Огненная проповедь - Франческа Хейг

Мы напряженно застыли, прижавшись друг к другу, и, судорожно дыша, попытались уловить шум погони. Наконец Кип прошептал:

— Ничего?

Я кивнула, но потом сообразила, что в темноте он меня не видит.

— Ничего. Преследователей тоже не чувствую.

Он тяжело, рвано выдохнул.

— Знаешь, в какую сторону двигать? По-моему, нам нужно как можно скорее и дальше уносить отсюда ноги.

— Думаю, мы должны вернуться, — внезапно произнесла я.

Кип рассмеялся:

— О да! Потому что нет ничего лучше сотни врагов с топорами.

— Я серьезно.

Он фыркнул:

— Мне повторить про топоры? И про факелы — помнится, у нас уже имелся подобный опыт, когда мы уводили лошадей.

— Именно факелы я и имею в виду.

Я услышала, как Кип со вздохом уселся на бревно:

— Прошу, скажи, что это штучки из арсенала провидицы, а не просто ужасная идея.

Я на ощупь добралась до его бревна и устроилась рядом.

— Вообще-то, не всегда понятно, что есть что. Ты мешок не потерял?

Кип подпихнул его ко мне. Пока я развязывала бечевку и копалась внутри, мы оба не проронили ни слова. Я перебирала пальцами среди складок одеяла: буханка хлеба, фляга с водой, нож в чехле. Наконец наткнулась на небольшую коробку, завернутую в вощеную бумагу, что безбожно шуршала, когда я ее разворачивала.

— Дождей уже несколько недель не было, так ведь?

— Ты хочешь сейчас поговорить о погоде?

— Слушай, — ответила я спокойно, — нам нужно подпалить лес.

— Ну уж нет. Нам нужно бежать отсюда без оглядки. Пока что нам везло. Но устроив пожар, мы выдадим себя, и за нами придут.

— Поэтому-то мы и должны вернуться. Если пожар начнется там, где люди, то все подумают, что занялось от какого-нибудь факела.

— Мы только что вырвались из города, зачем лезть на рожон?

— Потому что дело не в одних нас. Ты слышал Эльзу: их загоняют в ловушку, запирая в городе. Ужесточают режим, заставляют регистрироваться. Нью-Хобарт больше не будет городом омег.

— Ну и что такого в регистрации? Всего лишь способ быть в курсе событий.

— Не будь таким наивным. Кого, думаешь, они отслеживают? Таких, как я, людей с влиятельными близнецами, чтобы запереть. Или таких, как Алекс и все дети Эльзы, на которых можно ставить опыты. Или кого можно поместить в резервуар, как тебя. Неужели не понимаешь?

В кромешной темноте я едва различала его лицо и ждала, прислушиваясь к собственному дыханию, все еще не выровнявшемуся после бега.

— Лето почти закончилось, — помолчав, произнес он. — Дождей не было, но погода не очень подходит для лесного пожара.

— Знаю, пламя может не распространиться, но мы по крайней мере отвлечем их и задержим. В лучшем случае серьезно задержим. Уничтожим лес поблизости, затянем строительство стены. Возможно, дадим шанс другим уйти из города.

— А в худшем случае, Касс, нас поймают. Меня посадят обратно в бак, а тебя — в камеру сохранения. Хуже не придумаешь.

Я поднялась.

— Нет. Не пойми меня неправильно, я не планирую угодить к ним в лапы, и ты знаешь, что я не желаю тебе зла. Но пойми, сейчас речь не только о нас двоих. Мы не знаем, что намерен сделать Синедрион с омегами, но и так ясно, что вряд ли что-то расчудесное. Изоляция Нью-Хобарта — лишь еще один шаг в этом направлении.

Очень долго тишину нарушал лишь отдаленный перестук топоров. Кип низко склонился, подперев рукой подбородок. Наконец он посмотрел на меня:

— Ты не боишься?

— Конечно, боюсь.

Он поерзал ногой в сухих листьях и веточках.

— И нам нужно вернуться, чтобы устроить пожар?

— Если мы этого не сделаем, они поймут, что пожар — не случайность. Ветер дует от Нью-Хобарта — если мы не вернемся к лесной окраине со стороны города, огонь не достигнет дровосеков, не остановит их и не уничтожит вырубку.

— Следующий вопрос. Мы случайно не подпалим город?

Я покачала головой:

— Нет, если ветер не изменится.

Кип встал, закинул мешок на плечо и направился в ту сторону, откуда мы прибежали. Сделав несколько шагов, повернулся ко мне:

— Твоя очередь тащить пожитки.

Глава 16

Обратно мы шли намного дольше. Из-за непроглядной темноты приходилось вытягивать перед собой руки, чтобы не наткнуться на нижние ветви деревьев. Время от времени мы пробирались ползком меж густых зарослей. По крайней мере у нас был хороший ориентир: все громче и громче стучащие топоры.

— Как думаешь, они так всю ночь будут? — прошептал Кип.

— А то. Вероятно, они работают посменно и не остановятся, пока не достроят стену полностью.

Красное зарево от высоких вбитых в землю факелов освещало лес. Приблизившись, мы увидели среди деревьев силуэты, непрерывно взмахивающие топорами. Другие работники влезали на стволы, чтобы обвязать их веревками, а целые бригады тянули, стараясь свалить подрубленные деревья. Налево от ширящейся поляны с пеньками отходила ведущая к опушке дорога для подвод, а за лесом виднелся Нью-Хобарт, окруженный пылающими точками. Некоторые из них двигались — солдаты продолжали патрулирование. Держась подальше от факелов, мы обошли поляну справа, со стороны лесной чащи. Я думала, что уже привыкла к шуму, но чем дальше, тем более невыносимым и жестоким он мне казался. Судя по выкрикам и приказам, последнее дерево поддалось и вот-вот упадёт. Послышался долгий душераздирающий вой, ствол накренился, а затем земля содрогнулась под упавшей сосной.

Я благословила шум, когда мы достигли противоположной стороны поляны и стали подкрадываться ближе к факелам. Позади нас лес редел, постепенно переходя в ведущую к Нью-Хобарту равнину. Казалось, грохот помогал нам скрываться среди деревьев. Воздух на поляне словно вспенивался от гвалта. Впереди по периметру вырубки горели факелы. Я напомнила себе, что с поляны нас с Кипом не видно — в худшем случае нас сочтут тенями за кругом огней.

Развязав мешок, я достала спички.

Наблюдай кто-нибудь за нами с поляны, он заметил бы лишь как вспыхнул еще один огонек и занялся еще один факел, немного короче тех, что горели на вбитых в землю столбах. Затем факел разделился на два, которые стали быстро передвигаться вдоль кромки вырубки, иногда замирая.

Там, где мы останавливались, факелы оставляли свой след — иногда на уровне земли, иногда на уровне нижних ветвей — и занимался огонь, с легким свистом распространяясь вдоль северного края поляны.

Два подрагивающих факела двигались дальше, за пределы вырубки, где низкий подлесок даже не пришлось поджигать — он радостно и жадно подхватил пламя сам.

И тогда я поняла, что дело сделано: мы уже заложили устойчивую и длинную, возможно, метров в пятьсот, огненную дорожку — все костерки, разгоревшись, слились в сплошную линию. Огонь поднимался выше — от низинного кустарника до крон деревьев. Само по себе пламя распространялось быстрее, чем если бы мы поджигали лес факелами. Шепот пламени обернулся слухом, который бойко распространялся. Подгоняемый северным ветром, огонь подобрался вплотную к кольцу факелов и поглотил их.