Ануш. Обрученные судьбой - Мартина Мэдден

Обессилевшая, она сидела на полу, у нее кружилась голова. Возле нее лежал Хусик с открытым ртом и бессмысленным выражением лица.

Ее мертвый муж. Человек, который знал, что она была ему неверна, и все равно хотел ее.

Она наклонилась, коснулась его щеки. Та уже была холодна. Ануш хотела обнаружить в себе хоть какие-то чувства к супругу… Скорбь или благодарность… Даже жалость, наверное… Но внутри все онемело.

Она ничего не чувствовала, кроме опустошенности, ей хотелось одного: как можно скорее уйти из этого дома.

Дневник доктора Чарльза Стюарта

Последние несколько недель были настоящим адом. Все началось с того, что к нам домой пришла сильно расстроенная Манон и сообщила, что Пола арестовали. Шпионаж и помощь беглецам – таковы были обвинения, наряду с другими, которые в жандармерии не желали обсуждать.

Из резиденции вали я пошел к городскому префекту, а потом стал обходить всех официальных лиц, которых мог вспомнить. Я просил, умолял, и в конце концов жандармы освободили Пола под мое поручительство. Были поставлены условия: он должен оставаться в деревне под моим присмотром и не имеет права возвращаться в Трапезунд.

Информатор сообщил полиции, что Пол заплатил капитану грузового корабля, перевозящего уголь, чтобы тот переправил профессора Левоняна в Батуми.

С тех пор городская больница закрыта, весь медперсонал отстранен от работы, так что теперь единственное медицинское учреждение на многие километры вокруг – наша больница.

Я забрал Пола из тюрьмы Трапезунда, и мы поехали в деревню. Практически весь путь мы проделали молча. Усталость и гнев не давали вести разговоры на любые темы. Мы уже въезжали в деревню, когда на дороге показалась Хетти, бегущая нам навстречу.

– Чарльз! – кричала она. – Они забрали их! Их нет!

– Кого забрали? – спросил я, спешиваясь.

– Школьников! Они забрали их всех! Даже малышей!

– Кто забрал? – спросил Пол.

Сегодня утром в школу ворвался мудир в сопровождении жандармов из Трапезунда. Он сказал, что забирает всех детей, и, когда Хетти спросила зачем, он не ответил. Тогда моя жена загородила собой выход и сказала, что не позволит им пройти, пока ей не дадут вразумительный ответ.

Детей перевезут в город, ответил мудир, где уже находятся их матери. Дети начали плакать, хвататься за юбку Хетти, прижиматься к ней, но жандармы всех их увели.

Я взял жену за холодные руки и спросил, по какой дороге их повели.

– Они мне не сообщили, куда именно их отведут! Я сказала, что хочу проводить их к матерям и убедиться, что они добрались туда в целости и сохранности, но мне не позволили. Они были очень… категоричны.

– Они причинили тебе боль? Если это так…

– Нет, нет, Чарльз! Все в порядке. Но я шла за ними на некотором расстоянии. Они пошли на юг, по дороге, ведущей в Гюмюшхане.

Пол сделал попытку развернуть лошадь, но я схватил ее за уздечку.

– Оставайся на месте! Ты уже и так доставил нам кучу неприятностей. Где наши дети, Хетти?

Она сказала, что сегодня утром Гохар не пришла, как было условлено, поэтому она послала детей искать ее.

– Приведи их всех домой, – велел я, – и пусть они остаются там, пока я не вернусь.

Через несколько мгновений после того, как я уехал, к нам домой пришла первая женщина. Ее ребенку было три месяца, может быть четыре, она сказала Полу, что хочет поручить ханум заботиться о ребенке.

Хетти была потрясена, но она видела, как страдает девушка, и взяла ребенка. Вскоре пришла еще одна женщина, родившая совсем недавно.

К тому времени как я вернулся, дом был уже полон ревущих младенцев, а во дворе стояли солдаты – им не терпелось схватить матерей.

Пол разговаривал с молодым солдатом, не старше Томаса. Я видел, как мальчик лишь пожал плечами и повел в деревню толпу всхлипывающих женщин.

Когда я вошел в кухню, Милли тащила по полу ящик, Роберт шел за ней с рулоном полотна в руках. Хетти стояла в центре, укачивала ребенка и раздавала указания.

– Поставь его здесь, Милли, возле остальных. Томас, помоги Роберту, положите ткань в ящик, а потом принесите молоко из холодильной комнаты.

Я вытер кровь, сочащуюся из губы, пытаясь сделать это незаметно.

– Господи, что с тобой случилось, Чарльз?

Она передала плачущего ребенка Элеанор и пошла за йодом.

Из сада вошел Пол в чрезвычайно возбужденном состоянии:

– Мы должны что-то сделать! Они выводят всех армян из деревни.

Я уставился на миску с водой, которую держала моя жена. Кровь, капая из губы, окрашивала воду. Я не мог больше спорить с ним.

Я был свидетелем того, как людей гонят, будто скот, по всем улицам деревни – женщин, детей, стариков, которые были очень слабы и им следовало лежать в кровати, но они, больные и немощные, без капли воды тащились неизвестно куда.

Большинство вообще шли босиком и без головных уборов, у них не было никакой защиты от палящего солнца.

Люди Ожана, покрикивая, подталкивали их, а когда солдат начал бить одного из близнецов Зорнакян прикладом винтовки, я попытался вмешаться.

Схватившись за дуло, я громко потребовал, чтобы он прекратил избивать мальчика, но другие солдаты окружили меня, и на мою голову обрушился град ударов. В этот момент раздалась команда отпустить меня, я поднял глаза и увидел Назима Ожана.

– Возвращайтесь в больницу, доктор Стюарт, – велел он мне.

– Вы не имеете права так обращаться с этими людьми! Никакого права! Это бесчеловечно!

– Напротив, у меня есть на то полное право! Это моя страна, и мне не могут диктовать условия иностранцы! То, что происходит в Империи, – не ваша забота! Послушайтесь моего совета, доктор Стюарт: занимайтесь тем, что у вас получается лучше всего. Доктор Троубридж уже доставил нам слишком много хлопот, как для неверного.

– Почему дети здесь? – спросил я Хетти, войдя в дом и увидев, что они лежат в корзинках, ящиках стола или просто на простынях на полу.

– Младенцев может кто-нибудь забирать, – сказала она, касаясь моей губы. – Но нам все равно нужны кормилицы. И помощь в кормлении остальных.

По-прежнему не нашли Гохар, и никто не знал, где Ануш. Я встал и потянулся за своей шляпой.

– Куда ты идешь? – спросил Пол.

– За помощью.

– Ты зря потеряешь время. Вали ничего не сделает.

Я сказал ему, что брат Абдул-хана был моим пациентом, к тому же я собирался обращаться не к вали, а сразу к полковнику. Пол рвался идти со мной.

– Ты никуда не пойдешь!

– Я не собираюсь просто сидеть и ждать, пока Ожан и его мясники вырежут всю деревню.

– Ты под домашним арестом. Если не хочешь вернуться в тюрьму, ты останешься здесь.

– И просто ничего не делать? Как ты не делал бог знает сколько времени?

Мы уставились друг на друга, стоя в маленькой комнате, испытывая невыразимую боль и гнев. Меня как током ударило – оказывается, я ничего не знал об этой стране! Мне не следовало приезжать в это богом забытое место.

Но если и была хоть какая-то надежда искупить свою вину, ее мог дать только Абдул-хан. Если я поспешу и удача будет сопутствовать мне, то у меня получится убедить его прекратить это безумие.

– Да, ты прав, я ничего не делал. Я ошибался! – согласился я.

Пол покачал головой.

– Но я еду к Абдул-хану и будут просить у него письмо, дающее защиту всем жителям деревни и всем армянам Трапезунда.

– Письма уже ничего не изменят, Чарльз. Разве ты не понимаешь?

– Я все равно поеду. И прошу тебя остаться здесь. Как друг прошу. Если ты покинешь деревню, они арестуют тебя. Хетти и дети останутся сами! Пожалуйста, Пол, останься с ними. Ты единственный, кому я доверяю. Я прошу тебя… умоляю, останься здесь и охраняй их.

Ануш

Открыв входную дверь дома матери, Ануш заглянула внутрь. Ребенка она несла на перевязи.

Посредине комнаты лежал стул, кровать Гохар под лестницей была аккуратно застелена, все предметы были на своих местах. Справа была открыта дверь в комнату Хандут, Ануш вошла туда. Кровать была сдвинута и стояла под углом к стене, одеяло и простыни были скомканы и валялись на полу. Из-под подушки выглядывала одежда. Девушка подняла белье матери. Под кроватью лежал один чулок, а за ним проглядывало что-то черное.

Она стала на колени и заглянула под кровать. Ботинок. Один. Ботинок бабушки.

Дом Стюартов

– Мамочка…

– Не сейчас, Милли! Пойди выгляни в окно, может, увидишь Пола. И где Манон? Томас, этот ребенок, что до сих пор плачет, ты пытался накормить его молоком с ложки?

– Пытался, но он не ест.

– Проголодается – поест. Пытайся еще раз! Элеанор, одному из этих младенцев нужно сменить пеленки. Ты уже нарезала новые из той ткани? Судя по запаху, нам понадобится очень много пеленок.

– Мамочка!

– Я сказала, не сейчас, Милли. Иди найди Шарлотту!

– Оно странного цвета!

– Что «оно», Элеанор?

– Эта штука в пеленке ребенка. И плохо пахнет.