Тунгусский метеорит - Игорь Шабельников

Дорога, если конечно это была дорога, кончилась. Водитель свернул в просеку и остановил лесовоз. Просека была узкая, метра три-четыре. В просеке уже царил полумрак.

– Петро, – повернувшись ко мне и добродушно улыбаясь, сказал водитель, протягивая мне руку.

– Николай, – ответил я и пожал руку Петру. Не такой он уж страшный, обычный сибирский мужик.

Петр включил фары. Я глянул сквозь лобовое стекло кабины. В свете фар по земле через просеку кое-где, как змейки, ползли тоненькие струйки дыма.

– Петр, смотри, на просеке уже показались дымки! – вскрикнул я.

– Угу, я заметил, – ответил Пётр, разглядывая просеку.

– Пётр, мы сможем проскочить? – спросил Михаил.

– Пожар низовой, занялся пока только торф. Ну да ладно, ветра нет. Бог не выдаст, свинья не съест. Авось проскочим! – Петр выплюнул изжеванную папиросу в окно и закурил новую, потом плавно тронул тяжёлую машину с места, постепенно набирая скорость.

Так началась наша гонка с пожаром. Пётр гнал лесовоз от просеки к просеке, пересекая ручьи и просёлки, ориентируясь в свете фар на ему одному ведомые приметы и ориентиры. Дым пылающего где-то рядом низового пожара то почти полностью заволакивал нам путь, то отступал вглубь леса.

Только под утро мы оторвались от пожара. Петр вывел лесовоз на противопожарную просеку шириной, наверно, метров сорок. Тут нам ничего не угрожало, к тому же воздух был чист и свеж, никакого запаха гари. Мы с Михаилом вышли из машины до ветра и чтобы размять ноги.

Эта ночная гонка по пересеченной местности нас порядком вымотала. Но мы не удержались от восхищенных возгласов, когда в противоположном конце просеки на горизонте стало всходить солнце. Хотели поделиться этой красотой с Петром, но он уже спал, уронив голову на руль. Понятное дело, мы всего лишь тряслись на кочках и ухабах в кабине, а он гнал этот многотонный лесовоз.

Пусть отдыхает. Подкрепились с Михаилом сухпаем, разводить костёр чего-то не хотелось. Надев накомарники и репеллентные перчатки, улеглись подремать в тени кабины лесовоза.

Безмятежно проспали почти до обеда. Спали, пока не грянул гром. Пётр стоял возле нас, разглядывая небо. Погода переменилась, ветер гнал по небу рваные кучевые облака, где-то вдалеке грохотала гроза. Мы поднялись, стянули накомарники и стали вслушиваться в грозу.

– Николай, вот она – наша удача – будет дождь, он зальет пожарища, и мы попадем на наше озеро! – воскликнул Михаил.

– Если будет дождь, то ручьи разольются, а почва раскиснет, и мы вообще отсюда на лесовозе не выберемся, – ни на кого не глядя, сказал Пётр.

– Так чего мы стоим, чего ждём? – спросил Михаил.

Пётр как-то странно глянул на нас, потом кивнул в сторону кабины, мол, поехали.

Так началась вторая гонка – гонка с грозовым фронтом. Пётр отчаянно гнал лесовоз, прицеп болтало из стороны в сторону, да так, что я опасался, как бы он не опрокинул нас на каком-нибудь повороте. А тучи продолжали сгущаться, теперь они закрывали всё небо без разрывов. Цвет туч поменялся с серого на свинцовый. Грозовой фронт приближался, уже были видны над лесом всполохи молний.

– Пётр, может быть, не стоит так гнать лесовоз, до сих пор ни единой капли дождя не упало на землю, – сказал я.

– Это меня беспокоит больше всего. Сухая гроза, плюс сильный ветер – может случиться верховой пожар, а он может двигаться со скоростью до семидесяти километров в час, – ответил Пётр, продолжая крутить баранку и жать на газ.

Я глянул на спидометр. Пятьдесят километров, а мне казалось, что лесовоз временами уже не едет, а летит или резво скачет, перепрыгивая с кочки на кочку.

Ладно, Петру виднее. Я стиснул зубы, втянул голову в плечи и, как Михаил, крепче ухватился за ручки кабины. Через какое-то время я впал в прострацию, сидел, раскачиваясь в такт раскачиваний кабины, и тупо разглядывал пробегающие мимо деревья.

– Николай, эй, Николай! Да очнись ты! – Михаил тряс меня за плечо.

Я встряхнул головой. Я, что спал с открытыми глазами? Я огляделся. Темнеет, уже вечер. Ветер стих, дождь так и не пошел. Лесовоз стоял возле изгороди из жердей. Изгородь огораживала кусок леса у подножия сопки. Внутри изгороди стояла рубленая изба, несколько хозяйственных построек. Из одного из сараев вышла женщина с ведром. Женщина средних лет, одета в синий халат, на голове тёмная косынка, на ногах резиновые сапоги. Женщина поставила ведро на землю и с интересом смотрела в нашу сторону.

– Мария, дочь Матвеича, – пояснил Михаил.

Из-за дома вышла огромная собака, по-моему, алабай, и уселась у ног женщины. Я открыл дверку и выпрыгнул из кабины лесовоза, Михаил спрыгнул вслед за мной. Женщина вскрикнула, подхватила ведро и убежала в избу. Собака встала на ноги и басовито залаяла.

– Хорошенький приём, – сказал я.

– Женщины! – философски ответил Михаил, – Гильза, собачка моя, иди ко мне, – крикнул Михаил собаке.

Собака завиляла обрубком хвоста и побежала к изгороди.

– Гильза – это имя собаки? – изумился я.

– Вообще-то, Эльза, но на Гильзу тоже откликается, – ответил Михаил.

– Эй, мужики, давайте разгружаться, я тоже хочу попасть домой до темноты, – крикнул с платформы лесовоза Пётр.

Пётр подавал, а мы таскали за изгородь наши мешки и ящики. Гильза терлась о ноги Михаила, мешая работать. Ко мне же собака, когда я проходил мимо, настороженно принюхивалась, а я старался делать вид, что не боюсь, что она меня тяпнет.

Выгрузив груз, мы тепло попрощались с Петром, и он уехал. Обернувшись, я слегка обомлел. Возле изгороди в нарядном платье и туфлях стояла красивая женщина. Пухленькая, но упругая, с приятными глазу формами. Как говорится: сорок пять – баба ягодка опять. Женщина теребила русую косу и кокетливо улыбалась. Понятно, Михаил в этом доме – желанный гость, и этот наряд для него.

Михаил познакомил нас с Марией. От неё мы узнали, что сам, Матвеич, уже вторую неделю с МЧСовцами где-то тушит пожары. Потом мы начали перетаскивать оборудование в сарай, а Мария ушла накрывать на стол. Когда мы закончили, уже совсем стемнело.

На заимке не было электричества, потому ужин проходил в романтической обстановке с вином и при свечах. Михаил сыпал фривольными шутками и комплиментами в адрес Марии. Мария раскраснелась, хохотала без умолку. Себя за этим столом я чувствовал третьим лишним.

Сославшись на усталость, я ушел в сарай – я еще при перетаскивании багажа приметил там лежак с пологом. При свете керосинового фонаря я подключил спутниковый телефон к ноутбуку, зашел в интернет. По синоптическим картам выходило, что мы находимся в эпицентре урагана, а согласно сайту МЧС – в кольце лесных пожаров. А у нас ни дождинки, ни дыминки. Жаль, что на сайтах этих организаций нельзя оставлять комментариев. В сердцах отключил интернет и лёг спать.