Практическое демоноводство - Кристофер Мур

— Секунду, сейчас поищем.

Ривера закурил. Не успел он сделать вторую затяжку, как Гвоздворт продиктовал адрес и самый короткий маршрут.

— Чтобы выяснить, где она работает, надо повозиться. У меня нет доступа к файлам социального страхования.

— Сколько?

— Минут пять-десять.

— Я еду к ней домой. Может, и не понадобится.

— Ривера, сегодня утром по этому адресу вызывали пожарную команду. Это важно?

— Мне уже ничего не важно, Гвоздворт.

Через пять минут Ривера подъехал к дому Дженни. Весь двор был покрыт грязным клейстером — смесью пепла, муки и воды из пожарных насосов. Когда Ривера выходил из машины, его вызвал Гвоздворт.

— Дженнифер Мастерсон в настоящее время работает в кафе «Г. Ф.» недалеко от Кипарисовой улицы в Хвойной Бухте. Телефон нужен?

— Нет. Если ее здесь нет, я туда съезжу. Это рядом.

— Тебе еще что-нибудь надо? — Голос Гвоздворта звучал так, точно он сдерживается, чтобы не спросить о чем-то другом.

— Нет, — ответил Ривера. — Если понадобится, я тебя вызову.

— Ривера, не забудь о том другом деле.

— О каком еще деле?

— Роксанна. Проверь ее.

— Как только смогу, Гвоздворт.

Ривера швырнул микрофон на пассажирское сиденье. Уже подходя к дому, он услышал, как в рации кто-то кошмарным фальцетом запел «Роксанну» группы «Полис». Гвоздворт показал свою слабую сторону на открытой частоте, и теперь полицейское управление похоронит эту жирную тушу под градом насмешек.

Когда все закончится, дал себе слово Ривера, он придумает какую-нибудь историю, чтобы реабилитировать Паука. Он ему обязан, в конце концов. Но, разумеется, все зависит от того, насколько ему удастся реабилитировать самого себя.

По дороге к двери ботинки его покрылись серым клейстером. Он подождал — дверь никто не открыл. Ривера вернулся к машине, вполголоса матерясь по-испански. Его ботинки превратились в комки теста.

У кафе «Г. Ф.» он выходить из машины не стал. По темным окнам было ясно — внутри никого нет. Оставалась последняя надежда — салун «Пена дна». Если Мастерсона нет и там, исчезнет последняя зацепка. Придется докладывать капитану о том, что он знает, но унизительнее всего — о том, чего он не знает.

Ривера нашел место для машины перед салуном — прямо за грузовиком Роберта, — повозился несколько минут, отклеивая правый ботинок от педали газа, и вошел в бар.

34

«Сам-Собирай»

«Вегетарианцы-язычники за мир» называли их Священными Пещерами, поскольку верили, что индейцы-олоны проводили когда-то в этих пещерах свои религиозные обряды. На самом деле, это было не так — олоны обходили пещеры десятой дорогой: внутри обитала колония летучих мышей. Их нельзя было выкурить из истории подземелий никакими ритуалами.

Первые люди появились в пещерах в 60-х годах, когда один опустившийся фермер по имени Гомер Стайлз решил использовать влажные подземелья для разведения грибов. Бизнес свой Гомер начал с пяти сотен деревянных ящиков, в которых обычно возят стеклотару, и полугаллонной коробки с грибными спорами, заказанной по почте. Общая сумма инвестиций составила шестнадцать долларов. Ящики Гомер спер с заднего двора «Экономичного Гипермаркета» — один за другим он таскал их несколько недель, которые потребовались ему для изучения популярной брошюры «Грибы на радость и выгоду», изданной Министерством сельского хозяйства США.

Наполнив ящики влажным торфом и расставив их по полу пещеры, Гомер рассыпал сверху споры и стал ждать, когда из них вырастут денежные знаки. Не учел он только одного — скорости роста грибов (эту часть брошюры он пролистнул). Через несколько дней он оказался в пещере, набитой грибами, без рынка сбыта и денег для того, чтобы нанять сборщиков.

Решение проблемы Гомеру подсказала другая правительственная брошюра под названием «Ферма самообслуживания», по ошибке попавшая в тот же конверт, что и «Грибы на радость». Гомер истратил последнюю десятку на объявление в местной газете: «Грибы. 50 центов за фунт. САМ-СОБИРАЙ. Тара ваша. Дорога на Старый Ручей, с 9 до 17 каждый день».

Изголодавшееся по грибам население Хвойной Бухты повалило в пещеры толпами. Грибы вырастали снова, не успевали их собрать. Деньги потекли рекой.

Первую прибыль Гомер потратил на покупку генератора и гирлянды освещения для пещер, прикинув, что продлив рабочее время до вечера, пропорционально увеличит и доходы. Стратегия бизнеса оказалась бы очень разумной, если б летучие мыши в знак протеста не подняли свои мохнатые головы.

В дневное время мыши спокойно висели вверх тормашками на потолке, пока внизу Гомер управлял своим предприятием. В первый вечер продленного рабочего дня они проснулись и обнаружили, что родной дом залит светом, и всюду хозяйничают ярко освещенные грибники. И тут мышиное терпение лопнуло.

Когда зажгли свет, в пещере оставалось еще человек двадцать. Через секунду все пространство над ними превратилось в один сплошной ураган визжащих, мохнатых летучих грызунов. Спасаясь бегством, одна женщина упала и сломала себе бедро, а другая попыталась извлечь мышь из прически, и та ее покусала. Туча тварей вскоре растворилась в ночи, а на следующий день их сменила такая же туча тварей наземных — адвокатов.

И эти твари выиграли суд. Бизнес Гомера был уничтожен, летучие мыши теперь могли спать спокойно.

Гомер Стайлз впал в депрессивный запой в «Пене дна». Четыре дня он не вылезал из тумана ирландского виски, потом у него кончились деньги, и Мэвис Сэнд отправила его на заседание Общества анонимных алкоголиков. (Мэвис могла на взгляд определить, когда человек опускается на самое дно, — ей не было нужды черпать воду из пересохших колодцев.)

Гомер пришел в себя в конференц-зале Первого национального банка — он стоял перед всем честным собранием и рассказывал свою историю. Так случилось, что среди публики находился некий юный сёрфер, называвший себя Сквозняком, — он попал сюда по приговору суда за то, что в дымину пьяным въехал на «фольксвагене» 62-го года прямо в полицейский крейсер и оперативно изверг содержимое своего желудка на ботинки производившего задержание офицера.

История фермера пробудила в юном сёрфере дух предпринимательства, и после собрания он зажал Гомера в углу в деловым предложением.

— Гомер, а как насчет срубить тугую капусту и повыращивать волшебные грибы?

На следующий день фермер с сёрфером уже таскали в пещеры мешки навоза, заваливали им дерн и разбрасывали споры совершенно иной разновидности.

По уверениям Сквозняка, их урожай должен был разлетаться по десять-двадцать долларов за унцию, а не по пятьдесят центов за фунт, которые Гомер получил за свои последние грибы. Гомер пришел в восторг от такой перспективы разбогатеть. И он бы разбогател. Если бы не летучие мыши.

День сбора урожая приближался, и Сквозняку пришлось взять на плантации отпуск без содержания, чтобы отсидеть выходные в окружной тюрьме (это был его первый срок из пятидесяти — судью совершенно не развлекли заблеванные ботинки офицера полиции, представленные в суде как доказательство). Перед тем, как отбыть, Сквозняк заверил Гомера, что в понедельник обязательно вернется и поможет ему с сушкой и сбытом продукции.

Тем временем, у покусанной дамы началось бешенство. В пещеры отрядили агентов по надзору за дикими животными, чтобы они уничтожили колонию летучих мышей. Агенты прибыли на место и обнаружили Гомера Стайлза — тот сидел на корточках над грядкой с психоделическими грибами.

Агенты предложили Гомеру просто встать и выйти из пещеры, но фермер отказался, и агенты связались по рации с шерифом. Гомера увели из пещеры в наручниках, агенты по надзору за дикими животными ушли самостоятельно, набив карманы грибами, а летучие мыши остались в тишине и покое. Когда Сквозняка в понедельник выпустили, он понял, что пора поискать другую аферу.

Через несколько месяцев заключенный тюрьмы штата Калифорния в Ломпоке Гомер Стайлз получил письмо от Сквозняка. Листок бумаги был покрыт тончайшей желтоватой пылью. Письмо гласило: «Мне жаль, что тебя замели. Надеюсь, мы похороним топор войны».

Гомер похоронил вместо этого письмо — в коробке из-под обуви, которую держал под своими нарами, — и последующие десять лет провел в относительной роскоши, живя на прибыли, получаемые от продажи психоделических грибов другим заключенным. Свой урожай Гомер попробовал только однажды — и поклялся ни за что в жизни больше не притрагиваться к грибам. В галлюцинациях ему привиделось, что он тонет в океане летучих мышей.

35

Плохие парни, хорошие парни

Рэчел кинжалом рисовала какие-то знаки на земляном полу пещеры, когда услышала, как что-то прошелестело у нее над ухом.