Мартин Заландер - Готфрид Келлер

Он достал бумажник и выложил на конторку Мартина Заландера несколько купюр, а затем продолжал:

— Здесь пять тысяч франков. Окажи мне любезность, запиши их в книги как первоначальный платеж и составь справедливый расчет процентов за весь истекший период с целью столь же постепенной амортизации. Ведь у меня двое сынишек, их тоже надобно воспитывать, и они потребуют расходов.

Теперь Мартин Заландер пришел в замешательство. Если Вольвенд действительно всерьез желает расплатиться, то он, Заландер, должен отнестись к нему приветливее, и все же он не знал, принимать ли деньги, не посоветовавшись со стряпчим. Однако коль скоро Вольвенд невиновен в более поздней истории с Банком атлантического побережья, что вполне возможно, а стало быть, честно стоит сейчас перед ним со своими добрыми намерениями и первоначальною суммой погашения, то Заландеру не следует бессердечно его отталкивать.

Поэтому он взял пять купюр в руки, разгладил и после короткого раздумья проговорил:

— Коли ты можешь возместить мне тогдашнее поручительство, я это только приветствую, деньги, которые считал потерянными, всегда можно употребить с двойною пользою! Для простоты расчета процентов по четыре от ста предлагаю засчитать десять лет, то бишь срок, по истечении коего претензия утрачивает силу, так что мы получим за капитал и десятилетние проценты кругленькую сумму, которая уже не изменится, в случае, конечно, если платежи не прекратятся. Эти пять тысяч, таким образом, первый взнос от означенной суммы.

— Узнаю старого славного друга! — воскликнул Луи Вольвенд искренним тоном. — Процентная ставка и расчет процентов совершенно дружеские, и я с благодарностью принимаю твои условия.

— В таком случае я напишу тебе предварительную расписку, ведь тебе, наверное, приятнее самому подготовить затем подробный документ, чтобы я не занимал своего бухгалтера этой писаниной.

— Как тебе будет угодно! Еще раз благодарю! — отвечал Вольвенд, прочувствованно протягивая руку. — Что ж, теперь я могу с радостью считать себя вернувшимся домой, поскольку помирился с самым старинным другом юности!

За мирными переговорами, которые нежданно-негаданно вернули ему давно заработанные деньги, Заландер забыл обо всем, что вытерпел по милости Вольвенда и что сам говорил о нем. Он дружелюбно пожал ему руку, как добродушный человек, у которого словно гора падает с плеч, когда он может отбросить даже справедливую давнюю обиду. Предоставил Луи с его полуазиатской наружностью и благоприобретенным звучным немецким выговором свободу действий, и тот проболтал с ним до полудня, расспрашивал обо всем, наблюдал за приходящими и уходящими посетителями и то и дело восхвалял Заландерову удачу. Когда же Заландер поднялся, собираясь отправиться домой на обед, он не стал отвергать общество Вольвенда, который решил немного его проводить.

Дорога привела их к гостинице, где проживал г-н Луи Вольвенд. Он остановился у входа и задержал Заландера:

— Сделай одолжение, зайди со мной на минуточку! Я бы очень хотел представить тебе мою семью: жену, мальчиков и свояченицу.

— Это легко можно отложить до другого раза! Меня ведь ждут к обеду! — извинился Заландер.

— Пойми, — настаивал Вольвенд, — завтра я с утра пораньше собираюсь с ними на Риги, пусть полюбуются нашими красотами! А потом опять, глядишь, что-нибудь помешает. Ну, на минуточку, а?

Приняв неизбежное и не затягивая время, Заландер позволил оттеснить себя к лестнице и вскоре очутился в салоне перед двумя статными дамами, красивыми разной, однако ж одинаково чуждой красотою, столь же необычными были их осанка и дорожные наряды.

— Вот это мой старинный друг Мартин Заландер! — провозгласил Вольвенд, после чего повернулся к Заландеру: — А это моя жена Александра Вольвенд, урожденная Главиц! Ее сестра, барышня Мирра Главиц, и мои сыновья — Георг и Луи!

Заландер пожал всем руку, а они приветствовали его с несколько неловким почтением, попутно он немного расспросил о путешествии и проч. Луи Вольвенд меж тем куда-то вышел, но тотчас вернулся.

— Ну-с, дружище! Окажи нам честь отобедать с нами. Я отрядил посыльного к тебе домой, с сообщением, что ты у нас, в целости и сохранности!

— Однако ж это не слишком удобно, друг мой! — запротестовал Заландер. Но тщетно, пришлось согласиться.

Минуло четверть часа, прежде чем позвонили к обеду, и разговор не очень-то клеился, особенно если Вольвенд не болтал. Но Заландер не скучал, непринужденно рассматривая чужестранцев.

Когда наконец направились в столовую залу, ему выпало быть кавалером сестры г-жи Вольвенд и сесть тоже пришлось с нею рядом.

— Ты поберегись! — пошутил Луи Вольвенд. — В ее жилах, вероятно, течет эллинская кровь. Мой покойный тесть привез ее покойную маменьку с Черного моря, а предки ее, говорят, перебрались туда из Фессалии!

Мартин искоса взглянул на свою молчаливую соседку. Увидел блестящие глаза, смотревшие на него словно бы в безучастной печали, темный узел волос, безупречную линию лба и носа, а под пухлым ртом — прелестный округлый подбородок, все точь-в-точь по образцу древнегреческих статуй.

Сидя рядом со столь необычной дамой, Заландер испытывал щекочущее удовольствие, а когда Вольвенд распорядился подать шампанское и он осушил бокальчик-другой, ему почудилось, будто он открыл новую часть света или новый принцип, словом, обнаружил этакое Колумбово яйцо.

Прочие постояльцы, сидевшие за табльдотом, уже покинули столовую, причем большинство из них мимоходом непременно бросали взгляд на красавицу обок Мартина. Подошедший официант предложил господам, которые еще пили шампанское, перейти в соседнюю залу, поскольку здесь через два часа состоится новая трапеза и надобно сызнова накрыть стол. Попутно он вынул бутылку из ведерка со льдом и осмотрел — она уже опустела.

Из-за этой оскорбительной наглости — как с бутылкой, так и с речами официанта — Мартин Заландер стряхнул с себя мечтательность. Встал и уже решительно отклонил настойчивую просьбу Вольвенда последовать предложению официанта.

— Что же, старина, — сказал Луи Вольвенд, — тогда до следующего раза! Надеюсь, мы снова научимся понимать друг друга. Дружба не худший идеал, особенно если она стара, как доброе вино!

Заландер, который вновь обрел полную ясность мысли, нашел сравнение неудачным, поскольку очень старые вина нынче ценятся не так высоко, как раньше. Однако он оставил это замечание при себе и поспешил распрощаться с вольвендовским семейством. Последней оказалась барышня Мирра Главиц с греческой кровью, стоявшая позади него; он высматривал ее не там, где надобно, и, в некотором замешательстве повернувшись кругом, едва не поскользнулся, перед тем как подать руку молчаливой даме и наконец уйти.

«Аккурат словно молчание синих небес в древней Элладе!» — сказал он себе, порывисто шагая по улице.

«Все-таки, клянусь Богом, замечательная штука — красота, классическая красота!» При этом он бессознательно прищелкнул пальцами, и один-двое прохожих проводили его удивленным взглядом.

— Что же это за визитер, с коим ты обедал в гостинице? — спросила Мария, к которой он ненадолго заглянул.

— А разве тебе не сказали? — изумился Мартин.

— Будто ты не знаешь! Ты ведь сообщил только, что не придешь домой, пообедаешь там!

— Да я вообще сообщений не посылал, это он, без моего ведома!

— Кто «он»?

— Ага! Отгадай — Луи Вольвенд!

— Он здесь? И ты с ним обедал?

Г-жа Заландер оцепенела от удивления, причем отнюдь не радостного.

— Не стоит этак пугаться! Представь себе, он хочет выплатить с процентами наше поручительство и для начала принес пять тысяч франков.

— По мне, так лучше бы он вместе с деньгами сквозь землю провалился! Не будь эти деньги забытой утратою, он бы их не принес! И ты немедля заключил с ним дружбу?

— Нет, конечно! Однако ж не будь такой чудачкою, милая Мария. Я вижу здесь только одно: он желает возместить убыток, коль скоро имеет возможность.

— Ох, Мартин, по-моему, он явился, чтобы в третий раз тебя разорить!

— Да ему это теперь без надобности! Уж таким-то жуликом он никогда не был, чтобы, обзаведясь через женитьбу капиталом, просто развлечения ради выплатить старый долг, а затем использовать оный как приманку для нового улова. Вдобавок он бы тогда не приехал сюда с женой и детьми.

— Господи помилуй! С женой и детьми? Вот, поди, красавцы как на подбор!

— Красавцы? А ты погляди — удивишься! Жена у него, на мой взгляд, ничего особенного, хотя я не слишком к ней приглядывался, все больше смотрел на младшую ее сестру, барышню Мирру! Сущая Антигона, скажу я тебе, Навсикая, да что там — сама прекрасная Елена, если б не выглядела чересчур благочестиво.

Только сейчас г-жа Мария пристальнее взглянула на воодушевленного мужа и заметила слегка раскрасневшееся лицо и блеск в глазах. В этом непривычном порыве запоздалого преклонения перед красотою он показался ей столь трогательно-забавным, что она от души рассмеялась, глядя на него все более весело.