Грозовой фронт - Евгения Александрова

Алекс шёл рядом с Варием, ничего не говоря. Это спокойствие и умиротворение охватило и его, проникло внутрь, и вскоре Алекс поймал себя на мысли, что и ему хочется так же прижимать ладонь и склонять голову. Тихая мелодия раздавалась откуда-то со склонов – стройным хором напевали что-то незнакомое несколько голосов. В вышине закричала птица, и Алекс вскинул голову, с жадностью впитывая этот звук и ловя взглядом широкий размах крыльев – это возвращало ощущение жизни.

– Пойдём, покажу пока тебе это место. – Варий повёл его в сторону.

Они поднялись по спиральным ступеням на открытую крышу одного из высоких домов, где стояло несколько деревянных сидений и низкий каменный стол. С такой крыши в ясный день было бы видно, наверное, весь этот монастырь. Варий достал кремень и разжёг огонь в небольшом каменном очаге неподалёку, а после добавил в котёл воды и бросил несколько трав из мешочка, лежащего неподалёку.

Наконец Варий дохромал и опустился на сиденье, и Алекс последовал его примеру. Озноб прошёлся по голой коже, хотя здесь почти не было ветра, только щупал холодными пальцами туман. Зато он скрыл их двоих ото всех точно мягкой стеной, и слова звучали теперь приглушённо.

– Похоже, тебе пригодится новая одежда, – улыбнулся мастер-плотник. – Попробуем найти что-то подходящее.

– Спасибо… Учитель. – Алекс невесело усмехнулся и почувствовал, как в последнем слове прозвучала вся его горечь. От того, что столько лет он был уверен в смерти Вария. От того, что тот притворялся другом, а на деле был отправлен орденом дарханов, чтобы следить и наставлять. – Но одежда – последнее, что меня сейчас волнует.

– А зря. К вечеру здесь сильно похолодает, – Варий кивнул на небо за облаками, сквозь которые начали пробиваться лучи солнца – уже оранжевые, закатные. Они высвечивали клубящийся туман и делали его живым.

– Как ты мог знать, что я приду?

– Не знал – видел. – Спокойные слова тонули в зыбкой реке струящегося вокруг воздуха.

– Видел? – Алекс подался вперёд: – Тогда что ещё ты видел?

Варий провёл рукой над огнём, проверяя жар.

– Многое, – пожал плечами он и снова взглянул на Алекса, но улыбка подёрнулась рябью и исчезла. – Прости. Знаю все твои вопросы, мой друг. Почему я ушёл тогда, почему оставил тебя. Почему не дал о себе знать, не рассказал правду о дарханах.

Он снял котелок с огня и разлил по двум неглубоким глиняным чашкам. Запах травяного отвара был незнакомый, резкий и пряный.

– Выпей, тебе полегчает, – сказал Варий и взял свою чашку. – И пока забудь о вопросах.

Алекс не стал спорить и принял предложенный отвар, сделал несколько медленных глотков и прислушался к наступившей тишине – вокруг и внутри себя. Чашка согревала пальцы, и Алекс начал чувствовать, как медленно и неспешно растягивается время действительности, стирая спешку, растворяя тревогу.

Тепло расходилось по телу, покой расходился в плывущем воздухе, мягкий закатный свет освещал ставшие оранжевыми горы, отражался яркими искрами огня в чуть сощуренных глазах старого друга. И прежнее ощущение мира, что пошёл кругом, больше не показалось странным.

Алекс на мгновение прикрыл глаза. Вспомнились собственные слова, сказанные Джейне там, в Корнаильских горах:

«… Везде есть движение, даже в неживом. Движение ветра, полёт облаков, кружение звёзд на небе, трение сползающих ледников, разрушение гор. Волны, гонимые ураганом и штурмующие скалы. И этот основной для всей природы закон движения стирает границу между живым и мёртвым. Покоя нет и в смерти».

Корнаильские горы, Иввар… Алекс потёр лицо. Оранжевый свет теперь заливал всё вокруг и слепил. Туман расходился, открывая вид на горные массивы и дома монастыря, искусно врезанные в скалы. И в этом закатном свете было столько тепла, что показалось вдруг, будто смерти и вовсе нет. Просто не бывает.

– Вижу, ты продолжал свои поиски отречения от магии, – с прежней улыбкой в голосе заговорил Варий, взглянув на цепь Покровителя на груди Алекса и на слабую линию на запястье, что рисовал Доран.

Алекс коснулся цепи:

– Это – моя память и мой якорь. Я должен вернуться – обещал. Найти спасение и вернуться.

– Спасение от самого себя? – Варий тоже сделал глоток отвара, не отрывая от Алекса взгляда.

– Оно разрушает меня, Варий. Я перешёл те границы, что прежде держали меня, и теперь не чувствую… не чувствую в себе сил сохранять разум и контролировать это. Я… Мои силы уничтожили не только корабли врагов, но и всех, кто шёл сюда со мной. Команду. Мейкдона. Остальных.

Воспоминание, что недавно рвало сердце, вдруг прозвучало приглушённо. Словно всё это было, но не здесь, не сейчас – далеко в прошлом.

– И мой брат. Ты знал его, Варий… Сеймон, который однажды рассказал ордену про меня и заставил найти мне наставника-адорре. Тебя, – взглянул он в мягкое лицо мастера. – Сеймон потерял рассудок. Я думал, он сможет нам помочь, но теперь помощь нужна ему самому, и если бы не магия…

– У каждого из нас свой путь, Алекс. Его оказался таков, а вот твой – иной. Помнишь, мы говорили с тобой прежде.

– Тогда я ещё ничего не знал. После тебя и плена читал всё, что нашёл про магию и даори, был уверен, что справлюсь. Но проиграл. И я почти умер, там, снова в Ивваре…

– Я знаю.

Алекс только покачал головой. Знает! Что толку говорить с ним!..

– Тогда скажи мне, что теперь делать.

– Остаться с нами.

Простые слова прозвучали так легко и правильно. Остаться. Здесь, в этом залитом светом затерянном городе посреди океана, среди вековых гор и выстроенных дарханами стен убежища. Здесь, где нет времени, смерти и остального мира – только плавно кружится небосвод, облака ползут по скалам, а солнце гладит лучами щербатые камни.

– Остаться?..

– И начать всё сначала.

– Это слишком… долго. Я обещал вернуться.

– Обещания – великая сила. – Варий склонил голову, наблюдая за тенями на каменном столе.

– Скажи… ты ведь знал, что я встречу Джейну?

Мастер откинулся чуть назад и улыбнулся с лёгкой грустью. Как будто знал что-то особенное, о чём не мог сказать сейчас. Но Алекс уже не находил в себе сил злиться на это молчание, а Варий заговорил:

– Джейна… Нет, вот этого не знал наперёд. Только то, что судьба ей достанется непростая и путь будет особенным. Даже мне не обо всем говорят боги.

– По крайней мере с тобой они говорят.

– Они говорят с каждым. Просто не каждый готов слышать.

Алекс с силой упёрся руками в край каменной столешницы и заговорил:

– Я готов слышать, Варий. Я ведь пришёл сюда! Пришёл, чуть не подохнув, разве не так? Но не могу быть здесь