Зараза 3 - Евгений Александрович Гарцевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кубарем улетел в кусты, похожие на папоротник. Носом уткнулся в прохладную землю, попытался встать и дотянуться до пулемета. Совсем рядом просвистели пули, вздыбив землю рядом со мной. Послышались возбужденные голоса на креольском, а в следующее мгновение кто-то подскочил и, вызвав вспышку боли в раненой спине, вжал меня в землю. Кто-то второй в дурацких резиновых сланцах наступил мне на руку и отобрал пулемет.
Когда я выгнул шею, стараясь разглядеть обидчика, то перед глазами мелькнул только приклад автомата, летящего мне в голову. И я потерял сознание.
Глава 16
Очнулся я как-то уж слишком легко, будто не от удара из отключки, а из хорошего восьмичасового сна на мягком матрасе. Так почти и оказалось — матрас, чуть влажная простынка с пододеяльником, пахнет, как в поезде дальнего следования. Я лежал на животе, а какая-то женщина (судя по нежным прикосновениям) колдовала над ранками на моей спине.
Не открывая глаз, я запустил мысленное сканирование. Почувствовал легкий зуд в левом плече, что-то, возможно, опухоль или ссадина, стягивало бровь, какая-то мазь холодила спину. Руки-ноги не связаны, мышцы отзываются на малейшие сигналы. И не считая рези в переполненном мочевом пузыре, можно было сказать, что я в норме.
Я слышал, что в комнате несколько человек. Помимо той, кто обрабатывал мои раны, еще двое сопели совсем близко. И судя по шелесту и щелканью, они играли в карты. А еще странный шелест с легким перестуком будто огибал все пространство вокруг. Шел дождь! Я так давно не слышал этого звука, что сперва решил, будто это проделки зова или отложенный эффект от сотрясения мозга.
— Поразительно, — прозвучал женский голос, очень похожий на Астрид, — Поразительно, как на нем все быстро заживает. Каким бы Альберт уродом ни был, но он все-таки гений!
— Что? Ты можешь говорить помедленнее? Мой английский не так хорош, — я услышал Вадика, автоматически переведя все его «флофли и инглиф» на адекватный для восприятия русский.
— Только вот спит уже второй день, — заскрипел пластырь, щелчок ножницами и мне на спину что-то приклеили, — Как думаешь, он скоро проснется?
— Уже проснулся, — я зевнул и открыл глаза.
Не знаю, что ожидал увидеть — клетку, тюрьму, заплаканных избитых друзей, а тут обычная просторная комната. На стенах голубые обои, под потолком висит люстра с претензией на хрустальные плафоны, внутри лампочки. У распахнутого окна, за которым действительно идет дождь сплошным потоком, стоит стол. Видна посуда и какие-то яркие картонные коробки, вроде хлопья с логотипом в виде зелено-красной петушиной головы. У стены двухъярусная кровать, перед которой прямо на полу сидят Вадик с Али и рубятся в карты. Точнее, Али с интересом смотрит на меня, а Вадик жухлит и пытается подглядеть, что там в руке Али.
Дверь совсем обычная, ни решетки, ни колючей проволоки, похожа на хлипкую межкомнатную, даже замка нет. И вообще ни цепей, ни кандалов нигде не вижу.
— Где мы? — я сел, отмечая, что на мне только шорты. — И где туалет?
— Гофтим у Фоломона, — Вадик даже не повернулся ко мне, — Тубзик по коридору, третья дверь слева. И это, не пришиби там никого, у нас перемирие.
— Ничего не понимаю, — я подошел к окну, чуть ли оргазм не испытав от свежести и прохлады, но при этом с удивлением, узнавая цистерны нефтебазы, — Ща вернусь.
В коридоре встретил двух местных, не часовые под дверью, а просто шли и косились на меня. Посмотрели уважительно, особенно на камаджорскую татуировку. Дом, где мы были, напомнил общежитие, пахло едой, на креольском ругались какие-то женщины за дверью, плакал ребенок, а в туалете стирался какой-то бугай. Он посторонился, показал на мою руку и поднял большой палец вверх.
— Кто-нибудь может мне рассказать, что происходит? — я вернулся в комнату, в которой вообще ничего не поменялось, только Астрид уже сидела за столом и заливала молоком тарелку с кукурузными хлопьями.
— Андрэ, тебе надо поесть. Лучше бы что-то посерьезней, но завтрак уже закончился, а обед еще не скоро. Мы позже пойдем в столовую. И меня можешь не спрашивать, мой мозг отказывается все это понимать. Я ученая и в колдунов не верю.
— Спасибо, — я забрал тарелку, зачерпнул полную ложку и, жуя, пошел к картежникам, — Вадик, не томи?
— А фто фрафу Фадик? У Маугли вон фпрафивай.
— Али, на тебя вся надежда. Ты откуда здесь и что случилось?
— Случилось то, что предначертано предками… — парень выпрямился, сжал в кулаке, висевший на шее оберег и замолчал.
— Иии? — я потряс ложкой, разбрызгивая молоко, но парень только блаженно улыбался. — Да ну вас, сам пойду узнаю.
Рядом с моей лежанкой нашлась стопка с чистой одеждой. Простенько и практично — новая футболка и брюки, все было армейское оливкового цвета. Под кроватью нашлись мои ботинки и разряженный старичок «кольт» в коробке из-под конфет.
Вышел на улицу и стал осматриваться, ища знакомые ориентиры. Стрельнул сигарету у курившего на крылечке бойца. Пока прикуривал, все ждал подвоха, что-либо хук справа сейчас прилетит, либо спецназ из окон посыпется, а, может, тормоза завизжат у подъехавшей технички. Но, нет. Местный вояка дал огня, улыбнулся и, подхватив автомат, оставил меня одного.
Я высунул руку из-под крылечка, ловил прохладные капли дождя, медленно катал дым во рту, а выдыхая, любовался, как тяжелые капли вязнут в выдыхаемом воздухе. Когда докурил, уже сориентировался и мог с уверенностью сказать, где порт, где ворота, а где места, в которых
