Точка пересечения - Ирина Лемешева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, мама, пойду, мне ещё за Димкой в садик, – прервала затянувшееся молчание Жанна.
– Подожди, возьми печенье ребенку, звёздочки его любимые, вчера напекла.
Анатолий никак не отреагировал на Жаннину речь о Рае, Борисе, о том, что Новый год они будут встречать у родителей. Небрежно кивнул головой – и всё. Не понадобилось ни убеждать, ни уговаривать. Как всегда, Жанна нарядила ёлку, вырезала снежинки и наклеила их на окна. Димке купила несколько подарочков: деревянный конструктор, набор фломастеров в прозрачной упаковке с массивной кнопкой-застежкой и пару пластинок со сказками. Ещё успела съездить к Валере, сфотографировать сына на фоне наряженной ёлки – это она делала ежегодно. Гошины портреты она прямо в папке положила на дно большого ящика для Димкиного белья. Не стала показывать мужу, сама не зная почему, да и маме не рассказала, что Гоша заезжал к ней на работу.
Справили Новый год весело, тепло и по-домашнему. Боря оказался абсолютно седым, но, несмотря на это, моложавым и очень подвижным. Он подарил Димке толстую книжку сказок Андерсена и, смешно округлив глаза, сказал, что по пути в Ташкент встретил Деда Мороза, и тот попросил его передать мальчику Диме этот пакет, который они торопливо открывали вместе, шурша толстой обёрточной бумагой.
На холодный стол было все, без чего не мыслился в их семье праздник: фаршированная рыба, холодец, оливье, красная икра, финская салями, югославская буженина и крупные греческие маслины из большой банки – Жаннины любимые. На горячее плов – янтарный, рассыпчатый, с большими чесночным головками; этот тающий во рту чеснок любили все. Борис с удовольствием ел непривычные для него блюда, нахваливал и грозился переехать в Ташкент навсегда. Рая светилась, тискала Димку и многозначительно поглядывала на Лиду. После встречи Нового года Борис поднял тост за здоровье всей семьи и неожиданно сообщил, что весной они с Раей расписываются.
– Ну, сестра, да ты партизан просто, и что молчала? – Семён стиснул Раю в объятиях. – Поздравляю молодоженов!
Рая краснела то ли от счастья, то ли от выпитого шампанского.
– Свадьбы не будет, куда уж нам свадьбу, но посидим где-нибудь, отметим тесным кругом, – сообщила она Лиде. – До моей пенсии будем жить здесь, а дальше… будет видно.
– Ба шана абаа – ба Йерушалаим, – подмигнул Боря.
На мгновение за столом повисла тишина, которую разрядил Димка, заявивший, что такого плова он в своей жизни не ел.
– Угодила бабушка, – Борис с улыбкой потянулся к лягану:
– А добавку можно?
– У нас не спрашивают, – довольно ответил Семён. – Все, что на столе, – гостям дорогим.
Лида светилась от счастья, что ее стряпня пришлась по вкусу человеку, выросшему на совершенно другой кухне.
– Вот, чесночек попробуйте, как масло, во рту тает.
– И попробую, – Борис подставил тарелку Лиде и сказал серьезно:
– Только, Лидочка, вот с этой минуты мы все переходим на "ты". Исключение – для молодежи, – он кивнул на Димку. – Ты можешь называть меня "дядя Боря". Усвоил?
– Усвоил, – серьезно кивнул Дима.
– А Хануку в славном городе Ташкенте празднуют? – спросил Борис.
– Да, вроде, – Жанна вопросительно посмотрела на отца. – Когда я была маленькой, то бабушка давала мне деньги. Это было на Хануку?
– Да, – кивнул Семён. – Это хануке гелт.
– О, мне нравится, что в этой семье чтут традиции.
– Если честно, – робко начала Лида…
– Если честно, – Борис протянул Димке десять рублей. – Это тебе, дорогой, потому что прерывать традиции негоже.
– Негозе, – повторил Дима незнакомое слово, вопросительно посмотрел на Жанну и передал ей купюру.
– Чистая душа, – восхитился Борис. – Жанночка, купишь что-нибудь ребенку. И не спорить, – добавил он, заметив ее протестующее выражение лица.
– Дима, что надо сказать?
– Спасибо, дядя Боя, – Димка возился с чесночной головкой, уже забыв о щедром подарке.
Жанна искоса посмотрела на Анатолия – было видно, что он едва сдерживается. На лице его было то выражение, с которым он обычно отчитывал Жанну за какую-то ерунду.
Борис тоже заметил, что за столом что-то неуловимо изменилось, предложил наполнить бокалы и поднял тост за шикарный стол, за гостеприимный Узбекистан, за щедрых и красивых людей, населяющих этот край. Сема с Лидой начали вспоминать Прибалтику, тот период, когда они проводили там почти каждый отпуск. И Жанна вдруг поняла, что никогда и не забывала эти поездки – спокойных людей и вкусную, лёгкую еду, необыкновенный воздух, промытую зелень, и эти летние дожди, как в песне у Аллы Пугачевой – " эти радуги и тучи". Много цветов и концерты классической музыки в огромном открытом зале: "Танец с саблями", "Вальс цветов", "Песнь Сольвейг" … Где это было? Паланга? Каунас? И эта волшебная Рига с вязью крошечных улочек, в которых так легко было заблудиться.
– У нас тут совсем другой климат, – обратилась она к Боре. – Особенно летом. Очень жарко.
– Да, знаю-знаю, наслышан, ничего, выдержим. – Он обнял Раю за плечи. – Нам к жаре надо привыкать, а привыкать стоит постепенно, правда, Рохалэ?
Рохалэ. Это было что-то из детства, так Раю звали ее родители, и это имя напоминало Жанне пушистое облако или ванильный крем, который взбивала мама спиральным венчиком и который маленькая Жанна так любила облизывать. Рохалэ…Сколько тепла, мягкости и нежности в этом имени. А она Жанна. С двумя "н". Имя – солдат, имя – воитель, имя – неприступная крепость. Хотя, Жанночка. Так зовёт её Гоша. Жанна пригубила белое вино и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, которое нежно обволакивает её всю – клеточка за клеточкой. Шампанское давало о себе знать.
– Жанна, может переночуете у нас? – голос мамы вернул ее к действительности. – Постелю вам в детской, а Димочку в большой комнате положим. Смотри, – она кивнула на Диму, который незаметно для всех вылез из- за стола и заснул, свернувшись на диване.
– Мам, так мы ещё и чай не пили.
– Так попьем, кто вас выгоняет? – вмешался Семён. – Захотите ехать – езжайте. А ребенок у нас останется до завтра, нечего его в ночь таскать. А вы завтра за ним приедете. Заодно поможете со всем этим справиться, – он обвел глазами стол. – Мы вдвоем это и за неделю не съедим. Я бы вас подбросил, но – сами понимаете.
– Сема, да все всё понимают. Куда тебе сейчас за руль.
Быстро убрали со стола, заварили большой чайник, который называли " чайник для гостей ". Борис долго удивлялся пиалушкам с затейливым орнаментом.
– Что сюда поместится? – с недоверием разглядывал он непривычную для него посуду. – Глоток или два?
– А ты не спеши, – журчала рядом Рая. – У нас чай пьют не залпом, а потихоньку. Борис согласно кивал – потихоньку, так потихоньку.
Жанна отнесла сына в детскую, уложила. И правда, пусть ночует здесь.
Сладкий стол был ошеломляющий: мазурка, порезанная на аккуратные ромбики, вафельные трубочки с шоколадным
