Рысюхин, налейте для храбрости! (СИ) - Котус

— Понимаете, Василий Васильевич, какое дело. Возможно, он на самом деле отличный специалист, не спорю — у меня самого квалификация та ещё, да и не успели мы толком в эту тему углубиться. И как человек он, вполне возможно, в своём кругу хороший и приятный. Но…

— Но?

— Ключевое слово — «в своём кругу», Он слишком долго служил в слишком высоких, как для меня, чинах. Как результат — мой авторитет в его глазах около нуля. Я для него салага, призывник не служивший и вообще — сопля зелёная.

— Так уж и зелёная?

— Словами он этого, конечно, прямым текстом не сказал. Но это и не требовалось: он уже через десять минут начал пытаться мною командовать, вообще не слушал мои планы и расклады по численности дружины и её задачам, а через двадцать начал практически задачи нарезать: сколько кого и чего я должен, видите ли, обеспечить.

— Кхм…

— Вот-вот. Мне нужен МОЙ командир МОЕЙ дружины. А не кто-то, кто на мои деньги сделает СВОЮ дружину, где я буду на правах новобранца. Так что не обижайтесь, но для меня его слишком много. А я для него есть и долгие годы буду просто салагой, щеглом, которого придётся выслушать из-за титула, но совершенно не обязательно слушаться. Хуже того — от него это отношение и остальной дружине передастся, неизбежно. Ну, и на кой мне такое счастье за мои же деньги?

— Да, Сергей Данилович всегда себя ценил и держал уровень, это точно. Но не думал, что он настолько сжился со своими большими звёздами на погонах, рассчитывал, что в отставке он сможет как-то себя обуздать.

Мы посидели, помолчали несколько минут. Удивительно, как хорошо молчалось в компании с тестем. Словно уже много лет знакомы, никакого напряжения или неловкости. Дед говорит — великое дело, если имеется человек, с которым есть о чём помолчать вместе. Наконец, хозяин кабинета прервал молчание:

— Знаешь, Юра, это мне извиняться надо. Не подумал немного, кого и кому рекомендую. Он человек властный, даже очень, я должен был это учесть.

В общем, разошлись с тестем в полном взаимопонимании.

Ещё на выходных совершали с Машей визиты к соседям — представлялись, знакомились, узнавали местные традиции и обычаи. Как минимум в двух домах были мои пластинки, но лишь одна хозяйка дома сопоставила фамилию на конверте с моей особой и, после уточнений, решилась попросить автограф. Подписал, намекнув, что на новой пластинке, с «Осенним вальсом», расписаться можем уже оба. Вообще новость, что теперь в квартале будет жить настоящий барон приняли с удовлетворением — приличные люди заселились, не лишь бы кто, но — без особого ажиотажа. Тут, как выяснилось, титулованные жильцы время от времени встречались, только после предыдущего остался неприятный осадок, за прошедшие пять лет несколько рассосавшийся, но не полностью. Тот барон был последним в роду, разорился и по поводу всех обстоятельств в завершение всего — спился, а уходя в запой выкидывал те ещё номера, которые никому не казались забавными. Хорошо хоть, жил он в другом доме, а иначе могла пострадать уже наша репутация. Да, конечно, мы не причём, но пришлось бы не раз и н едва объяснять это.

В понедельник, восемнадцатого, я поехал в Минск — собеседовать двух других кандидатов, планируя провести в Дубовом Логе и Викентьевке всю неделю. Расставаться так надолго с супругой не хотелось, но такова она, взрослая жизнь, когда приходится делать не то, что хочется, а то, что нужно и должен. Эх, а из детства оно всё выглядит совершенно наоборот: пока ты маленький, тобой командуют взрослые, а вот вырастешь — и будешь сам командовать, и никто тебе не указ. Ага, как же…

Оба собеседования не удались. Кандидат от Гильдии в целом был более толковым… Нет, скорее — менее раздражающим. Но он был охотник. В вопросе охраны изнанки его больше всего интересовала сама изнанка, организация «патрулей» и «объездов территории», а также возможная «попутная добыча», про необходимость гарнизона в Викентьевке он за время беседы умудрился забыть, причём дважды. На втором таком моменте мы и расстались — этот будет строить охотничью факторию, забив на всё остальное, в крайнем случае — выделит на дела лицевой части мира зама и забудет про него до первого чрезвычайного случая. Кандидат с биржи же и вовсе отбил желание искать кого-то через эту контору, разве что рядовых бойцов, но после того, как будет сформирован крепкий и надёжный костяк и командная структура. Просто этот тип несколько раз интересовался вопросами «добычи», причём очень скоро стало очевидно, что речь не о сборе ресурсов на изнанке. На моё вопрос, какая ещё, нафиг, «добыча» может быть в середине заселённых земель, едва ли не в центре Великого княжества — он захихикал и ответил что-то в стиле «ну, мало ли» — в общем, этот тип очень быстро превратит дружину в банду, дай ему только шанс. Я такового предоставлять не собирался, так что и отказал, и управляющим биржи письмо написал с вопросом, на какой каторге они черпают свои кадры. Вряд ли ответят, ещё меньше шанс, что что-то поменяют в своей деятельности, но разозлило меня это сильно, очень даже.

Зато вторник неожиданно порадовал. Я ехал в Дубовый Лог посмотреть за общим ходом дел и подготовиться к двадцатому, когда должны приехать «рыбные братья» из Борисова, и Архип Сергеевич решил составить компанию в поездке и в ознакомлении с делами. И вот там нас ждали сюрпризы. Во-первых, этих дел на изнанке оказалось гораздо больше, чем я думал. А во-вторых, поставленный здесь смотрителем Иван Силантьев не только тащил весь этот воз, пусть при помощи семьи, но и держал в порядке всю документацию! Правда, по оформлению кое-где были вопросы, Беляков что-то ворчал про устаревшие формы и вояк с их ненормальной логикой, но по содержанию у него претензий вообще не было! Посоветовавшись с бухгалтером, я вызвал к себе смотрителя. Начал разговор именно бухгалтер:

— Проходи, Иван, присаживайся.

Далее Беляков минут пятнадцать, не меньше, разбирал со смотрителем составленные тем бумаги, где-то они даже спорили — я не вникал, занимаясь своей частью бумажной работы, проверяя общий баланс и утверждая договоры, которых оказалось на удивление немало. Наконец, Беляков дал знак, что он пока закончил свою часть обработки, и настала моя очередь.

— Вы же помните, сударь, что мы брали вас на должность смотрителя, своего рода — сторожа для строительной площадки и окрестностей.

Переход на «вы» уже заставил отставника напрячься[1].

— Так точно.

— Стройка, как видим, закончилась, форт начинает работу в штатном режиме и смотритель, живущий посреди него и присматривающий за окрестностями, уже, скажем так — не то, что нужно.

Силантьев тяжело и прерывисто вздохнул, но что-то у него в голове до конца ещё не сложилось.

— Зато нужен тот, кто будет заведовать хозяйством форта и, в ближайшем будущем, прилегающих у нему угодий. Как вас, кстати, по батюшке?

— Никанорович… — растерянно ответил пока ещё смотритель.

— Так вот, Иван Никанорович, мы изучили результат вашей работы, что сделано, как сделано, и пришли к определённым выводам. Но окончательно всё зависит только от вас. Как вы отнесётесь к предложению стать завхозом, или, если угодно, каштеляном этого, с позволения сказать, замка?

— Я⁈ Каштеляном⁈

— Ну, не я же! — вмешался Беляков. — Мне и бухгалтером неплохо.

— Главным бухгалтером! — Уточнил я. — Так что же, Иван Никанорович? Должность предполагает вхождение в число управляющих предприятиями рода, с принесением соответствующих клятв. Фактически, в иерархии рода вы встанете вровень с Климом Эдвардовичем Викентьевым или с Патрикеевым, Леонидом Антоновичем. Над вами будут только Егор Фомич, как главный управляющий, я, как глава рода и владелец и, в вопросах финансовой отчётности — Архип Сергеевич. Вырастет ответственность и объём работы — но вы, по сути, сами взяли на себя практически всё, что будет требоваться в новой должности и справились, даже не имея должных полномочий для отдачи распоряжений. Но вырастут также права и возможности, о чём я уже сказал, а также денежное довольствие. На период испытательного срока — двести пятьдесят рублей, затем — по результатам работы, но не менее трёхсот. Также возьмём в штат вашу супругу, как помощницу управляющего, и сына, должность для него также найдём. Например, объездчиком. С дочкой будет разговор отдельный, по результатам её учёбы.