Магнатъ - Алексей Кулаков

— До свадьбы заживет!

— Ну это смотря на ком, Павел Константиныч.

— А вы кого бы посоветовали, Эдуард Дмитрич?

Под хохотки и шуточки господ офицеров, наперебой предлагающих свои варианты возможных целительниц, а потом и суету в начале арены, где готовилась показать всем присутствующим высший класс пара из поручика и штабс-капитана лейб-гвардии Измайловского полка, гостеприимный хозяин тихонечко ускользнул. Впрочем, все прекрасно видели, как перед этим к нему подошел один из служителей «Колизеума» и что-то шепнул, так что обид не было — мало ли кто мог пожаловать на огонек к князю Агреневу? Тем более что он уже успел прославиться своим гостеприимством для избранных — те же генералы и полковники, которых он трижды «принимал» на полигоне стрелковой школы в Ораниенбауме, отзывались о таких пикниках в самых превосходных выражениях. Кстати, поговаривают, что скоро состоится еще один…

— Доброго дня, Александр Яковлевич!..

— Польщен оказанной мне честью, ваше императорское высочество.

Великий князь Михаил Александрович выразительно покосился на конвойных «атаманцев» и сопровождавшего его камергера, подкрепил взгляд властным жестом, после чего отошел немного в сторону, подальше от любопытных ушей.

— Не ожидал?!.. Признаться, сам удивлен, как легко папа меня отпустил!

— Я всегда рад тебя видеть, Миша. А насчет легкости — до меня дошел слух, что его императорское величество весьма благожелательно оценил… Как бишь там? Кажется, «веселые побегушки на свежем воздухе»?

Четырнадцатилетний (ну почти — до дня рождения два месяца осталось) великий князь поперхнулся, непроизвольно фыркнул, а потом все же не выдержал и тихонечко захихикал.

— Откуда только и знаешь? Чужих ведь на том обеде не было, только мама, папа, Никса, Георг и я.

— Думаю, это твой старший брат поделился столь деликатными подробностями с несколькими офицерами Преображенского полка.

Михаил резко прекратил смеяться, еще раз покосился на свиту и неожиданно серьезно спросил:

— Александэр, я не вовремя, да?

— Ты? Пфе!.. Не говори чушь. Просто я немного расстроен нашими бравыми гвардейцами. Пойдем, сам оценишь.

Дойдя в компании с «атаманцами» и камергером до небольшой трехэтажной башенки, очень удачно прикидывающейся древнерусской дозорной крепостцой, августейший подросток и сиятельный аристократ зашли внутрь. Свита же в полном составе осталась снаружи — потому что те же «атаманцы» конвоя вполне доверяли гостеприимству хозяина, весьма памятному еще по Сестрорецку. Попробуй не запомни, когда и они, и фабричные сторожа одного и того же человека охраняли!.. А сторожа еще и внимательно приглядывались к любому, кто брал оружие в руки рядом с юным великим князем… В принципе очень правильное гостеприимство, казакам такое уж точно нравилось. Ну а камергер еще до «Колизеума» получил весьма четкие и абсолютно исчерпывающие инструкции от своего подопечного. Поднявшись по витой лестнице в комнатку на самом верху, юный и молодой мужчины подошли к широкому окошку, из которого арена для дружеских поединков была видна как на ладони, и молча застыли, наблюдая.

— Спрашивается, и зачем на поле устанавливали щиты?

Михаил во все глаза смотрел, как на арене поручик-«преображенец» чуть ли не прогулочным шагом сходился с таким же, как и он, поручиком, но «измайловцем». Разумеется, не просто так: револьверы в их руках едва заметно вздрагивали после каждого выстрела, один вдруг отчетливо вильнул в сторону, поймав коленом подкрашенный воск, а другой был вынужден переложить оружие из правой руки в левую… Но в общем и целом, все происходящее больше смахивало на изощренный садомазохизм. В суровом лейб-гвардейском исполнении.

— Видишь? Только он начал перезаряжаться, его противник тут же прекратил стрелять. Красота.

— Гм. А ты им правила объяснял?..

— Разумеется. И про щиты сказал, и про возможность любого маневра. Чего ради старался…

Поединок закончил «измайловец», с четырех саженей поразив своего коллегу точно в сердце. Недавние соперники пожали друг другу руки, дохромали до стойки, где в нетерпении ожидала своей очереди новая пара «друзей», и, судя по всему, тут же на месте принялись договариваться о реванше. Новые же поединщики быстренько подогнали защитную амуницию, отстреляли пяток патронов — и, надев на головы маски, чуть ли не бегом отправились на стартовые позиции. Пять минут… на протяжении которых ни хозяин «Колизеума», ни его августейший гость ничего нового для себя так и не увидели.

— Все же гвардия — это диагноз. Наверное, и в самом деле стоит убрать все эти щиты и чуть-чуть переделать арену.

— Да-а!.. Проще уж было сразу поставить им прямую дорожку. Кстати, Александэр, кто-то обещал помочь с занятиями для моей команды.

— Ты же знаешь: «Колизеум» — в полном твоем распоряжении.

— Да я не об этом…

Четырнадцатилетний юноша досадливо поморщился, глядя на очередных «пытателей счастья», вставших у стартовой черты. Действительно, ни соображения, ни тактики: несутся друг на друга, как бойцовые петухи!..

— …мне бы одну из фабричных команд в соперники-противники. Только не ту, с которой я сам тренировался!

Не давая ничего возразить, великий князь Российской империи клятвенно пообещал:

— Исключительно для занятий, официально соревноваться с ними не буду.

Отвернувшись от окна (все равно ничего интересного за ним не происходило), оружейный магнат мимолетно потер гладковыбритый подбородок.

— Что ж, почему бы и нет? Организую в Сестрорецке небольшой турнир на выбывание, а победителя отправлю в Санкт-Петербург. На месяц.

— Два!

— Хм?.. Ну пусть будет два.

— О, погляди!

Вернув свое внимание арене, вернее — происходящему на ней, Александр был приятно удивлен: поручик лейб-гвардии Измайловского полка вместо решительной поступи передвигался не менее решительным бегом, вдобавок время от времени резко менял направление. Да и вообще, всячески пытался затруднить своему противнику прицельную стрельбу. И не только пытался, но и затруднял (правда, и себе тоже) — а сблизившись саженей на пять — семь, внезапно упал на одно колено и выдал просто великолепную серию.

— Два точно в сердце, еще два в корпус и пятым в низ маски! Надо бы узнать его фамилию…

— Николай Николаевич Шиллинг, взводный второй роты первого батальона. Что ж, для Измайловского полка еще есть надежда.

С удивлением поглядев на своего друга, Михаил склонил голову к плечу:

— Ты сегодня определенно не в духе. Неужели такие мелочи могут испортить твое настроение?

Вместо ответа князь сам задал вопрос:

— Помнишь, как ты недели с две назад пробовал стрелять из пулемета? Как, понравилась машинка?

— Ничего так. Грохочет, правда, здорово, зато мишени разносит — блеск!.. А что?

Сын императора отошел от окна и с размаху плюхнулся на широкое кресло.

— Рад, что тебе понравилось. Вот представь: на тебя в полный рост, четкими шеренгами наступает вражеский батальон. А у тебя только собственноручно вырытый окоп, готовый к стрельбе БАС и двадцать набитых лент. Отступать нельзя, ведь за спиной… Ну скажем, лазарет, полный раненых бойцов и хорошеньких сестер милосердия. Как, остановишь?

Михаил набрал было воздуха в грудь, чтобы выдать уверенно-четкое «Да!», но остановился, задумался и, подозревая какой-то подвох, нерешительно уточнил:

— В полный рост? А на каком расстоянии я их замечу?

— Верста.

Подросток еще раз все хорошо обдумал, прикинул разные варианты и осторожно кивнул:

— Остановлю.

— Верно. А опытный пулеметчик не только остановит, но и нанесет такие потери, что от того батальона дай бог рота останется. Если же таких пулеметчиков будет двое, то и отделению за счастье выжить станет.

Михаил прекрасно понял, на что намекал его лучший друг, но все еще не понимал, с чего тот так сильно расстроился. Что и показал вопросительно-недоумевающей мимикой.

— Не понимаешь? Гвардейские полки традиционно считаются самыми боеспособными частями Русской императорской армии. Отступать гвардия не умеет, это верно. Но и правильно наступать — тоже. Случись война, такие вот командиры…

Агренев небрежно кивнул в сторону окна.

— …поведут своих солдат на врага в полный рост, идеально ровными шеренгами, четким и размашистым шагом. И с честью погибнут в первых рядах — а вслед за ними в сырую землю лягут и их солдаты. Пригнанные, словно жертвенный скот, под пулеметы и пушки противника… Ничего страшного, Россия большая, бабы еще нарожают.

— Защитник отечества всегда должен быть готов положить жизнь за родную землю!

— Это ты сейчас кого мне цитируешь?

Член августейшей семьи чуть-чуть покраснел и признался: