Вся правда о лекарствах. Мировой заговор фармкомпаний - Бен Голдакр

Но на этом история не заканчивается. Неожиданно люди, употребляющие мидодрин, и представители пациентов объединились и образовали настоящую армию, а во главе этого войска встали политики. Выяснилось, что в одном только 2009 году на мидодрин было выписано 100000 рецептов. Страждущим это лекарство было нужно, как воздух, так как это был единственный доступный препарат для лечения их недуга. Если всем компаниями запретят производить лекарство, а сам препарат изымут с рынка, произойдет катастрофа. Тот факт, что до сегодняшнего дня не было проведено ни одного исследования, подтверждающего наличие конкретной пользы, не имел значения: шарлатанские снадобья, которые используют в своей практике гомеопаты, привлекают толпы фанатично преданных им поклонников, несмотря на то что гомеопатические средства по определению вообще не содержат никаких действующих веществ, а проведенные всеобъемлющие исследования доказали, что такого рода «лекарства» ничуть не лучше, чем плацебо[4]. Однако пациентам, сидящим на мидодрине, было все равно, что там выяснилось в результате исследований. Они-то «знали», что лекарство действует, и уповали на его силу с истовостью настоящих верующих. А теперь правительство собирается отнять у них любимые таблетки из-за какого-то непонятного административного нарушения. Что за суррогатный эффект? Должно быть, эта фраза звучала для них как пустой набор звуков и не имела ничего общего с правом на лекарство, которое они отстаивали.

Управлению по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ пришлось пойти на попятный и оставить препарат на рынке. Со скрипом продолжились переговоры по поводу проведения дополнительных исследований, но у Управления не было почти никаких рычагов давления на какую-либо из компаний, выпускающих препарат. Почти 20 лет спустя после того, как мидодрин был разрешен к продаже как необходимое, исключительное лекарство, фармацевтические компании все еще обещают провести нужные исследования. На 2012 год никаких результатов так и не было опубликовано. Данный случай представляет собой серьезную проблему, которая выходит далеко за пределы изучения этого отдельного и довольно заурядного лекарства. Счетная палата Конгресса США в 2009 году провела проверку деятельности Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ, касающуюся неудачных попыток заставить фармацевтические компании провести дополнительные исследования такого рода, и результаты ее выглядели неутешительно. Между 1992 и 2008 гг. 90 препаратов были сертифицированы по ускоренной схеме на основе одних лишь проявленных суррогатных эффектов. При этом фармацевтические компании приняли на себя обязательства провести в общей сложности 144 исследования данных лекарств. На момент 2009 г. было проведено только два из трех исследований.28  Ни одно лекарство не было изъято с рынка из-за того, что его производитель не предоставил исчерпывающих данных исследований.

Британский ученый, социолог Джон Абрахам сделал больше, чем кто бы то ни было, чтобы пролить свет на традиции и процедуры прохождения сертификации, принятые в государственных контрольных органах по надзору за медикаментами в разных странах мира. Он пришел к выводу, что ускоренная процедура получения сертификата просто является частью общей тенденции, направленной на дестабилизацию процесса выдачи лицензий, которая на руку фармацевтическим компаниям. Будет полезно изучить хотя бы один из случаев, исследованием которого он занимался совместно со своим коллегой Кортни Дэвисом, чтобы понять, как госорганы по надзору и контролю за медикаментами в разных странах мира взаимодействуют с наиболее возможными кандидатами, желающими пройти процедуру ускоренной сертификации.29

Гефитиниб (название бренда — «Иресса») — противораковый препарат, выпускаемый компанией AstraZeneca для безнадежных пациентов, у которых больше не осталось другого выбора. Он был одобрен к применению при немелкоклеточном раке легких — серьезном диагнозе, несущем угрозу для жизни пациента, поэтому он был разрешен к выпуску как препарат для схемы третьей линии, применяемой после того, как все остальные лекарства уже не помогают. Ускоренная процедура сертификации этого лекарства была проведена частично благодаря кампании, устроенной пациентами, наподобие той, что организовывали больные СПИДом, под давлением которых было принято законодательство об ускоренной процедуре сертификации лекарств. Данный случай также представляет интерес, поскольку AstraZeneca и в самом деле провела дополнительные исследования после выпуска препарата на рынок, что достаточно нехарактерно для производителя медикаментов (исследования подобного рода были проведены лишь с 25 % препаратов, рассмотренных в исследовании Абрахама).

Для стандартной процедуры сертификации препарата от рака легких нужно показать наличие значительной динамики либо в увеличении продолжительности жизни пациентов, либо в снятии симптомов. Но присутствие так называемой «реакции опухоли» (сокращение новообразования в размерах, заметное на снимке — типичный суррогатный, сопутствующий эффект, оказываемый противораковыми препаратами) может быть использовано для прохождения ускоренной процедуры сертификации лекарства. После того как она пройдена, компании необходимо провести дополнительные исследования, чтобы выяснить, действительно ли лекарство приносит улучшения, значимые для пациентов.

Изначально компания AstraZeneca предоставила результаты небольшого исследования, которые подтверждали уменьшение размеров опухоли на 10 % при применении препарата «Иресса». Чиновники Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ нашли этот факт неубедительным, особенно после того, как выяснилось, что в исследовании принимали участие пациенты с аномально низкой скоростью роста новообразований, чем обычно наблюдается у среднестатистических онкологических больных. Однако компания настаивала на своей правоте и начала более масштабные исследования для оценки воздействия препарата на увеличение продолжительности жизни пациентов. Предполагалось закончить исследования после того, как препарат будет сертифицирован, но на самом деле работы завершились до этого. Исследования показали, что препарат не оказывает какого-либо значимого и ощутимого воздействия на продление жизни больных. Более того, выводы второго исследования опровергали утверждения первого, малого исследования: сокращения размеров опухоли зафиксировано не было. Один из ученых, сотрудник Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ, описал результаты достаточно нелицеприятно: «2000 пациентов заявили, что препарат не работает, и лишь 139 сказали, что „Иресса“ принесла им значительные улучшения».

В то же самое время в рамках «программы расширенного доступа» препарат давался 12000 других пациентов, находящихся на грани жизни и смерти и не имеющих никакой альтернативы. Нет ничего необычного в том, что организм некоторых пациентов не реагирует ни на какие другие препараты, поэтому такие люди считаются неподходящими для клинических исследований (хотя я бы поспорил с утверждением, что во всех исследованиях в идеале должны принимать участие исключительно пациенты, подходящие для лечения, поскольку мы выполняем их, пытаясь ответить на вопрос, работает ли препарат на настоящих пациентах). Такие программы стоят компаниям денег, однако благодаря им организация получает хорошую поддержку со стороны отчаявшихся людей, их семей и организованных групп больных.

В настоящее время госорганы, как и многие общественные организации, уделяют особое внимание «участию в общественной жизни», и это похвальное стремление, если все мероприятия проводятся должным образом. Однако организация акций не может служить хорошим примером участия в общественных процессах и общественной жизни. Масштабные, правильно проведенные, честные тесты препарата «Иресса» показали, что он не более эффективен, чем пилюля-пустышка, подслащенная сахаром и не содержащая никакого действующего вещества. Однако многие умирающие пациенты, принимавшие участие в исследовательских программах с расширенным доступом, которым лекарство давалось бесплатно, приезжали с целыми группами поддержки специально для того, чтобы предоставить в Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных веществ неопровержимые доказательства эффективности препарата. По их мнению, это было «чудесное лекарство». Как они заявляли, оно «на многие световые годы обгоняет все остальные препараты, которые были до него». «„Иресса“ начинает устранять симптомы рака уже через 7 дней. За три месяца опухоль уменьшилась на 90 %», — сказал один из больных. Неизвестно, было ли это утверждение преувеличением, самообманом или откровенной ложью, однако реальность такова, что в результате честных исследований выяснилось, что препарат не оказывает никакого эффекта на новообразования. При этом отчаявшиеся пациенты не согласились с выводами исследования и продолжали настаивать на своем, выражая свои аргументы в простой и безыскусной форме: «Иресса» спасает и будет спасать миллионы жизней. Такие представления сложились у людей, по всей вероятности, под влиянием совпадения эффекта плацебо и естественного спада симптомов, который знаком всем больным. Но, похоже, это не имело никакого значения.