической смерти.

Большую часть дня он посвятил саге о Джоне Адамсе. О том, как его дом был сожжен толпой в Бостоне, после того, как он добился оправдания десяти женщин, обвиненных в ведьмовстве. Как Алекс Гамильтон пригласил его на остров Манхэттен, где они основали адвокатскую контору. Как через десять лет смогли убедить голландское правительство разрешить неограниченную эмиграцию неголландцев до тех пор, пока англичане, шотландцы, валлийцы и ирландцы не стали большинством в Новом Амстердаме и Новом Орэндже, и значительным меньшинством в Новой Голландии. Так они добились того, что английский стал вторым государственным языком в 1780 году, как раз вовремя для того, чтобы голландские колонии стали тремя из семи штатов, первыми подписавших Американский Договор.