Агент его Величества - Вадим Волобуев

Как он и предполагал, человек приехал за русским. Скоро они вдвоём уже спускались по трапу, оживлённо переговариваясь. Увидев довольное и розовое лицо Костенко, Тедди усмехнулся. Он вспомнил, каким жалким тот выглядел на допросе, когда его обрабатывал Ежи «Три цента». Жаль, Моравский не позволил завершить начатое, иначе лежать бы сейчас этому бодрячку на дне залива.

Парочка сошла на берег и влезла в коляску. Медлить больше было нельзя. Тедди сорвался с места и понёсся к ближайшей бричке, то и дело оборачиваясь, чтобы не потерять из виду объект наблюдения. Он не боялся, что его заметят – по пристани носилось столько народу, что фигурка одинокого человека терялась в скопище тел.

Но всё же он едва не упустил свою жертву. Коляска с русским так бойко тронулась с места, словно Костенко догадался о слежке.

– Плачу доллар, если успеешь вон за тем тарантасом, – крикнул Тедди вознице одноколки, который, лениво привалившись к стенке экипажа, перекидывался шутками с соседом. – И ещё доллар, если будешь держать язык за зубами, – тихо добавил Тедди, когда извозчик вскочил на козлы.

Они помчались быстрее ветра. Поначалу путь пролегал вдоль реки Гудзон, но затем коляска с русским свернула на параллельную улицу и начала плутать по подворотням. Уследить за ней было нелегко. Тедди скрежетал зубами и матерился про себя. Кругом замелькали другие экипажи, страшно мешавшие преследованию. За каким чёртом они полезли в эти задворки в столь ранний час?

– Дорогу! – прокричал возница, чуть не цепляясь оглоблями за поводья едущих впереди дрожек.

– Проваливай! – ответили ему оттуда.

Тедди побелел от ярости.

– Ах ты растреклятый сукин сын! – заорал он пассажиру, сидевшему в повозке. – Прочь с моей дороги!

– Пошёл к чёрту, – злобно откликнулся тот.

Тедди снял с пояса дубину.

– По морде схлопотать захотел?

Пассажир вытащил из-за пазухи револьвер и молча погрозил им разъярённому поляку. Тогда Тедди извлёк свой нож, приподнялся в коляске, и метнул им в соперника. К несчастью, одноколка сильно подпрыгивала на неровной мостовой, поэтому он не смог прицелиться как следует. Нож пролетел мимо, воткнувшись в деревянную стену противоположного дома. Пассажир ошарашенно проследил за его полётом, затем усмехнулся и, не медля более ни секунды, выстрелил в поляка.

Нисон не отставал от Гаррисона ни на шаг. Как только служебная колымага с капитаном откатила от здания управления, лейтенант остановил проезжавшую мимо коляску и бросился в погоню. Он не собирался следить за коллегой – ему нужно было убить его. Но как назло, Гаррисон держался оживлённых улиц, словно предчувствовал опасность. Они доехали до самой пристани, капитан отправился на русский фрегат, а Нисон, велев вознице подождать, скрылся за пакгаузом. Он уже догадывался, какими будут дальнейшие действия Гаррисона, и это предчувствие наполнило его досадой. «Дьявол, – ругался он про себя. – Придётся убирать обоих».

Действительно, скоро к Гаррисону вышел Костенко. Вдвоём они спустились к коляске, уселись в неё, и та бойко покатила с пристани, направляясь, по всей видимости, в местную больницу. Нисон рысцой вернулся в свой экипаж.

– Трогай! – угрюмо бросил он извозчику.

Сыщик не замечал, что за ним неотступно движется другая повозка, в которой сидел Ричард О’Ши. Целиком поглощённый наблюдением за Гаррисоном, Нисон и мысли не допускал, что сам может стать чьей-то добычей. Между тем Ричард уже готов был пристрелить его в порту, пока тот прятался за пакгаузом, но промедлил и теперь неистово ругал себя, яростно понукая возницу.

– Не упусти его, – твердил он. – Плачу вдесятеро, только не упусти.

– Да уж не упущу, – отзывался извозчик. – Куда он от меня, голубчик, денется.

Выстрел, раздавшийся за спиной Нисона, вверг того в состояние ступора. Он резко обернулся и увидел, что двое пассажиров едущих прямо за ним повозок поливают друг друга проклятьями, а один при этом ещё и целится в другого из револьвера. Нисон узнал его. Это был его старый знакомый О’Ши. Неужели Камерон сговорился с ним? И кто был этот второй, с которым ирландец сошёлся в схватке? Самые разные предположения завертелись в голове лейтенанта, он бросил взгляд в сторону Гаррисона и увидел, что тот тоже смотрит на двух забияк. Взоры их пересеклись, капитан изумлённо поднял брови. Нервы лейтенанта не выдержали. Наплевав на прохожих и тряскую езду, он достал свой револьвер и принялся палить в коллегу. Брызнула кровь, капитан упал на дно коляски, вскинув руки. Костенко спрятался за задней стенкой тарантаса. Возница неистово подхлёстывал лошадей. За спиной Нисона тем временем неумолчно звучала стрельба и сыпались отборные ругательства. Грохот колёс по деревянной мостовой раскатывался подобно артиллерийским залпам.

Гаррисон был ранен в правое плечо. Ему повезло, что Нисон находился слишком далеко от него, иначе быть бы уже капитану на небесах.

– Что происходит? – закричал Костенко, поддерживая его за спину.

Русский был страшно перепуган, губы его дрожали, глаза с какой-то мольбой смотрели на капитана.

– Достаньте пистолет из моей кобуры и отстреливайтесь, – выдавил офицер, зажимая рану ладонью.

Костенко принялся расстёгивать его сюртук. Движения его были суетливы, пальцы не слушались. Наконец, справившись с волнением, он извлёк из поясной кобуры револьвер и перевёл взгляд на своего спутника.

– Отстреливайтесь, – повторил Гаррисон. – Иначе нам крышка.

Но Костенко не посмел высунуться наружу. Где-то громыхали выстрели, мимо с бешеной скоростью проносились дома, а он сидел на дне коляски и с ужасом смотрел на пистолет в своей руке.

– Что происходит? – повторил он, опять оборачиваясь к полицейскому.

– Не болтайте, – процедил тот, со стоном подпрыгивая на ухабах. – Стреляйте, пока он не снял возницу.

Костенко поднял голову и быстро, не целясь, выстрелил в сторону преследователя. В ответ просвистели ещё две пули.

– Что творится! Батюшки мои, что творится! – запричитал Костенко по-русски.

Ему, чиновнику министерства иностранных дел, в новинку было попадать под пули, и потому он совершенно потерял самообладание. Гаррисон сокрушённо посмотрел на него. Пальцы следователя намокли от крови, в правой части сюртука расплывалось тёмное пятно.

– Денни, гони к Парку, – слабо крикнул он вознице. – Там мы будем в безопасности.

– Слушаюсь, мистер Гаррисон! – звонко ответил парень, привставая на козлах.

Но в этот момент грянул ещё один выстрел, и извозчик слетел на мостовую.

– Вашу мать, – прохрипел Гаррисон. – Совсем скверно.

О’Ши наконец срезал своего соперника. Пуля попала тому прямо в грудь.

– Вот тебе, мерзавец, – кровожадно завопил он.

Тедди «Дубинщик» упал на скамью и замер, откинув голову. Его возница поднял руки.

– Мистер, не убивайте… Я тут ни при чём…

Но Ричард уже не слышал его. Устремив взгляд вперёд, он заметил, что лейтенант настигает своих врагов.

– Гони, – надсадно заорал он извозчику.

– Гоню на пределе, – дрожащим голосом ответил тот, держа обеими руками поводья. – Как бы не загнать лошадей.

– Плевал я на твоих лошадей. Гони, не то всажу пулю в спину.

Коляска «Дубинщика» осталась позади. Ричард привстал, держась за край одноколки, прицелился в лейтенанта. Но тот был слишком далеко.

– Гони, гони, – орал он, выпучив глаза.

В этот момент сзади опять раздался стук копыт и громыхание колёс. Может быть, пришёл в себя поляк. Но Ричарда это уже не волновало. Он видел своего врага и чувствовал запах крови.

Семён Родионович сделал ещё пару выстрелов, затем бросил пистолет на дно колымаги и ухватился за поводья. Править лошадьми ему было куда сподручнее, чем палить по людям. Разум его, скованный страхом, каждое мгновение ожидал пули в спину, но пистолет Нисона молчал. Это было странно. Костенко боялся обернуться, чтобы не потерять равновесие, а потому не видел, что Нисон, отвлечённый новым противником, притормаживает повозку. Русскому агенту казалось, что если он хоть раз посмотрит на своего преследователя, тот немедленно снесёт ему башку.

– Дорогу! – вопил он прохожим и уличным собакам.

– Направо, – промычал Гаррисон. – Куда вы едете, идиот…

Но Семён Родионович не слышал его. Обуянный ужасом, он мчал куда глаза глядят.

Сзади опять раздались выстрелы. Костенко присел и вжал голову в плечи.

– Что происходит? – спросил снизу Гаррисон.

– О чём вы? – замирающим голосом переспросил Семён Родионович.

– Вы слышали? Какая-то перестрелка…

Костенко не ответил. Он даже не понял вопроса.

Нисон был великолепным стрелком. Чего нельзя сказать о Ричарде. Выпустив пять пуль по Тедди «Дубинщику», он оставил всего лишь одну для своей главной жертвы, а потому не мог тратить их столь же щедро, как это делал лейтенант.