Греческие наемники. «Псы войны» древней Эллады - Герберт Уильям Парк

До битвы при Арбелах (Гавгамелах) первейшим долгом наемников было участие в отдельных операциях по зачистке местности, по которой не проходила армия Александра. Например, Пармениона послали из Эфеса с 2500 «чужеземцев» и некоторым числом македонцев, очевидно, в Магнесию и Траллы. (Он возвратился в армию у Галикарнаса.) Аналогичным образом 3 тысячи наемников под командованием некоего Птолемея были оставлены для блокады акрополя Галикарнаса, в то время как основная масса войск двинулась дальше. Но эти наемники были предназначены также служить, по крайней мере частично, в качестве регулярного войска сатрапа Фригии, провинции их командира Птолемея. Опять же в 333 г. до н. э. Пармениона послали с войсками союзников и наемников обеспечить проход через Сирийские Ворота перед подходом главных сил.

В 332–331 гг. наемников оставили нести гарнизонную службу в Египте под командованием этолийца Лисида. Здесь мы встречаемся с первым примером метода, который позднее применял Александр. Он поставил в наиболее важных городах (Пелусии и Мемфисе) гарнизоны пешей македонской гвардии: серьезные задания не доверялись чужеземцам, но их придавали в качестве подкреплений для общей обороны.

Таковы были функции греческих наемников в армии Александра вплоть до битвы при Гавгамелах (Арбелах). Обозрение прибавлений и изъятий в числе наемников в этот период предполагает, что в целом оно не увеличилось в сравнении с числом ополченцев на военной службе. Процент наемников в сравнении с ополченцами остался либо без изменений, либо чуть уменьшился. После Гавгамел (Арбел), однако, положение складывалось наоборот. Армия Александра стала состоять в значительной степени из наемников. Такое положение вещей было вызвано частично одним определенным решением. Летом 330 г. до н. э. происходила демобилизация союзных контингентов полисов-участников Коринфского конгресса. Таким образом, армия лишилась большого числа номинальных граждан-ополченцев и «немало из них» остались служить в качестве наемников. Но помимо этого изолированного шага Александр был вынужден нанимать все больше и больше воинов по мере увеличения числа провинций, требующих гарнизонной службы. Кроме того, не было другого источника, из которого можно было почерпнуть подкрепления бойцов в достаточном количестве и с нужной подготовкой.

Главными сферами применения Александром наемников все еще оставались: во-первых, отдельные операции, во-вторых, гарнизонная служба в сатрапиях, в-третьих, было добавлено к этим двум предназначениям еще одно, а именно создание колоний на отдаленных территориях его новой империи, которых греческое влияние прежде не достигало.

Зимой 331/330 г. Александр разделил армию надвое для военной кампании против уксиев (на востоке Сузианы. – Ред.), оставив Пармениону фессалийских конников, союзников, наемников и других тяжеловооруженных воинов, сохранив для себя пешую гвардию, гетайров-«товарищей», конный авангард и агрианов. Пармениону в данном случае оставалось только двигаться форсированным маршем по главной дороге, в то время как царь пробивался в горы.

Опять же летом 330 г. перед началом последней погони за Дарием III Александр оставил в Экбатанах (столица Мидии) Пармениона с очень похожим составом войска, включавшего всех наемников, за исключением вновь нанятой кавалерии из демобилизованных союзников, переданных под командование Эригия. Именно существование этой большой отдельной армии на линиях коммуникаций тревожило Александра в том же году. Он был вынужден предать смерти Филота, сына Пармениона, по обвинению в измене. Если бы Парменион решил восстать, Александр оказался бы в серьезной опасности. Ибо Парменион был популярен среди македонцев, более того, среди наемников, которыми часто командовал. Единственное средство обезопасить себя состояло в немедленном умерщвлении его, и соответствующие приказы были посланы двум македонским командирам наемников и предводителю фракийцев. Так была устранена возможность для Александра пасть жертвой собственных наемных войск. Вся немакедонская кавалерия была призвана служить в Бактрии. Греческая же пехота, которой командовал Парменион, весной 329 г. до н. э. воссоединилась с остальной армией в Арахосии.

Позднее Александр использовал наемников как главную составную часть войск в двух отдельных походах. Против сатрапа Сатибарзана, который поднял восстание в Арейе (в бассейне р. Арий, совр. р. Теджен. – Ред.), он послал Артабаза и двух греческих военачальников, Эригия и Андроника, с 6 тысячами пехотинцев и 600 конниками: вероятно, в целом наемниками, поскольку оба стратега были предводителями наемников. Поход завершился полным успехом. Но второй поход против Спитамена принес серьезную неудачу. Осуществлявший его отряд включал 60 гетеров, 800 наемных конников и 1500 воинов наемной пехоты (Арриан), по другим данным – 3 тысячи человек пехоты и 800 конницы. Гетеров, наемников-конников и пехотинцев возглавляли соответственно Менедем, Каран и Андромах, в то время как лидиец, некий Фарнух, командовал всем отрядом. Современники выдали две различные версии этой неудачи, но они сходятся в представлении этого поражения как сокрушительного. (Македонский отряд в бою на р. Политамет (Зеравшан) был почти полностью уничтожен скифами и согдийцами Спитамена. Спастись бегством удалось лишь 40 конникам и 300 пехотинцам. Шедшие на помощь крупные силы македонян опоздали, хотя прошли за 3 дня 280 км. Александр, похоронив убитых, не рискнул углубляться на территорию скифов и вернулся в Бактры (близ совр. г. Балх в Афганистане), где провел зиму и где к нему подошли крупные резервы. Только в 327 г до н. э., с огромным трудом подавив восстание в Согдиане (ее центр – Мараканда, совр. Самарканд) и Бактрии, Александр двинулся на Индию. – Ред.)

Ни при каких обстоятельствах не встречаются свидетельства того, что за это следует винить наемников. Ответственность за неудачу лежит либо на отдельных командирах, либо, более вероятно, на ошибочных методах передачи командования военной экспедицией местным уроженцам. Но Александр, видимо, надеялся, что такое войско ему на самом деле в дальнейшем не потребуется.

Во время вторжения в Индию наемная кавалерия была придана отдельному небольшому отряду под командованием Гефестиона, которое послали прямо к Инду. В битве при Гидаспе в 326 г. до н. э. с войсками царя Пора Александр добился победы. Как и его предшественники, он обошелся в основном без наемников. Мы только узнаем, как они (конные и пешие) наряду с командирами отрядов Мелеагром, Атталом и Горгием собираются переправиться через реку в месте между военным лагерем и бродом, через который переправился Александр. Наконец, в 325 г. Александр оставил в Орах Леонната с небольшим войском, включающим подразделения наемной кавалерии и пехоты, для наведения порядка в данном месте. Выполнив это задание после ряда ожесточенных схваток, войско вернулось в Вавилон, где его предводителя увенчали венком за это и другие достижения.

Обеспечивая гарнизонами свои сатрапии, Александр следовал, насколько известно, образцу, принятому им для Египта. Для охраны сатрапа и его столицы оставлялся небольшой отряд македонцев. Значительно большее войско из наемников предназначалось для ведения боевых действий. Чтобы держать в подчинении мятежные города Согдианы, Александр, видимо, использовал, как правило, македонские гарнизоны, но известен факт оставления в Зариаспе (Бактрах) 80 наемных конников для охраны города и защиты некоторого числа раненых македонцев.

Способ, которым Александр насаждал колонии наемников в дальних сатрапиях, важнее и любопытнее, чем его метод организации гарнизонной службы. Этот шаг был отчасти вынужденным, поскольку в ходе его кампаний воины по разным причинам оставляли службу. По свидетельствам источников, они даже проявляли желание там селиться, хотя последующие события не подтверждали этих свидетельств. Возможно, Александр надеялся, что колонисты окажут поддержку его гарнизонам в случае мятежей местного населения. Если так, то он обманывался в своем доверии к ним. Но видимо, их основные функции, в его представлении, состояли в насаждении эллинизма на исконных варварских территориях. Эта цель частично достигалась, хотя не в той степени, какой он ожидал. Вся эта политика осуществлялась словно по совету Исократа отцу Александра, состоящему в том, что проблему незанятых греков следует решать посредством завоевания Малой Азии и создания колоний между Киликией и Синопом. Возможно, однако, здесь нет никакой связи. Колонии Александра появлялись в ходе последних завоеваний и на отдаленных восточных территориях. Более того, как выясняется, у него было собственное решение проблемы греческих наемников.

По вопросу о конкретных поселениях информации немного. Когда Александр основал Александрию Кавказскую (в южных предгорьях Гиндукуша), он поселил в ней 7 тысяч варваров, 3 тысячи маркитантов и наемников-«добровольцев». Аналогичным образом была заселена Александрия Эсхата (Крайняя) на Яксарте (совр. Худжанд, в 1936–1991 гг. Ленинабад, в Тарджикистане. – Ред.). Исключение здесь заключается в том, что было позволено также поселиться нескольким уставшим македонцам. Такое решение необычно, ибо Александр ранее стремился к тому, чтобы его соотечественники возвращались домой и становились отцами новых воинов. В самой дальней своей восточной колонии он оставил лишь группу ветеранов-наемников. Многие его Александрии в дальних сатрапиях, видимо, были созданы аналогичными методами. Разумеется, огромное число греков было оставлено таким образом в Бактрии и соседних провинциях.