Рыцарь в черном плаще - Эрнест Капандю

— Сто тысяч экю! — повторил де Рие недоверчиво. Оба капиталиста, очевидно, не могли поверить своим ушам.

— Расскажите нам все это подробно, виконт, — попросила де Вильмюр.

— Я не могу, мадам.

— Почему?

— Я обещал Рыцарю ничего никому не рассказывать.

— Но разве этот Рыцарь не гнусное чудовище? — спросила мадам д'Этиоль.

— Это знатный вельможа, играющий роль разбойника! — сказал аббат де Берни.

— Я, право, не знаю, кто такой Рыцарь с точки зрения общественного положения, — сказал Пейрони, — но с точки зрения ловкости и физической силы — это личность с удивительными способностями!

Глаза всех обратились к хирургу.

— Я говорю о его побеге из цистерны для воды, — сказал Пейрони. — Вы знаете это дело о табаке, когда Петушиный Рыцарь захватил целый обоз и принудил смотрителя этот самый обоз выкупить? Рыцарь имел даже дерзость дать ему собственноручную расписку. Месье де Турншер и месье де Рие подтвердят этот факт.

— Подтверждаю, — кивнул Турншер.

— На другой день, — продолжал Пейрони, — Петушиного Рыцаря захватила объездная команда… По крайней мере, захватили человека, признавшегося, что он Петушиный Рыцарь. Его выдал один из его сообщников. На него надели кандалы; это произошло в деревне Шатней возле замка Сео. Я в тот день находился в замке. Мне любопытно было увидеть Петушиного Рыцаря, и я отправился в деревню.

— Вы его видели? — спросила мадам де Госсе. — Каков он?

— Я видел колосса с густыми волосами, с бородой и усами, скрывавшими его лицо. Он походил на хищного зверя. Руки его были скованы за спиной. В ожидании подкрепления караульные посадили его в пустую цистерну; а отверстие закрыли огромным камнем, с отверстием для воздуха; у камня поставили двух часовых. Когда через два часа явились судьи с объездной командой и отодвинули камень… в цистерне никого не оказалось: Рыцарь исчез.

— Как же он сбежал?

— Неизвестно.

— Часовые изменили и помогли ему?

— Часовые ни на минуту не оставались одни, вокруг толпилось много любопытных.

— А цистерна была пуста?

— Совершенно.

— А следы побега обнаружили?

— Никаких. Я сам осматривал цистерну.

— Как это страшно! — воскликнула Антуанетта д'Этиоль.

— Не пугайтесь, мадам, — сказал Ришелье, вставая из-за стола и предлагая руку своей очаровательной соседке, — эти господа подшучивают над нами. Я уверен, что месье де Вольтер ничему этому не верит.

— А может быть, и верю, — возразил Вольтер. — Мне тоже известно о Петушином Рыцаре нечто пугающее.

— Что? Что? — спросили несколько голосов одновременно.

— Я так же, как виконт де Таванн, не могу вам ответить.

На этот раз удивление было всеобщим.

— Если мы останемся здесь еще минуту, — сказала Антуанетта, улыбаясь, — то окаменеем от страха. Солнце светит великолепно, не угодно ли вам прогуляться по парку?

— Конечно, — сказала мадам де Вильмюр. — У нас есть время до начала охоты.

Мадам д'Этиоль и Ришелье вышли из столовой, открывая шествие.

Пейрони подал руку мадам де Госсе, которая была его соседкой за столом.

— Кстати, доктор, — сказала она ему, — я знаю кое-что про вас.

— Что же, мадам?

— Я вас встретила недавно, а вы меня не заметили; очевидно, вы возвращались с любовного свидания.

— Помилуйте, мадам!

— Уверена: вы были в маске.

— В маске? — повторил Пейрони, вздрогнув. — Когда же это было?

— Несколько недель тому назад… в ту самую ночь, когда шел очень сильный снег… Вспомнила! Это случилось, когда мадам де Рие давала большой бал по случаю дня рождения принца де Конде — 30 января.

— 30 января… вы меня видели?

— Да! Я возвращалась домой. Шел сильный снег, и карета ехала тихо, без шума. Проезжая мимо вашего дома, я машинально посмотрела на вашу дверь и увидела человека в черном плаще, который вкладывал ключ в замок. На лице этого человека была черная бархатная маска. Дверь открылась. Стук кареты заставил человека повернуться. При этом движении маска упала, и я узнала вас.

— В самом деле?

— Да. Признайтесь, доктор, когда такой человек, как вы, надевает маску и закутывается в плащ, отправляясь ночью бродить по Парижу, ведь не к больным же он направляется?

— Почему же нет? Хирурги часто хранят врачебные тайны.

— Неужели?

Пейрони со своей спутницей спускался со ступеней крыльца в сад, когда лакей в темной ливрее почтительно подошел.

— Что ты хочешь, Жерве? — спросил знаменитый хирург.

— Отдать вам письмо, — ответил лакей.

Доктор взял письмо и быстро пробежал его глазами.

— Кто тебе отдал эту бумагу?

— Всадник, только что проехавший мимо замка.

— Он окликнул тебя?

— Нет. Я был в большой аллее, у ворот. Всаднику походивший на офицера, приехал со стороны леса. Он остановился, увидев меня, и спросил, не я ли лакей Пейрони. Я ответил, что я. Тогда он достал бумагу и карандаш, написал записку, не сходя с лошади, и приказал отдать ее вам незамедлительно.

— Хорошо.

Жерве поклонился и отошел.

— Опять тайна! — сказала, смеясь, мадам де Госсе. — К счастью, я не любопытна, а то вырвала бы у вас из рук эту таинственную записку, чтобы узнать, о чем идет речь. Это любовное объяснение или вызов?

— Ни то, ни другое.

— Что же это?

— Математическая задача.

— Что вы!

— Взгляните сами!

Пейрони подал ей бумагу.

— Господи, какая тарабарщина! — воскликнула мадам де Госсе. — Это, верно, писал колдун.

Действительно, мадам де Госсе не могла понять ничего в бумаге, поданной лакеем доктору. Там была только одна строчка:

А+С'В = Х-12/3

— Вы ответите на эту интересную записку? — спросила мадам де Госсе после некоторого молчания.

— Сейчас — нет. Отвечу, когда решу задачу.

IV

Искренний друг

— Итак, вы счастливы? Вы совершенно счастливы?

— Зачем вы задаете мне этот вопрос, герцог?

— Потому что я искренне к вам привязан, мой очаровательный друг.

Этот разговор происходил в маленькой аллее парка Этиоль.

Антуанетта шла медленно, закрываясь от солнца зонтиком из страусовых перьев. Глаза ее были задумчивы, она выглядела сильно взволнованной. Ришелье шел рядом с ней, играя со своей табакеркой; слегка склонив голову, он искоса поглядывал на Антуанетту и беседовал с непринужденностью знатного вельможи, который во всех обстоятельствах умеет владеть собой.

— Когда я вижу вас — такую прелестную, очаровательную, грациозную, — продолжал герцог, — мне кажется, что вы не знаете, зачем родились и для чего предназначены.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Антуанетта нерешительно.

— Что вы могли бы занять совсем другое положение в свете, а не то, которое вам отвел случай.