На Муромской дороге - Сергей Шведов

– Я подполковник Барсуков, – решился, наконец, на отчаянный шаг господин лже-Иванов. – Попрошу и вас, господа, предъявить документы.

Балабанов охотно взял чужое удостоверение и собственными глазами убедился, что лицо на документе отдалённо напоминает лицо стоящего перед ним гражданина, но ровным счётом ничего не доказывает. В конце концов, если нефтяник Иванов может быть призраком, то почему им не может быть подполковник Барсуков.

– Но вы-то, между прочим, тоже не майор Балабанов, – возмутился вконец замороченный Барсуков, возвращая оппоненту милицейское удостоверение. – Вы полковник Барановский.

– Правильно, – согласился Портсигаров. – Но в отличие от вас, милейший, товарищ полковник сразу и честно назвал коллегам своё настоящее имя, дабы избежать недоразумений. Так же поступил и генерал Хиггинс. А вот вы, липовый наш, финтили

до того самого момента, пока не запахло жаренным, и специально обученная собака не заподозрила в вас оборотня, засланного нечистой силой в ряды доблестных сотрудников спецслужб. Как эксперт, привлечённый к делу по просьбе главы администрации президента, я вынужден констатировать: улики, собранные против господина, именующего себя Ивановым-Барсуковым, весьма и весьма серьёзны.

– Я выполнял приказ, – огрызнулся Барсуков.

– Чей приказ? – мягко полюбопытствовал Балабанов. – Назовите мне имя своего начальника.

– С какой стати я буду называть имя генерала какому-то авантюристу!

– Имя его начальника Вельзевул, – произнёс загробным голосом Коля, а Джульбарс подтвердил его слова продолжительным воем.

Первым не выдержал напряжения Химкин: побледнев как покойник, он распластался на ковре прямо у ног растерявшихся амбалов. И журналиста можно было понять, редкий человек сохранит самообладание в шаге от преисподней.

– А может, они все трое призраки? – предположил Коля.

Подельники господина Барсукова-Иванова ошалело переглянулись. Потом выразили робкий протест, ссылаясь на подтверждающие их личность документы. – Старший лейтенант Забродин и лейтенант Василенко, – вслух прочитал полковник Барановский. – Здесь все в порядке, да и собака на них не реагирует.

Последнее было абсолютной правдой. Джульбарс подошедший чуть ли не вплотную к вышеозначенным лицам, только добродушно вилял хвостом да косил на струхнувших амбалов плутоватым глазом. – Итак, господин Никто, у вас есть единственная возможность доказать свой статус человека – это вывести нас на депутата Полуэктова, явив его живым и здоровым, – резюмировал Балабанов.

– Не на того напали, – выругался Барсуков. – Дырку от бублика вы у меня получите, а не депутата Полуэктова.

– Ну что же, – сокрушенно покачал головой Балабанов, – иных доказательств причастности господина Никто к сатанинской рати, пожалуй, не требуется. Товарищи офицеры, – обернулся он к Василенко и Забродину, – приказываю вам доставить неопознанного субъекта на Лубянку и доложить генералу, что задержан он по приказу полковника ФАПСИ Барановского, как причастный к похищению депутата Полуэктова и журналиста Химкина, а также за порочащие его связи с Низом, в частности с небезызвестным Вельзевулом. Выполняйте.

– Есть, – дуэтом ответили амбалы. – Идиоты, – взвизгнул бульдог побитой собачонкой. – Он же вам лапшу на уши вешает. Я не призрак. – На Лубянке разберутся, – холодно осадил скандалиста Портсигаров. – Всего вам хорошего, рядовой Иванов.

Подполковник Барсуков, а может быть действительно уже не подполковник, видимо сообразил, что продолжение спора в столь невыгодных для него условиях совершенно бессмысленно и только усугубит провальную ситуацию, в которой он оказался. Не устраивать же драку с собственными подчинёнными на потеху торжествующим врагам. – Мы с тобой ещё встретимся, Балабанов, – процедил, уходя, сквозь зубы разоблачённый агент Низа.

Майор собрался было ему достойно ответить, но тут за дверью послышался шум, отвлекший его внимание. Если судить по звуку, то упало нечто весьма тяжелое, но в то же время не железное, хотя не исключено, что деревянное. Первыми выскочившие в коридор Коля с Джульбарсом наткнулись на тело охранника Васи. Беглый осмотр, проведённый Балабановым, показал, что Вася стал, скорее всего, жертвой собственного любопытства, ибо подслушанный разговор произвёл на молодого человека очень большое впечатление, закончившееся тривиальным обмороком. И Васю, в общем-то, можно понять: не каждый же день у нас разоблачают призраков, связанных с потусторонним миром.

Васю довольно быстро привели в чувство и сдали с рук на руки всё той же вовремя подвернувшейся горничной, после чего, прихватив оклемавшегося Химкина, в быстром темпе покинули отель «Интернациональ», забыв попрощаться с любезным господином Мыскиным.

– Я разочарован вами, агент Химкин, – сказал, садясь в машину, Балабанов. – Вы едва не стали тенью в царстве мёртвых, доверившись безответственному субъекту. – Я тут совершенно не при чём, – попробовал оправдаться журналист. – У них была запись нашего разговора в Думе с депутатом Полуэктовым. А я только подтвердил, что мы это действительно мы.

– И совершенно напрасно это сделали, – ворчливо заметил Балабанов. – Вы Химкин там действительно были, но нас с Гонолупенко там не было. Нашим обличьем воспользовались призраки. Вы меня поняли?

Если судить по лицу Химкина, то в эту минуту он вообще ничего не способен был понять, а потому Балабанов решил отложить разговор до более подходящего случая.

– Ах чёрт, я же опаздываю, – спохватился Портсигаров и увеличил и без того немалую скорость до запредельной.

– Куда опаздываешь? – удивился Балабанов, оборачиваясь назад, где в хвост Портсигаровскому «Форду» уже подстраивались доблестные сотрудники ГИБДД.

– На пресс-конференцию Будимира Ковыля, – крякнул раздраженно шоумен. – А вам, менты, придётся отмазывать меня от гаишников.

– Надо бы тебе мигалку выхлопотать, – сказал Балабанов. – Всё-таки и ты теперь секретный агент не только МВД, но и Кремля, и надо, чтобы об этом знало, как можно больше народу.

– Это Химкину карты в руки, – посоветовал Коля. – Он в два счёта на всю страну раззвонит.

Портсигаров затормозил так резко, что Балабанов едва не соприкоснулся с лобовым стеклом «Форда». И пока ошалевший майор приходил в себя, сотрясая воздух непарламентскими выражениями, шоумен уже вылетел из машины и метнулся очумевшей борзой в распахнутые предупредительно двери знакомого Балабанову здания. Сибиряк без труда припомнил, что именно здесь состоялся его московский дебют в роли переводчика звезды Каймановской эстрады мистера Стингера. Сегодня здесь тоже кучковалась изрядная толпа, но по какому поводу она собралась, и кто такой этот Будимир Ковыль, ещё предстояло выяснить.

Минут пять у Балабанова ушло на разбирательство с гаишниками, которые прямо таки вибрировали от возмущения по поводу нахального «Форда» с обычными номерами, который, однако, вел себя на дороге так, словно вез важное лицо. Претензия Балабанова на сановное величие было отвергнуто с порога, попытка воззвать к милицейской солидарности тоже не нашла отклика в разгорячённых сердцах, пришлось в который уже раз являть миру генерала Чарльза Хиггинса, манеры и осанка которого произвели на сотрудников ГИБДД столь сильное впечатление, что они немедленно ретировались, убоявшись международного скандала.

Чтобы не стоять истуканами на крыльце, решили почтить своим присутствием пресс-конференцию неведомого Ковыля, что оказалось, однако, совсем непростым делом. Зал был забит приглашенными под завязку, и без пропусков в помещение уже не пускали. К счастью, Коля был опознан устроителями как близкое по духу лицо, и вместе с известным шоуменом в зал просочились не только Балабанов с Гонолупенко, но и Джульбарс. Балабанов, не успевший пообедать, непрочь был перекусить за чужой счёт, но, увы, программа мероприятия ничего подобного не предусматривала. Вместо пищи телесной устроители предлагали страждущим исключительно пищу духовную.

Из путаных объяснений Коли и Химкина выяснилось, что Будимир Ковыль в младенческие годы то ли был похищен буддийскими монахами, то ли сам к ним ушёл. А путанными объяснения были потому, что никто доподлинно биографии знаменитого писателя не знал, а слухи из его окружения исходили противоречивые.

Так или иначе, но достоверно было известно, что Будимир Ковыль был допущен в Шамбалу и пробыл там несколько лет. Что такое Шамбала никто тоже объяснить не смог, но произносилось это слово с таким придыханием и закатыванием глаз к самому потолку, что создавалось впечатление, будто Будимир Ковыль живым возносился на небо. И в общем, как вскоре выяснилось, в своих предположениях Балабанов был прав – Шамбала, это не то, чтобы самый Верх, но где-то рядом. Почему Ковыля выперли из Шамбалы, не знал никто, но предположения строились самые разные, и в большинстве своем эти предположения были крайне нелестные для популярного писателя и медиума. Короче говоря, если Будимир Ковыль и был ангелом, то ангелом явно падшим. Балабанов не утерпел и понукаемый любопытным Гонолупенко купил капитальный труд Ковыля под названием «Сексуальная музыка небесных сфер» аж за сто двадцать рубликов