По следам гениального грабителя - Евгений Сухов

— Я пришла к тебе не для того, чтобы выслушивать комплименты.

Тимофеев с досадой покачал головой:

— Помнится, когда-то ты была со мной более ласковой. Неужели ты все позабыла? А я-то по наивности считал, что произошедшее между нами забыть невозможно, — впился он взглядом в красивое лицо Варвары, не без удовольствия отметив на нем тень смущения.

— Ты преувеличиваешь собственную значимость. Считай, что это была всего лишь девичья слабость.

Варвара отвернулась. В дальнем конце площадки за рядами расставленных столов сидел Шабанов. Его, спрятавшегося в тени широкого клена, трудно было рассмотреть.

— Не знаю, как ты отнесешься к моим словам, но наши встречи были для меня самыми запоминающимися в жизни. Со мной рядом никогда не было столь яркой девушки, как ты, Варя.

Его грубоватая ладонь аккуратно легла поверх тонких девичьих пальчиков. Варвара решительно убрала руку, уверенно встретив его взгляд.

— Все это в прошлом.

— Как бы я хотел, чтобы оно вернулось, — сцепил Тимофеев пальцы.

— Но ты ведь сам настоял на том, чтобы я стала встречаться с Шабановым.

Федор поморщился — ответ ему не понравился.

— Тогда была совершенно другая ситуация. А потом — не все зависело от меня.

— От кого же все зависело?

Тимофеев поджал губы, и под губой обозначился небольшой шрам.

— Будто ты сама не знаешь.

— От Курганова?

Тимофеев лишь сдержанно кивнул:

— Да, от него.

— А теперь у Курганова все благополучно?

— Да. Ты у меня умница, все закончилось, ты сделала все правильно, можешь возвращаться.

Варвара отрицательно покачала головой:

— Слишком поздно.

— Но мы можем с тобой все исправить. Хочешь, начнем все сначала?

— Я пришла не за этим. Ты обещал мне вознаграждение… если все закончится благополучно. Банк ограблен, алмазы у вас, а вы еще заработаете на страховке.

— Однако ты много знаешь. И на какую же сумму ты рассчитываешь?

— Меня устроит миллион долларов.

— Аппетиты у тебя растут. Помню, прежде мы с тобой договаривались на тридцать тысяч долларов.

— Времена меняются, я успела о многом подумать.

— Да, конечно… А разве ты ничего не получаешь из тех денег, что вы взяли из «Заречья»? По нашим подсчетам, там должно быть не менее десяти миллионов.

— Я не имею к ним никакого отношения.

— Знаешь, а ты переменилась как-то в последнее время, — после некоторой паузы произнес Тимофеев. — Раньше ты не позволяла себе разговаривать со мной в таком тоне.

— Просто я поумнела.

— Возможно, что и так.

— Я сделала все, о чем ты просил.

— И даже больше того — ты влюбилась в Шабанова.

— Это уже не твое дело.

— С тебя должок, милая: вспомни гостиницу — Шабанов ушел по твоей вине.

— Я разве должна была вам помогать убивать его?!

— Ты не о том говоришь…

— Вы меня в этой гостинице тоже чуть не убили!

— Ты преувеличиваешь, милая, никто не собирался убивать вас. Хотя признаю, все пошло немного не так, как мы рассчитывали…. Знаешь, у меня есть серьезные подозрения, что ты не хочешь уходить от Шабанова.

— А уж это не твое дело!

— Вот что я тебе скажу: я отдам тебе твои деньги, и даже больше. — Федор выдержал продолжительную паузу, после чего продолжил: — Если ты уйдешь от Шабанова. Тебе может это показаться странным, но с тех самых пор, как тебя нет рядом, я просто не нахожу себе места. Останься со мной, тогда у тебя будет все!

Его рука потянулась к узкой девичьей ладони, но Варвара отстранилась.

— У меня есть все, чтобы мы были с тобой счастливы, — продолжал настаивать Тимофеев. — Ты думаешь, я задарма работал на Курганова? Мне тоже кое-что удалось сколотить. Через мои руки едва ли не каждый день проходят алмазные реки, и нужно быть глупцом, чтобы не воспользоваться этим обстоятельством. У меня есть деньги, возможности.

Варвара отвернулась:

— Нет.

— Вас всех перестреляют! Шабанов уже не жилец! На вас сейчас идет охота. Слишком большие деньги стоят на кону! На вас спишут все те миллиарды, что были украдены еще до вас. Я же хочу спасти тебя, я вывезу тебя за границу, где нас никто не найдет.

— Я не имею к ограблению никакого отношения, — поспешно проговорила Варвара.

— Тебя просто уберут как опасного свидетеля. — В глазах девушки Тимофеев увидел сомнение. — Решайся!

— Я не могу сказать так сразу… Мне нужно подумать.

— У тебя очень мало времени для размышлений. На вас уже вышли, кто может дать гарантии, что в это самое время за нами не наблюдают?

— Ты нарисовал ужасную картину, но все-таки я рискну!

Тимофеев лишь покачал головой и грустно произнес:

— Жаль, что ты меня не слышишь… Прокуратура тоже вас ищет, потому что уверена, что именно вы вытащили из банка алмазы.

— Ты мне это говоришь для того, чтобы не дать деньги, которые обещал?

— Ты их получишь после того, как вернешься ко мне.

Варвара поднялась. Дальний столик опустел — Шабанов, не пожелав встречаться с другом юности, спрятался в салоне автомобиля.

— Понятно… Жаль, что так и не удалось тебя уговорить. Тебя проводить? — Тимофеев поднялся следом.

— Не нужно, я доберусь сама.

Варвара вышла и тотчас затерялась в плотной толпе пешеходов. Убедившись, что за ней никто не следует, она подошла к неброскому темно-синему «Фиату», стоявшему у обочины. Шабанов широко распахнул дверцу. Девушка впорхнула в салон и устало откинулась на спинку сиденья — короткий разговор дался нелегко.

Захлопнув дверцу, Варвара произнесла:

— Поехали.

Сафа Ахметович подошел к окну, посмотрел на город, раскинувшийся под его ногами. С шестидесятиметровой высоты Москва выглядела совершенно иначе. Еще масштабнее, что ли… Высокие здания, длинные улицы. Приятно сознавать, что его личная власть распространяется далеко за горизонт, и эту власть дают сотни нефтяных вышек. Мог ли мечтать о подобной власти босоногий мальчишка из забытой Аллахом башкирский деревушки? Пожалуй, что о подобном он даже не смел помыслить. Самое большее, на что он мог рассчитывать, так это лет через двадцать безупречной работы достичь уровня начальника участка, откуда отправился бы на заслуженный отдых.

Все поменялось враз, когда в него нежданно-негаданно влюбилось белокурое зеленоглазое чудо с русыми и длинными, как у русалки, волосами, оказавшееся единственной дочерью вице-президента крупной нефтяной компании. И с тех пор карьера Сафы неизменно двигалась только вверх, он менял большой кабинет на еще более просторный. И вот наконец оказался в таком, из которого была видна вся Москва. Теперь едва ли не треть России принадлежала ему, и от собственной значимости у Валидова порой перехватывало дыхание.

Сафа подошел к буфету и налил себе шотландского виски. Вдохнул пряный аромат. Великолепно! А ведь его ровесники, оставшиеся в родном селе, привыкли к браге, всерьез полагая, что лучшего напитка не существует. Большинство его одноклассников банально спились и умерли, остальные обзавелись семьями и были озабочены тем, чтобы добыть кусок хлеба семье, и только он один ни в чем не нуждался, мог проглатывать тридцатилетний виски, стоя у окна и любуясь городскими видами.

А приятно, однако!

Это называется власть. Реальная, подкрепленная большими капиталами, способными запустить в действительность самый трудоемкий проект: будь то построение электростанции или запуск космического корабля. И ощущение силы и собственной значимости было невероятно сладостно.

Вот только от того наивного мальчишки, что бегал босоногим по колючей траве, не осталось и следа.

Неожиданно прозвеневший звонок вырвал его из задумчивости.

— Сафа Ахметович?

— Что у тебя там, Игнат?

— Мы у него на хвосте. Но за ними кто-то приглядывает.

— Вот как… Интересно. Выяснить, что это за люди.

— Выясняем… Пробили номера, но машина принадлежит какому-то восьмидесятипятилетнему деду.

— Ладно, понятно… Не упускай их.

Сафа Валидов подошел к карте Западной Сибири, где красными флажками были отмечены его буровые скважины, а оранжевыми тонкими нитями, напоминавшими магистрали, были обозначены трубопроводы, рассекавшие Россию на множество неодинаковых лоскутов. И, не замечая государственных границ, уходили дальше, в Европу!

Вновь прозвучал звонок. Стараясь скрыть раздражение, Сафа Ахметович произнес:

— Что там?

— Шабанов едет в офис.

— В какой еще офис? — не понял Валидов.

— К вам, Сафа Ахметович.

— Ах, вот оно что… Это сюрприз… Вот только бы знать, насколько приятный.

— Может, его задержать? Мы сумели бы организовать это по-тихому, он даже не поймет, в чем дело.

— Не нужно! Пускай едет. Мне интересно его послушать.