Британская империя - Наталья Беспалова

Толпу туземцев удалось разогнать лишь пушечными выстрелами. Посетивший место событий почти сто лет спустя Марк Твен описал его так: «На берегу мы обнаружили «памятник Куку» – пень кокосовой пальмы, четыре фута в вышину и примерно один фут в диаметре. Он был обложен валунами из лавы – они поддерживали памятник, который был весь, сверху донизу, обвешан грубыми, потемневшими щитами из меди – той самой меди, какой обшивают киль корабля. На щитах были нацарапаны – по всей видимости, гвоздем – какие-то каракули. Работа чрезвычайно грубая. В большей части надписей сообщалось о посещениях памятника различными офицерами английского флота, в одной же значилось:

Возле этого места пал КАПИТАН ДЖЕМС КУК Выдающийся Мореплаватель, Открывший Эти Острова в году 1778.

Когда убили Кука, его помощник, находившийся в это время на судне, открыл огонь по толпе туземцев, кишащей на берегу. Одно ядро попало в ствол этого дерева, и таким образом получился сей монументальный пень».

Оставшийся за главного капитан Кларк удержал команду от дальнейшей мести и счел за благо как можно быстрее покинуть Гавайские острова. Несмотря на гибель главы экспедиции, летом 1779 года была предпринята еще одна попытка штурмовать Арктику, впрочем, столь же безуспешная, как и прошлогодняя. «Резолюшн» и «Дискавери» вернулись в Англию 4 октября 1780 года.

Последние слова, записанные Джеймсом Куком в его дневнике, были: «Некоторые сожалеют о том, что нам не хватило упорства, чтобы найти северный проход на пути домой прошлым летом. Мы обязаны их разочарованию тем, что смогли снова посетить Сэндвичевы острова и обогатить наше путешествие открытием, хотя и самым последним, но, по-видимому, в любом отношении самым важным, которое было совершено европейцами до сих пор во всем Тихом океане».

Отрадно, что последнее открытие приносило капитану Куку такое моральное удовлетворение, но оно, конечно, не было самым важным. Самым важным было то, что, прочесав океаны от Южного полярного круга до Северного, Кук окончательно определил приблизительные очертания обитаемого мира, и больших сюрпризов, вроде открытия Нового Света, ждать уже не приходилось. А для Британской империи важным было то, что, уже успешно осуществляя колониальную экспансию в Америку и Азию, она теперь была готова к прыжку в Океанию.

4. Сесил Родс: секреты «алмазного короля»

Один из наиболее славных героев живет среди нас. Наши внуки с завистью будут говорить про нас: «Как они счастливы! Они были современниками великого Сесила Родса!»

Откровенно признаюсь, я восхищаюсь Родсом; и, когда пробьет его час, я непременно куплю на память о нем кусок веревки, на которой его повесят.

Мир почти весь поделен, а то, что от него осталось, сейчас делится, завоевывается и колонизируется. Как жаль, что мы не можем добраться до звезд, сияющих над нами ночью в небе! Я бы аннексировал планеты, если бы мог; я часто думаю об этом. Мне грустно видеть их такими ясными и вместе с тем такими далекими.

Начало пути

Сесила Родса называли некоронованным королем Южной Африки. Он вершил судьбы племен и народов, осуществлял колониальные захваты и развязывал войны. Его именем было названо два африканских государства – Южная и Северная Родезия (современные Зимбабве и Замбия). Одна из газет того времени характеризовала его следующим образом: «Это был человек удивительной энергии и решимости, делавший при помощи денег все, что только можно сделать за деньги». Он был любимцем прессы, и всевозможные издания с удовольствием тиражировали самые невероятные байки о происхождении его громадного состояния. Например, такую.

В 1870 году семнадцатилетний Сесил Родс приехал в Австралию в поисках счастья. Голодный и оборванный, он бродил по Сиднею и брался за любую работу, в частности, решил попробовать зарабатывать себе на жизнь ловлей акул. Однажды ему посчастливилось поймать шестиметровую акулу. Когда ей вспороли брюхо, там оказался номер газеты «Таймс» всего десятидневной давности – гораздо более свежий, чем европейские газеты, прибывавшие в Австралию на пароходах.

Из этой газеты молодой человек узнал, что в Европе началась франко-прусская война, в связи с чем резко подскочили цены на шерсть. Как известно, Австралия – один из крупнейших в мире районов овцеводства. Родс мгновенно сообразил, как можно использовать эксклюзивную информацию, полученную столь необычным путем. Он немедленно отправился к одному богатому торговцу и сумел убедить его скупить в регионе весь имеющийся в наличии настриг шерсти. При этом он выторговал себе половину прибыли, которая будет получена от сделки. Спекуляция шерстью блестяще удалась и доставила молодому Родсу его стартовый капитал, который он затем многократно приумножил.

В числе прочих эту историю напечатал в 1902 году и петербургский журнал «Нива». Редактор поместил занятную байку, прекрасно зная, что она не соответствует истине. Всего за несколько недель до того, в связи со смертью Сесила Родса, этот же журнал «Нива» публиковал вполне достоверную его биографию. А история про акулу была не более чем шутка, призванная развлечь читателя.

Сесил Родс никогда не бывал в Австралии, и он никогда не был нищим оборванцем, готовым взяться за любую работу. Он родился в семье приходского священника и унаследовал от бездетной тетушки небольшое, но независимое состояние в две тысячи фунтов, которое затем и приумножил. Первую удачную сделку он совершил там же, где прошла большая часть его жизни и деловой активности – в Южной Африке. Сюда он действительно приехал осенью 1870 года семнадцатилетним юношей.

Родс впервые ступил на африканский берег как раз через год после открытия Суэцкого канала. Уже целый год Кейптаун не был мировым перекрестком, который не миновать кораблю дальнего плавания, под каким флагом бы он ни ходил. Казалось, это предвещает печальную судьбу Капской колонии. Из процветающего островка европейской цивилизации она могла превратиться в забытую богом дыру где-то на краю земли. Но Суэцкий канал еще не достроили, когда в Южной Африке произошло событие, заставившее многих европейцев бросить все дела и устремиться в Кейптаун и прочие южно-африканские порты. Некто Джон О'Релли – торговец и охотник – остановился ночевать на ферме голландца Ван-Никерка на берегу реки Вааль. Вдруг он увидел, как дети хозяина играют каким-то блестящим камнем. «Кажется, это алмаз», – сказал О'Релли. В ответ хозяин рассмеялся: «Можешь взять его себе, это наверняка не алмаз, таких булыжников здесь множество». О'Релли забрал камень и сказал Никерку, что если находка окажется алмазом, честно поделится с ним выручкой. В Кейптауне он продал камень за 3000 долларов и действительно отдал половину денег фермеру.

К 1869 году охотники за драгоценностями разнесли ферму Никерка по досочкам и перерыли в окрестностях каждую пядь земли. Но добрый голландец не остался внакладе. Его будущее обеспечила сделка, заключенная с колдуном-кафром, – он купил алмаз весом 83 карата, получивший имя Звезда Южной Африки. Никерк отдал за него кафру всех своих овец и лошадей, а затем продал за 56 тысяч долларов.

Самое время вспомнить еще одну версию истории невиданного обогащения Сесила Родса. О ней рассказывает публике герой пьесы Бернарда Шоу «Простачок с Нежданных островов». «Что я такое по природе? – говорит он. – Сесил Родс – вот кто я такой. А почему же я всего-навсего клерк?.. Да потому что жизнь никогда не давалась мне, как какому-нибудь Сесилу Родсу. Вот он нашел у себя на заднем дворе алмазные россыпи – ничего ему и делать не надо было: смыл с них глину и стал тут же миллионером». Эта версия несколько ближе к истине, чем приведенная выше история с газетой, найденной в желудке акулы, но и она еще очень далека от истины. Родс никогда не находил алмазных россыпей у себя на заднем дворе. Это случилось с уже упоминавшимся выше голландским фермером Никерком. И хотя его справедливо считали счастливчиком, он никогда не мог равняться богатством и могуществом с Родсом, который прибыл в Южную Африку, когда алмазная лихорадка была в самом разгаре.

Что любопытно, поначалу Родс и не думал принимать участие в охоте за алмазами. В свои семнадцать лет он был человеком на удивление положительным и трезвомыслящим и отправился в Южную Африку, чтобы помочь старшему брату Герберту, который несколькими годами раньше обзавелся фермой в английской колонии Наталь на берегу Индийского океана. Однако двадцатипятилетний Герберт оказался куда менее стоек к алмазной лихорадке, чем его семнадцатилетний брат. Добравшись до фермы близ города Дурбан, Сесил брата там не нашел. Тот, бросив дела на управляющего, направился в глубь континента искать скрытые в земле сокровища. Но даже теперь Сесил не рванул следом за Гербертом, а преспокойно остался на ферме с головой уйдя в дела. Выращивал хлопок, вел небольшие финансовые операции. «Я дал денег кафрам, поскольку наступило время уплаты налога на хижины и они нуждаются в деньгах, – писал он родителям. – Если вы ссужаете им деньги, они придут и будут работать, как только это вам понадобится. К тому же вы будете пользоваться у них доброй славой. И, в сущности, кафры надежнее Английского банка».