Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В переписке с отцом Лев продолжает заниматься самобичеванием. Ему кажется, что за время, проведенное в Египте, он изменился в худшую сторону. Все новое вынудило его забыть о собственной внутренней жизни и расслабиться духовно, физически и интеллектуально. Пора серьезно заняться усовершенствованием!
В апреле 1904 года уже пора возвращаться в Россию, жара становится невыносимой. Пароход Добровольного флота «Чихачев» отбывает из Александрии в Одессу. На борту Лев снова встречает болгарина с его свояченицей. Жена умерла, и теперь пара обнимается, не прячась. Сотня русских паломников возвращаются из Иерусалима под пение псалмов и чтение молитв. Льва поражает прямота русских женщин. С ними Россию ждет великое будущее! На палубе под гармошку танцуют матросы. «Никогда я так сильно не ценил и не любил все русское, как в этот вечер», – признается Лев.
На борту подают русский ужин. Это уже Льву не по силам, и он принимает радикальное решение: вегетарианства с него довольно. Итог вечера – пять полных тарелок с индейкой и ростбифом. Лев оправдывается тем, что стал вегетарианцем больше из внезапного порыва, а не вследствие осознанного намерения идти по стопам отца. Однажды, гуляя в Ясной Поляне и заметив выбежавшую на тропинку мышь, он сделал шаг в сторону, чтобы ее не затоптать, и вдруг подумал: «Если мне дан инстинкт щадить всякую жизнь, то ясно, что я не должен есть мяса животных!» Теперь же он, пожалуй, рад, что эти «глупости» остаются в прошлом. И на самом деле вегетарианство аморально, поскольку укорачивает, да даже разрушает человеческую жизнь, которая все же занимает центральное место в замысле Творца. Этой мыслью он себя успокаивает и заставляет забыть, что еще год назад именно вегетарианство стояло в авангарде его программы здоровья.
В остальном возвращение на родину проходит относительно гладко. Случается только одна неприятность: няня Киты Хульда на секунду выходит из каюты, а Кита случайно закрывает замок изнутри, и, чтобы освободить плачущего мальчика, им приходится взломать дверь и окно.
22 апреля Толстые прибывают в Одессу. Несмотря на курс лечения в Хелване, Дора по-прежнему нездорова, анализ мочи показывает высокий белок, а руки отекают. Врачам Лёва больше не верит. Может, лучше ему самому заняться лечением супруги? Для начала можно остаться в Крыму и купаться в Черном море. Они снимают виллу рядом с роскошным дворцом Воронцова-Дашкова в Алупке с его знаменитой львиной террасой. Трижды в день семейство идет к морю купаться и плавать среди черноморских дельфинов. Это дает хорошие результаты: постепенно здоровье Доры полностью восстанавливается.
Русско-японская война
Новость о начале Русско-японской войны застает Толстых еще в Египте. Конфликт империалистических интересов в Маньчжурии назрел давно. Тихоокеанские морские базы были важной частью российского экспансионизма, а Япония мечтала о великодержавности с территориальными завоеваниями и влиянием на азиатском континенте. Внезапная торпедная атака Японии, которой подвергся российский Тихоокеанский флот в Порт-Артуре в феврале 1904 года, становится поводом для объявления войны.
В холле гостиницы в Хелване всегда лежат свежие газеты с новостями о событиях на Дальнем Востоке. Первой реакцией Льва становится страх в сочетании с полной растерянностью. Это преамбула большой европейской войны? Какую роль в этом играет Франция? Нападение на Россию уже подготовлено? Есть ли риск, что против России поднимется мусульманский мир? Лев желает России победы, но, возможно, сейчас ей необходимо поражение. Это потрясет страну, пробудит ее от дремоты.
В Le Temps от 19 февраля Лев находит статью с нападками в адрес отца. «Как вы, дорогой Толстой, относитесь к войне на Востоке? – вопрошает в открытом письме французский писатель Жюль Кларети. – Неужели вам не горько оттого, что ваша борьба за мир потерпела столь сокрушительное поражение? Может быть, в вашей душе сейчас борются друг с другом пацифист и патриот?» Злорадство француза было очевидно. Кларети наверняка знал, что Толстой упоминал о нем в книге «Царство Божие внутри вас» как о непримиримом милитаристе, который слепо верит, что роль солдата важнее роли миротворца.
Не уверенный в том, что Толстой удосужится отреагировать или вообще прочтет этот номер Le Temps, Лев решает сам ответить на колкости Кларети. Его текст вместе с выдержками из открытого письма француза публикуется в ежедневном общественно-политическом издании «Новости и Биржевая газета» 28 февраля. Вера Толстого и других сторонников мира в братство и всеобщий мир отнюдь не умерла, утверждает Лев. Толстой не считает войну естественной и неизбежной частью жизни, и он, разумеется, разочарован тем, что люди в очередной раз предпочли решить спор оружием, а не мирными переговорами. В случае, если бы Россия воевала с народом, чья культура ей более близка, эта война могла бы стать одной из последних, но сейчас у нее исключительно негативные коннотации. Последнее, разумеется, является личным мнением Льва.
Ответ Льва прочли в Ясной Поляне. «Хорошо написано!» – соглашается Толстой. Он действительно глубоко убежден, что война не есть неизбежное зло. И чтобы высказаться, ему не нужны нападки Кларети. Сразу же после объявления войны он приступил к работе над статьей, которая будет названа «Опомнитесь!». И уже в ее вступительной части становится ясно, что точка зрения Толстого непоколебима. Войну никогда нельзя оправдывать:
Опять война. Опять никому не нужные, ничем не вызванные страдания, опять ложь, опять всеобщее одурение, озверение людей. Люди, десятками тысяч верст отделенные друг от друга, сотни тысяч таких людей, с одной стороны буддисты, закон которых запрещает убийство не только людей, но животных, с другой стороны христиане, исповедующие закон братства и любви, как дикие звери, на суше и на море ищут друг друга, чтобы убить, замучить, искалечить самым жестоким образом.
Статья «Опомнитесь!» печатается в июне на страницах The Times. В России ее запрещают.
В начале войны отец и сын стоят плечом к плечу в ряду ее противников. Проходит несколько недель – и Лев всецело отдается отчаянному шовинизму. События в Восточной Сибири служат стартовым выстрелом для развертывания в его воображении масштабных общемировых видений. Британским офицерам в Египте Лев описывал будущее, в котором миром будут править русские, а ни в коей мере не англичане. Русские сильнее других народов, утверждает он, и они еще продемонстрируют всем собственное превосходство. Русский станет всеобщим языком,
