Магнатъ - Алексей Кулаков

Хозяин кабинета опять задумался, взвешивая все плюсы и минусы, а директор-три терпеливо молчал. В свое время, узнав, что его сиятельство сильно интересуется японской промышленностью вообще и местами расположения заводов в частности, ему пришлось сильно поломать голову над удовлетворением столь неожиданного интереса. Осложненного к тому же тем, что (по словам все того же сиятельства) в Японии традиционно не любили чужаков, а уж любопытных чужаков — в особенности. К счастью, конкретно английских и североамериканских предпринимателей в Стране восходящего солнца все же привечали — потому как именно на их деньги (по большей части) и строилась японская промышленность. Следовательно, если в числе прочих появится еще один коммерсант, предлагающий что-нибудь мелкое и в то же время достаточно нужное, — никто за ним особо следить не будет. Единственной проблемой было придумать то самое «нужное». И придумать это должен был сам князь.

— Приступайте.

— Слушаюсь.

Для следующей темы листать блокнот не понадобилось — потому что докладывать, по существу, было и нечего:

— Касательно Швеции никаких подвижек нет — увы, тамошние металлурги на удивление хорошо умеют хранить как свои секреты, так и личности ключевых сотрудников. Но работа ведется.

Аккуратно перекинув очередной листок на пружинном переплете, Аристарх Петрович дошел до последнего на сегодня вопроса. С Коломенским машиностроительным заводом, являвшимся предметом неусыпного вожделения со стороны его сиятельства князя Агренева.

— Появились обнадеживающие моменты с господином Радзевским. Позволю себе напомнить, что последний ведет довольно разгульный образ жизни: вино, дамы полусвета, регулярно поигрывает в карты. Иногда и на довольно крупные суммы. Если подвести к нему опытного в делах подобного рода человека, то…

— Приступайте.

— Слушаюсь. К сожалению, второй, и самый крупный акционер завода, господин Лессинг, ни на какие переговоры не идет. Более того, как удалось выяснить, примерно с год назад он передал все свои акции в залог некоему, пока неустановленному, кредитному заведению. Предположительно — банку братьев Юнкер. В свою очередь получив залоговые акции уже этого самого банка.

— Довольно распространенный способ защиты инвестиций от недружественного интереса, не правда ли?

— Совершенно верно, Александр Яковлевич.

— Печально. За братьями Юнкер стоит клан Вогау, а ссориться с ними крайне нежелательно, ибо сулит большие потери… М-да.

Князь покатал подвернувшийся под руку карандаш по столу, затем отстраненно поинтересовался:

— Семья?

Горенин с готовностью ответил, причем без помощи блокнота или ежедневника:

— Вдовец. Сын-студент, которого он держит в строгости; других близких родственников не имеет.

Выждав паузу, добавил:

— Считаю самым разумным выждать некоторое время. Господин Лессинг, как я уже вам докладывал, помимо всех прочих дел возглавляет акционерное общество Выксунских горных заводов — по большей части это старые, полуразрушенные предприятия купцов Баташевых. Года полтора назад общество начало реконструкцию всех заводов — надо сказать, очень недешевое удовольствие, в которое Лессинг вкладывает и свои личные средства. Думаю, через некоторое время у него вполне возможен кризис наличности или даже оборотных средств. Вдобавок новому производителю всегда приходится прилагать немало усилий, чтобы отвоевать себе место на рынке металлопроката… Глядишь, и представится удобный случай, чтобы окончательно решить вопрос с акциями.

Хозяин кабинета пару минут покатал карандаш по столу, откинув его затем в сторону легким щелчком пальцев:

— Собственно, и я других вариантов не вижу. А значит, будем ждать и надеяться.

На этой оптимистической ноте доклад Аристарха Петровича и закончился — собрав блокнот и ежедневник в одну стопку и попрощавшись с начальством до следующего раза, он вышел. С тем, чтобы тут же уткнуться взглядом в довольное лицо Купельникова — тот, дожидаясь в приемной своей очереди, заинтересовался свежим (полдня как из Сытинской типографии) номером нового ежемесячного журнала «Охота и рыболовство». Собственно, даже и не самим журналом, а всего лишь его последними страничками, на коих располагались охотничьи байки и веселые истории. Обменявшись приветствиями и крепкими рукопожатиями, они разошлись: один на выход, уходя со слегка испорченным по неизвестной причине настроением, а другой прошел на доклад. И настрой его тоже изменился, с терпеливого ожидания на собранную деловитость — несмотря на свои молодые годы, начальство уже успело внушить отставному жандарму определенное уважение. И надо сказать, что оно лишь росло, причем с каждым днем. Потому что впервые за очень долгое время Иван Иванович мог признаться самому себе — в том, что чем дальше, тем больше ему нравится его новая служба. Само ощущение того, что он находится на СВОЕМ месте и занимается значимым в масштабах всей империи делом… Очень дорогое для любого профессионала ощущение! Настолько важное, что при его отсутствии жизнь теряет всякий смысл и превращается всего лишь в жалкое существование.

— Прошу, располагайтесь.

— Благодарю, Александр Яковлевич.

— Итак, чем порадуете?

На стол легла точная копия рабочего блокнота предыдущего докладчика — некоторые новинки Купельников подхватывал буквально на лету. Особенно если эти новинки (при необходимости) в считаные мгновения сгорают от самого слабого огонька и в конце каждой недели обязательно уничтожаются или сдаются в архив. Очень правильный подход к сохранению информации, очень.

— Стажировка специалистов компании у Вестингауза: первые две дюжины отобраны, получили все необходимые инструкции, ожидают отправки. По мукомольно-элеваторной части подготовлены полсотни кандидатов, проходят начальное обучение, через три месяца будут готовы к отправке. Все подписали «золотой» контракт, примерно половина — семейные, лояльность компании не вызывает никаких сомнений.

— Очень хорошо, ждем отмашки от Арчибальда Ильича… И позволю себе напомнить: эти специалисты очень важны в долгосрочной перспективе. Не для компании, хотя и для нее тоже, а для империи. Первые со временем будут строить гидроэлектростанции, а вторые — валковые мельницы и элеваторы. Любая ошибка или недосмотр в этом деле обойдутся слишком дорого, Иван Иванович. Прошу это помнить.

— Так точно.

В наступившей тишине тихо прошелестел страницами блокнот.

— Далее. Выявлен некий интерес Рогожской старообрядческой общины к вам лично. Учитывая тот факт, что компания сотрудничает с некоторыми купцами-староверами, проявленный интерес вполне объясним — такие личности стараются знать всю подноготную своих контрагентов.

— Вот как.

Глядя на князя, нельзя было сказать, что услышанное — для него новость.

— В свете вышеизложенного, вызывает некое сомнение прислуга вашего дома в Сестрорецке, а именно…

— Дарья. Очень набожная, а также скромная и исполнительная девушка. В свое время приложила немало сил, чтобы попасть в услужение именно ко мне. Сердечных привязанностей не имеет, ходит на исповеди раз в неделю. Ну и так далее.

— Вы знали?

Ответом было неопределенное пожатие плечами.

— Мне прекратить работу в этом направлении или?..

— Зачем же? Заодно появится повод хорошенько проверить прислугу и в других домах.

— Так точно.

Блокнот закрыли и убрали в папку, показывая, что тем для доклада больше нет. А если и будут какие-нибудь задания, Иван Иванович и так их запомнит — слава богу, поводов жаловаться на память у него доселе не было.

— Хорошо. Вы несомненно знаете, что Аристарх Петрович собирает материал на всех без исключения зерноторговцев центральных губерний империи…

Купельников не знал, поэтому принял прозвучавшие слова как скрытый упрек.

— По мере сил и возможностей окажите ему в этом деле всю посильную помощь. Торопиться не надо. Собственно, весь этот проект рассчитан на восемь — десять лет. Также у меня есть определенный интерес к злоупотреблениям в Морском и Военном ведомствах.

У отставного жандарма в глазах зажглись хищные огоньки.

— Последнее, в основном, по части Главного интендантского управления. Разумеется, и в этом случае спешка никак не допустима — лучше медленно и осторожно, но верно. Григорий Дмитрич, по своему возвращению из деловой поездки, передаст вам ряд интересных материалов и фамилий, так что работа пойдет не с пустого места.

Донн, донн!

Мельком глянув на напольные часы, только что отбившие два часа пополудни, князь закончил выдавать ценные указания сразу на десять лет вперед:

— Подробности обсудим в следующий раз. Вопросы?

— Есть, Александр Яковлевич, но покамест исключительно по моим официальным обязанностям.