Последний госпитальер - Илья Стальнов

С самого начала Сомова в этих инфекциях поразил один общий факт, выявленный исследователями довольно быстро. Клинические картины протекания заболеваний у пациентов свидетельствовали, что все они один к одному повторяют болезни, хорошо известные в ветеринарии. Конечно, такое случалось и раньше, когда вирус того или иного заболевания, патогенного только в отношении скота, неожиданно для всех становился смертельно опасным и для людей. Но подобное все же случалось крайне редко, а тут сразу три болезни, давно описанные во всех учебниках по ветеринарии, ни с того ни с сего набросились на людей… Сомову хорошо запомнилось то совещание, на котором родилось одно предположение, сначала показавшееся всем исследователям из группы «Поиск» бредовым.

– Давайте приведем все наши наблюдения к общему знаменателю, – сказал руководитель группы Алексей Березин – высокий двадцатилетний красавец, с отличием окончивший Космомедицинскую академию на три года раньше своих сверстников. – Я, как вы знаете, наиболее основательно изучил петехиальную горячку, которую в прошлые века называли в народе «кровопятнистая болезнь лошадей». Так сказать, morbusmaculosus, неконтагиозное, остро протекающее заболевание лошадей, и на это стоит обратить особое внимание. Во всех научных работах Садовского, Грандилевского и Алаторцева, описавших это заболевание, утверждается, что оно абсолютно не заразное при контактах больной особи со здоровой. Но мы-то имеем совершенно обратную картину. Во-первых, заражаются люди, что само по себе удивительно, во-вторых, инфекция передается через практически любые виды человеческих контактов, от, извините, половых до обычного рукопожатия… СТ-видео! Съемки в очаге заражения подкодом «ЗБС/18». Взгляните на экран. Что мы видим? У зараженных людей болезнь начинается с точечных кровоизлияний. Затем появляются более обширные кровоизлияния на слизистой носовой полости, конъюнктиве глаз и так дальше. Одновременно или через несколько дней образуются в коже и подкожной соединительной ткани множественные припухания серозно-геморрогического характера, сливающиеся в дальнейшем в огромные плотные на ощупь опухания. При этом опухание ноздрей и губ иногда чрезвычайно изменяет форму человеческой головы. Посмотрите, пожалуйста, на кого, по-вашему, может походить прежде симпатичное лицо этой молодой женщины?

– Больше всего оно напоминает голову гиппопотама, – ответила микробиолог Нина Хвостова, хорошо знавшая давно вымерших представителей земной фауны. – Жаль, что нашим предкам не удалось путем экстраселекции воспроизвести некоторые виды животных…

– Хорошо, хорошо! – прервал женщину Алексей Березин, испугавшись, что она уведет разговор в другое русло. – Так я, с вашего разрешения, продолжу. Вследствие сужения просвета верхних дыхательных путей дыхание больного чрезвычайно затруднено. Иногда даже до появления асфиксии. Конечности, увеличиваясь в толщину в два-три раза, становятся похожими на столбы; значительно опухают нижняя часть живота и грудь, что приводит к расстройству движений. Вот взгляните теперь на эту СТ-запись. На ней мои слова хорошо иллюстрируются. Смерть пациентов наступает на третий-пятый день болезни. Перед летальным исходом на теле больного исчезают все гематомы…

– Удивительно, но и в случаях с заразившимися некробациллезом и нутталлиозом примерно сходные результаты. Правда, клинические картины другие, а исход точно такой же, – заметил Сомов. – Перед летальным исходом больные чувствуют себя гораздо лучше и даже считают, что выздоравливают…

– Уважаемый Никита Федорович абсолютно прав, – подтвердил Березин. – Я же, подводя итог своему выступлению, хотел бы заметить, что, на мой взгляд, все три возбудителя инфекций, выявленные нами, являются мутантами, изменившими своей исконной «программе» под воздействием каких-то неизвестных нам факторов космического характера.

Это утверждение молодого ученого было настолько неожиданным для всех присутствующих, что начался галдеж. Громче всех кричала Нина Хвостова:

– Давай, скажи, что эту гадость нам подкинули негуманоиды с дальних звездных миров! Им что, делать больше нечего? Иди СТ-тянучки о командоре Россе писать!

– Не, ребята, мысль неглупая.

– Но нереальная.

– А что такое реальность? Где наши представления, где истинные законы?

– Что первично – дух или материя… Молодцы, дошли до основного вопроса философии…

Сомову кое-как удалось установить прежний порядок, и он тут же выступил в поддержку версии Алексея.

– Друзья мои! Это может показаться невероятным, – сказал он, – но я склонен поддержать мнение Березина. Конечно, его выводы несколько сумбурны и непоследовательны. Начал он, как вы помните, с этиологии и клиники болезни, а потом резко перескочил на свои утверждения о возможных виновниках, скажем так, «перекодировки» заведомо нечеловеческих болезней в человеческие. И над этим стоит серьезно поразмышлять. Вполне возможно, что кто-то в космосе не хотел бы, чтобы их потеснили люди в своей экспансии к звездам. Мы и так заняли многие миры, расселившись в нашей галактике довольно плотно, где изначально нас никто не ждал, Чему же тут удивляться? Надо было изначально беречь свою родную планету Земля, но теперь об этом говорить поздно. Давайте серьезно обсудим предположение Березина. Оно, как мне кажется, может привести нас к правильным решениям. И потом надо искать методы лечения больных этими инфекционными заболеваниями. Давайте по одному высказывайте ваши соображения на сей счет.

Диспуты, обсуждения, лабораторные исследования, расчеты пятого уровня сложности, создание корректных моделей развития эпидемий – все это хорошо, госпитальер любил такие моменты в своей работе больше всего, особенно когда рядом отличные, талантливые ребята. Но помимо этого была изматывающая работа по борьбе с конкретными очагами эпидемий. Их удавалось давить, но появлялись новые. Вновь госпитальер оказывался на планетах третьей линии, побывал в составе межгалактической группы в Корейских мирах. Эпидемии начали доползать и до Московии. На Тайге – седьмой провинциальной планете – разразилась настоящая катастрофа. Неизвестная инфекция за неделю выкосила две тысячи человек, прежде чем удалось локализовать ее.

Последняя вылазка стала настоящим кошмаром. Эльбрус – одна из трех планет Кавказского круга, изоляционизму которых могли бы позавидовать и мусульманские миры. Когда правительство Эльбруса перебороло свои фобии и обратилось за помощью сначала к Аризоне, а потом, когда выяснилось, что этого недостаточно, и к Московии, которую почему-то считали своим историческим и злобным врагом, четверть Эльбрусцев было инфицировано, из них половина умерла.

– Распространение болезней совершенно не описывается с помощью бактериологического фактора, – докладывал Сомов на очередном чаепитии, в котором принимали участие члены группы «Поиск». – Тут нечто другое.

– Теория Росса?

– Возможно, под действием неизвестного фактора привычные вирусы мутируют в вирусы Росса.

– Но вирусы Росса – легенда, – крикнул один из медиков.

– Не найдено до сих пор ни одного.

– Как сказать, – покачал головой Сомов. – Идея есть. Нужно искать ее подтверждения. Или опровержения…

«Но, наверное, с кем-то другим», – подумал госпитальер. Он ощущал, что опять подходит к какому-то пределу. Он уже коснулся стены, за которой скрываются готовые наброситься на его душу кошмары, воспоминания. Он устал от боли. Полтора года работы в противоэпидимиологической службе не прошли даром. Он снова впадал в депрессию.

Тогда и подоспело новое назначение. Судя по всему, его состояние не было секретом для следящего за ним психотерапевта. В один прекрасный день госпитальера вызвал начальник центра «Антивирус» академик Корнеев.

– Я ни разу не пожалел, что использовал вас в нашей работе, – сказал он. – Вы показали себя отлично… И теперь я хочу предложить вам одну вещь. Несколько необычную. Но, что греха таить, для вас это лучше всего.

– А кто знает, что для меня лучше всего? – резко произнес госпитальер, ставший в последнее время раздражительным.

– Ваши психологи… Я не думаю, что вы сможете отказаться от такого. Космический госпиталь.

– Что?

По мере того, как академик объяснял суть, лицо Сомова вытягивалось. В конце концов он кивнул:

– Я согласен…

– Засекли, – восклицает Филатов, и тут же сносит выстрелом из разрядника автоматизированный боевой лазер.

Вперед. Не останавливаться. На все про все – одиннадцать минут. Преодолеть защитные системы энергоцентра. Снести все преграды на своем пути. И попытаться остаться живыми.

– Сейчас подавим компьютеры защитсистем, – капитан Куравлев активизирует блокиратор. – Готово. Гарантировано три минуты…

На три-четыре минуты шарики защитных систем заходят за ролики, видеокамеры не в силах идентифицировать цели и распознать их. Что остается защитникам энергоцентра? Открытый бой – разрядник на разрядник, кулак на кулак. А это далеко не то, что жечь мирные деревни и взламывать пассажирские суперлайнеры.